Наша навсегда
Шрифт:
— Да она тебя больше боится! — досадует Лис, легко перепрыгивая край кровати и все же умудряясь провести горячей ладонью по спине.
Мое глупое взбудораженное тело тут же отзывается на его ласку, прогибается в пояснице.
— Ох-уеть… — в два приема выдает Лис, падая на колени на кровати и жарко тиская меня за бедра, — охуеть… Ты мокрая опять… Мокрая… Тебя заводит, что мы дрались, малышка? Если так, то, блядь, я готов этому уроду каждый день морду чистить…
— Изврат ты гребаный, — рычит с досадой Лешка, впрочем, не пытаясь отойти от кровати и забрать
Я смотрю в черные безумные глаза Камня, понимая, что его нереально заводит моя реакция на ласки Лиса.
А когда тот, не сдержавшись, жадно прижимается лицом ко мне снизу, и голову мою сумасшедшую окончательно заволакивает сладким мороком предчувствия, Камень, коротко выругавшись, горячо целует меня, одновременно опускаясь ниже, тоже на колени перед кроватью.
И полностью отдавая меня в жадные лапы Лиса.
— Но мы же… — я цепляюсь за плечи Камня, изо всех сил пытаясь всплыть на поверхность, хоть чуть-чуть воздуха глотнуть, — мы же… не… договорили…
— Успеем, малышка… — Лис, получив меня в полную власть, радостно урчит и проходится широкими своими ладонями по спине и бедрам, устанавливая меня на колени и заставляя прогнуться в пояснице. — У нас вагонище времени… Теперь… Блядь… Как ты пахнешь… Я с ума схожу… Хочу тебя, малышка… Так хочу…
Я все еще держусь пальцами за плечи и шею стоящего передо мной на коленях Камня, смотрю в его глаза… И слабо ахаю, когда ощущаю, как меня касается горячий настойчивый язык Лиса.
Камень, одной рукой водя себе по члену, второй мягко, задумчиво гладит мои губы.
— Скажи мне, маленькая… — хрипит он, наблюдая, как меня выгибает от остроты ощущений, — когда ты говорила… В машине… Что никого не было… Кроме нас… Ты не врала? Нет?
— Нет… О-о-о… Нет… — я не могу стоять, колени дрожат, подгибаются, Лис мне так хорошо делает, так невероятно, что инстинктивно хочется от этой остроты сладкой сбежать. Но меня никто не пускает.
Лис крепко держит за бедра, не позволяя шевелиться, а Камень погружает мне в полураскрытый рот палец, не прекращая себя гладить. Я завороженно смотрю, как зрачок его темных глаз полностью затапливает радужку. Ничего человеческого не остается…
Это невероятно… Это… О-о-о…
Лис в этот момент что-то делает со мной такое, что все внутри сжимается. Я вскрикиваю, дрожа всем телом, прикусываю палец Камня, выгибаюсь.
— Ох, бля, малышка… Хочу тебя сейчас. Дашь в попку, а? Дашь? — я не понимаю ни слова из того, что говорит Лис, смотрю только на Лешку, умирая от волн дрожи, проходящих по моему телу. И от того, как ярко мое состояние транслируется Камню.
— Ниже, малышка… Прогнись… Дыши… — меня укладывают грудью на кровать, заставляя бесстыдно раскрыться. Камень вынимает палец из моего рта, нить слюны тянется следом, и он, словно в трансе, водит смоченными в моей слюне пальцами по своему члену. Я смотрю, как появляется и исчезает крупная головка в кольце смуглых пальцев, и испуганно раскрываю рот, когда ощущаю… Вторжение. Там, где вообще до этого никого не было.
Вскрикиваю и зажмуриваюсь, вцепившись в шею
— Вот так… Хорошо, малышка… Хорошо… Бляа-а-а… Это охуенно… — стонет Лис, мягко, враскачку, проникая в меня.
И я не могу даже двинуться, настолько крепко он держит. И настолько тяжело дышит Камень, успокаивающе поглаживая меня по голове, забираясь пятерней в волосы на затылке, сжимая…
И заставляя поднять голову, открыть глаза.
Мне не больно сейчас, нет. Странно, распирает и чуть жжет. Но и это быстро проходит, да и не чувствую я никакого дискомфорта в мареве творящегося безумия.
Лис, сладко выдохнув, когда полностью проникает в меня, чуть выходит и снова погружается.
И это остро!
Так чувствительно!
Особенно, когда опытные пальцы находят клитор, трогают, запуская дополнительные волны дрожи по измученному телу.
— Охуеть, малышка… Охуеть просто… — Лис набирает темп, рычит возбужденно, пальцы на бедрах становятся каменными, а движения — жесткими.
Меня толкает ритмично к Камню, и я, умирая от остроты ощущений, не могу оторвать зачарованного взгляда от так же ритмично появляющейся и пропадающей крупной головки члена в его ладони.
Непроизвольно облизываю губы, и Камень тянет меня на себя еще чуть-чуть.
Кровать тут низкая, и я, подавшись вперед, точно попадаю губами на член.
— О-о-о… Блядь… — комментирует увиденное разговорчивый Лис, — да-а-а… Пососи ему, малышка… Пососи… Какая у тебя попка… Охуеть… В следующий раз мы тебя выебем вдвоем… В два члена… Тебе понравится… Ох, бля…
Камень молча давит сильнее на затылок, заставляя меня сильнее растягивать губы на здоровенном члене, заглатывать глубже.
Я, полностью потерявшись в этом безумном ритме, наших перемешавшихся запахах, просто закрываю глаза и отключаюсь от реальности.
Мои жесткие любовники уже не щадят, превращаясь в грубых зверей, сладко и долго мучают меня, сходя с ума от происходящего.
Я даже не могу сказать, сколько кончила в этот раз. Или, может, это просто был один оргазм… Но до-о-лгий… Такой долгий, такой выматывающий, что после, когда все закончилось, сил не осталось ни на что.
Я смутно помню, как меня, измученную и расслабленную, долго-долго целовал Лешка, царапая щетиной щеки и шею. И как Лис, пройдясь прохладной освежающей салфеткой мне между ног, лег сзади, по-собственнически прижав меня к себе спиной, и прошептал на ухо:
— Понравилось, малышка? Сладко кончать так?
Я не ответила. Кивнула только.
Не просто сладко… Невероятно…
И Лешка, лежащий впереди, ревниво подтягивая меня себе на грудь, пробормотал:
— Опять ты первый, сучара хитрый…
— Так ты бы ее порвал нахуй, — лениво и сыто рассмеялся Лис, — надо же подготовить…
— Урод, — вздохнул Камень, — везучий урод.
— Ага, блядь… — сказал Лис, мягко нацеловывая меня в спину и чуть ниже, спускаясь к пояснице, — везучий… В таком гребаном аду выжил… И вернулся… И малышку нашу нашел… Реально, везучий. Как и ты, Каменюка.