Наши на острове

Орновский Артур

– Мистер Сергейсс, мы внимательно изучили ваш документ и историю. – Марина переводит. – И пришли к выводу, что документ подлинный и подойдёт для выдачи вам страхового номера.

Серёжа как услышал это, аж расцвёл по новой. Отлегло и у меня.

– Но мы хотим знать, где ваш настоящий паспорт? – вдруг спросила Триша.

Марина перевела вопрос и, вполоборота повернувшись к Серёже, выжидательно уставилась на него.

Интересно стало и мне.

И тут началась история длиною в жизнь.

Серёжа рассказал, как он очень любил свою родину. Зачем-то вспомнил кроликов, которые росли у него в деревне, и любимую собаку с экзотическим латышским именем Дырсла. Но козлы-политики

всё испортили, и ему, сиротинушке, пришлось покинуть родные пенаты и искать счастья на чужбине. Когда же речь зашла о паспорте, честно признался, что заложил его за ящик пива в каком-то латышском кабаке с патриотическим названием «Родина» у себя в посёлке.

К счастью, Марина оказалась нашим человеком и, нарушая все правила, не стала это переводить, а посоветовала об инциденте с ящиком пива промолчать и сказать Трише, что паспорт был попросту потерян.

На том и порешили.

И вообще, она старалась представить Серёжу этаким обиженным латышскими властями страдальца, много перетерпевшего и перенёсшего, но в конечном итоге желающего лишь добра и мира во всём мире.

Триша, явно подуставшая и удивлённая (такие оригиналы ей, видимо, давненько не попадались), спрашивает, обращаясь к Марине:

– И всё же спроси у него, что это за документ такой?

Я хотел было посоветовать Марине сказать, что это справка об освобождении или белый билет из психдиспансера. Тем более что рожа у Серёжи соответствовала. Но решил, что лучше будет не встревать.

А этот дурачок снова выложил всю правду, что эта справка, мол, из сельсовета и выдал её староста аж за сто евро.

Снова на помощь пришла Марина. Она всё перевела, но о взятке в сто евро умолчала и тем самым спасла Серёжину задницу от дальнейших разбирательств.

И нужно в очередной раз отдать должное англичанам за их терпимость по отношению к нам, эмигрантам. Как достойно они себя ведут, не унижая и не оскорбляя нас, а серьёзно и щепетильно подходят к нашим проблемам, поистине проявляя к каждому индивидуальный подход.

Закончив, Триша глубоко вздохнула и ладошкой стёрла пот со лба. Громко ударила указательным пальцем по клавише Enter, давая тем самым понять, что дело окончено. Она начала было говорить, что все нужные документы Серёжа получит по почте, но тот, не дослушав, не поблагодарив и не попрощавшись, выпучив глаза, побежал на улицу, на ходу надевая свою дублёнку.

Пришлось мне поблагодарить и откланяться за него и догонять этого ошпаренного, который был уже в конце улицы с баночкой пива…

Что касается дальнейшей судьбы Серёжи, то через полгода он навсегда вернулся на историческую родину, объяснив это так: «Всё, чего я хотел достичь в Англии, я достиг, и больше мне тут делать нечего». С чьей-то помощью взял в банке кредитов на несколько тысяч, и был таков. Пропал так же внезапно, как и появился.

Но, как поётся в песне, «отряд не заметил потери бойца», так и нашего Серёжу через пару недель все забыли, а если и вспоминали, то говорили: «Ну был такой туповатый латыш, ну и что?»

По последним сведениям, он живёт у себя в деревне и растит столь любимых им кроликов, подрабатывая у какого-то местного фермера, так до сих пор и не выкупив паспорта из кабака «Родина».

Глава 6

МИСТЕР МУСОР

Ещё один преинтереснейший персонаж, с которым я бы хотел познакомить читателя, – это снова латыш по имени Владс Скабс. И как уже повелось в моём повествовании, вкратце опишу, что это за человек и почему именно он станет героем очередной истории. Боюсь только, грешным делом читатель подумает: что это у

него все друзья и знакомые какие-то немного странноватые пройдохи? Хочу заверить, что это далеко не так. У меня имеется огромное количество талантливых, умных и достойных друзей. Просто, не в обиду им будет сказано, писать о них было бы скучно, поскольку они редко попадают в какие-то смешные и нелепые ситуации.

У моих же героев жизнь кипела, и день, проведённый с ними, зачастую откладывался в памяти на года. И каждый раз вспоминая ту или иную историю, я невольно смеялся и думал: где же сейчас эти мои герои, как сложилась их дальнейшая судьба?..

Но достаточно лирики, вернёмся к Владу.

Владс Скабс, он же когда-то бывший гражданин СССР – Владислав Киселёв. Но если имя он просто сократил, то в отношении фамилии проявил недюжинную фантазию и креатив. Почему-то решив, что Киселёв – это производное от слова «кислый», он перевёл это слово на латышский язык, и получилось «скабс». И вот, недолго думая, он так и записал себя в новых латышских документах: Владс Скабс.

Вся эта комедия с изменением имён и фамилий делалась лишь для того, чтобы получить новый латышский паспорт, а фишка всего процесса заключалась в том, чтобы своё прежнее, русское имя исковеркать до неузнаваемости, а новое чтобы обязательно заканчивалось на «с», тогда путь к заветному паспорту был открыт.

Но Влад решил пойти ещё дальше: искренне веря, что Латвию ждёт светлое будущее на мировой арене и что настанут времена, когда будет не жизнь, а сказка, он всерьёз занялся изучением латышского языка и истории и добился довольно неплохих результатов. Честно и со слезами на глазах отмечал все латышские праздники, даже где-то украденный латышский флаг каждый раз вывешивал у себя на балконе, распевая с бабульками песни латышских партизан.

Во время неразберихи, что творилась в девяностые, Влад как человек креативный и амбициозный пытался найти себя в новом латышском обществе. Но поскольку никакой нормальной профессии не имел, то успел поработать и охранником, и таксистом, и даже банщиком, нигде подолгу не задерживаясь, а всё ища лучших условий. Несколько раз впутывался в различные аферы, но ни в чём успеха не имел.

В разгар своей авантюрной деятельности через знакомых отпечатал себе на принтере целую кучу всевозможных документов и водительских удостоверений. Что надо – заламинировал, где надо – подрисовал печати и штампы. Подделки были так себе и не могли пройти никакой мало-мальски серьёзной проверки, но иногда и от них польза была. Например, Влад искусно подделал удостоверение служителя церкви и, когда полиция останавливала его, предъявлял этот документ, говоря:

– Рабы Божьи, на мессу опаздываю. – И добавлял: – Я помолюсь за вас, клык даю.

Невероятно, но на полицейских это действовало – видимо, не хотелось ссориться с небесной канцелярией, и они отпускали Влада с миром.

Имелись у Влада и удостоверения врача-педиатра, и сотрудника детского дома, короче говоря, всё, что могло вызвать у обывателя жалость и сочувствие. С документами силовых ведомств этот проходимец не связывался из инстинкта самосохранения.

Но не всегда эта психологическая атака с демонстрацией корочки врача или детского работника помогали Владу выходить сухим из воды, ибо, как сказал один классик, образ жизни накладывает отпечаток на лицо. Так вот, отпечаток этот на Владислава был наложен большой и неизгладимый: зубы через один и сломанный нос делали его абсолютно непохожим на врача-интеллигента или преподобного отца. Единственное удостоверение, которое подошло бы под физиономию Влада, – это справка из мест не столь отдалённых.