Наша навсегда
Шрифт:
Никакой прелюдии не требуется, я уже безобразно заведенная!
Так нельзя!
Так не было уже бог знает, сколько лет!
Хотя, причем тут бог?
Пять! Пять лет такого не было!
Я же вообще решила, что холодная стала, каменная, деревянная. Настолько деревянная, что любое прикосновение — словно наждачкой по коже — болью ощущалось!
Я помню, как Тошка, еще в первые годы нашего пребывания в Москве, все старался дотронуться, все надеялся. А я каждый раз вскрикивала от боли, когда трогал…
И
Все вернулось!
И я вернулась!
И даже более голодная стала, чем была, более жадная!
Я это сегодня ночью сполна ощутила, прочувствовала. Но не поняла до конца последствий.
А вот теперь, кажется, понимаю…
И схожу с ума от осознания того, как бывает безумно остро. Когда предвкушаешь. Когда смотришь и понимаешь: вот-вот. Еще чуть-чуть…
И…
— Малышка… — шипит Лис и роняет меня обратно себе на грудь, даже не дожидаясь полной остановки машины, — блядь, малышка… Хочу тебя, хочу! Аж больно все! Веришь?
Я верю. Верю. У меня у самой все внутри сжимается, ритмично, жестко!
— Да не гони ты, с-с-сука! — давится злобой Лешка, экстренно тормозя и выбираясь из-за руля, — погоди!
— Нихуя… — Лис впивается мне в губы жадным поцелуем, и это как микровзрыв! У меня непроизвольно поясница гнется, настолько дикое желание прижаться как можно теснее к нему!
Провожу ладонью по ширинке, с восторгом ощущая, насколько там все твердое! Ох… Хочу потрогать его!
Камень почему-то не присоединяется, возится с открытым багажником, а Лис в это время перехватывает мои разгулявшиеся пальцы и вытягивает нас из салона на воздух.
Там, не тормозя, дергает полу моей просторной футболки, стаскивая ее через голову, и жадно гладит грудь в простеньком лифчике.
— Охуеть… Не могу поверить, малышка… До сих пор не могу… — у него эти признания выходят со стоном, настолько низким и чувственным, что меня, и без того безостановочно дрожащую, вообще начинает бить крупными волнами кайфа, предвкушения его, горячего, как сам ад, что дышать больно!
— Сюда ее давай, — рычит Лешка, в одно мгновение расстилая на мягкой траве пенку.
Лис, не медля, тянет меня вниз, садится, а затем ложится, затаскивая сверху.
И я не могу остановиться, ерзаю на нем, словно безумная.
Это морок какой-то, форменное затмение!
И я радуюсь, что на мне юбка, что не стала надевать джинсы, когда меня перед тем, как выехать из города, ровно на пять минут закинули в отель переодеться.
Юбка просто задирается, а с ширинкой Лис справляется уже сам.
— Защиту, сучара, — падает Лису на грудь квадратик презерватива.
Я задираю голову и застываю, пораженная невероятным зрелищем.
Камень стоит надо мной, монументально огромный на фоне яркого неба.
Он с этого ракурса настолько большой, настолько пугающий,
И я, потерявшись разом в ощущениях, завороженно веду пальцами по дорожке волос, уходящей за пояс джинсов.
У них уже расстегнута верхняя пуговица, и мне жизненно необходимо сместить язычок собачки на молнии вниз.
Подо мной, матерясь, возится Лис, зачехляя себя в презерватив, а я делаю то, чего хочу сейчас больше всего.
Под внезапно жестким, напряженным взглядом Камня, тяну собачку вниз.
И приспускаю джинсы с крепких бедер, высвобождая невероятно большой, толстый член.
И сейчас, в резком свете дня, это настолько бесстыдно и настолько горячо смотрится, что невольно сглатываю, изучая мощный ствол, удивляясь в очередной раз где-то в глубине мозга, как это в меня помещается.
Таким только убивать…
В этот момент Лис тянет меня на себя, в одно движение заполняя до упора!
И я кричу, выгибаясь в пояснице назад и запрокидывая голову.
Это та-а-ак остро! Так хорошо! Хорошо, хорошо, хорошо!
— Бля-а-а-а… Малышка… — стонет Лис, не давая мне перевести дух, начинает двигаться жестко, с оттягом, наполняя меня с каждым толчком, кажется, все больше и больше! — охуеть… Да… Вот так… Не двигайся… Я сам… Сам…
Да я бы при всем желании не смогла двигаться! Он слишком сильно держит за бедра, не позволяя проявить инициативу!
А Лешка придерживает за подбородок, не давая опустить голову.
Его жесткие пальцы, властно прихватывающие за горло, его темный звериный взгляд… О-о-о… Меня топит…
Рот раскрывается сам собой.
И член, одуряюще пахнущий терпким, слюновыделительным ароматом Камня, растягивает губы. Лешка скользит сразу до горла, и я давлюсь, вызывая дополнительный поток сладкого мата от Лиса, которому нравятся такие судорожные сжатия.
— Еще… Еще, малышка… Сделай так еще… — рычит он, ускоряясь, ритмично прошивая меня собой, кажется, до самого сердца.
Лешка чуть выходит и снова погружается, перехватив меня за затылок и контролируя каждое мое движение. И смотрит. Смотрит, не отрываясь. Его чернющий взгляд скользит по моей вздрагивающей от каждого ритмичного удара Лиса груди, надолго задерживается на губах, растянутых вокруг мокрого от слюны члена, утопает в моих распахнутых в изумлении и безумии глазах.
Я, словно расплавленный на солнце шоколад, опадаю тягучими каплями вниз, задыхаясь от жара горячих тел моих любовников.
Я не представляю, что случится, если кто-то нас увидит… Если кто-то… И глаза закрывать не надо, чтоб картинка того, что они со мной делают сейчас, так жестко, так сладко, проявилась в голове.