Наследник имения Редклиф. Том первый
Шрифт:
— укитида.
— Дошли ли вы до рчи Перикла? Если да, то я вамъ покажу нкоторыя мои замчанія на счетъ этой рчи. Понимаете ли вы теперь духъ языка?
— Стараюсь, по крайней мр, отвчалъ Гэй, вытаскивая репейникъ изъ кудрявыхъ ушей Буяна.
— Что вы больше любите, греческій языкъ или балъ? спросилъ Чарльзъ.
— Лучше всего люблю лугъ съ сномъ, сказалъ Гэй, поваливъ Буяна и бросая ему сно въ глаза.
— Еще бы! воскликнула Шарлотта:- кому жъ можетъ понравиться глупый балъ боле, чмъ лугъ съ сномъ.
— Ахъ, ты моя милая двочка! съ улыбкой замтила мать:- и хочется хать, да не возьмутъ.
— Мама! вы знате, что я вовсе не люблю баловъ, возразила шалунья.
— Точно также какъ и я, сказалъ
— Ну, ужъ вамъ то, Гэй, нужно хать, прервала брата Лора. Филиппъ, и тотъ сказалъ, что приметъ приглашеніе.
— Что жъ длать? Мн не переучить лорда Килькорана, возразилъ Филиппъ. Я очень уговаривалъ Морица отказаться отъ этой зати, но если этого желаетъ его отецъ, мн вмшиваться нечего.
— Вы должны знать, Гэй, сказалъ Чарльзъ, что этотъ балъ дается Морицомъ, въ честь нашей Лоры.
— Врьте ему, Гэй! смясь возразила старшая сестра. Надо вамъ сказать, что лордъ Килькоранъ человкъ предобрый; дочь его Эвелина очень удивилась, услыхавъ, что Эмми отъ роду не была ни на одномъ бал, а что я только одинъ разъ танцовала; вотъ они и ршились дать балъ.
— Когда назначенъ балъ?
— Чрезъ недлю, въ четвергъ, сказала Эмми. Я бы желала, знать, понравится ли вамъ Эвелина, она прехорошенькая!
— Она, кажется, большой другъ съ Лорой? не такъ ли?
— Да, я очень ее люблю, сказала Лора. Мы съ дтства дружны; по моему мннію, она очень умна, хотя другіе, кто мало ее знаетъ, иначе ее судятъ.
При этихъ словахъ Лора выразительно взглянула на Филиппа.
— Живетъ теперь кто нибудь изъ дтей, кром Эвелины, съ родителями? спросилъ Гэй.
— Да, младшія дв дочери — Эмми и Элленъ; меньшіе сыновья тамъ же. Лордъ де Курси (старшій сынъ) въ Ирландіи, а прочихъ дтей нтъ дома.
— Лордъ де Курси самая умная голова во всей семь, замтилъ Филиппъ. Человкъ онъ необщительный и потому его никогда на этихъ балахъ не видно.
— Гэй, надюсь, вы не окажете презрнія къ ихъ радушію, сказала серьезно Эмми. Это будетъ такъ весело, такъ смшно учить васъ танцовать!
Гэй потянулся и проворчалъ себ что-то подъ носъ.
— Не робйте, Гэй, сказалъ Филиппъ. Тутъ нтъ особенной мудрости. Вы вдь будете танцовать среди толпы. Я, напримръ, съ роду не учился ни одному па, а танцую.
— Притомъ у васъ слухъ есть, замтила Лора.
— Ужъ если Мэри Россъ детъ, то никому изъ насъ нельзя дома оставаться, воскликнула Эмми. Эвелина такъ ее любитъ, что заране взяла съ нея слово быть, сказавъ, что мама привезетъ ее вмст съ нами.
— Гэй, вы еще не видали замка ихъ, Аллонбэй? спросила Лора. Какія тамъ картины Ванъ-Дика! что за портретъ Короля Карла! чудо!
— Не тотъ ли это, прервалъ ее Чарльзъ, передъ которымъ нашли Эмми, утопающую въ слезахъ?
Эмми сильно покраснла и отвернулась.
— Вся судьба несчастнаго короля выражена въ его чертахъ, замтилъ Филиппъ:- серьезное, грустное, красивое лицо! Смотрть на него нельзя равнодушно. Эмми, вы вовсе не должны стыдиться своихъ слезъ.
Молодая двушка еще сильне сконфузилась.
— Надюсь, что этотъ портретъ виситъ не въ танцовальной зал? спросилъ Гэй.
— О нтъ, отвчала Лора:- онъ виситъ въ библіотек.
Въ эту минуту прибжала Шарлотта, куда то вдругъ скрывшаяся, съ двумя конвертами въ рукахъ, которые она подала Гэю. Въ одномъ заключалось печатное приглашеніе на балъ лэди Килькоранъ, на имя сэръ Гэя Морвиль, а въ другомъ лежало такое же приглашеніе на имя мистера Буяна, нацарапанное карандашемъ проказницей Шарлоттой. Гэй захохоталъ во все горло и съ громкимъ крикомъ кинулся ловить двочку, которая, смясь, побжала отъ него по лугу; оба они вернулись, запыхавшись отъ усталости.
— Вотъ ужъ снокосъ! такого никогда не было, замтила весело Шарлотта.
— Да, я думаю, и косцы то же скажутъ, отвчала мать, вставая, чтобы идти въ комнаты. Вы вс
— Я сейчасъ поправлю, закричалъ Гэй, схвативъ въ руки снныя вилы.
— Тише, тише, берегитесь! воскликнулъ Чарльзъ: я вовсе не желаю попасть въ скирдъ. Этакъ, пожалуй, мое неутшное семейство вообразить, что я утонулъ, и будетъ искать мое тло въ прудахъ, и вдругъ окажется, что Делорена кормятъ сномъ съ мясомъ.
— О! посл такого трагическаго описанія, я не дерзну ворошить сно! отвчалъ ему Гэй, взявъ больнаго подъ руки и осторожно усаживая его въ кресло на колесахъ. Вся компанія послдовала за ними въ домъ; но спустя нсколько времени, Лора, посмотрвъ въ окно, увидала, что Гэй, сбросивъ съ куртку, гребъ сно, какъ настоящій работникъ, и складывалъ ровныя, аккуратныя копны, насвистывая громко какую то псню!… Лора видла, какъ скотникъ пришелъ и приподнялъ шляпу передъ нимъ съ ласковой улыбкой. Гэй привтливо ему поклонился, и они начали толковать. Вдали показался мистеръ Эдмонстонъ, верхомъ на лошади, и Гэй, забывъ сно и земляка скотника, бросился къ нему на встрчу. Главной причиной общей радости при встрч Гэя въ этотъ пріздъ его въ Гольуэль было то, что онъ привезъ самый благопріятный отчетъ о своихъ успхахъ въ университет. Опекунъ и Филиппъ подробно разопросили его обо всемъ; и послдній вывелъ такого рода заключеніе, что первый годичный терминъ Гэя выдержанъ имъ безукоризненно. Лора была въ восторг, что она не ошиблась въ молодомъ Морвил; ей всегда казалось, что способности его современемъ быстро разовьются.
Что касается до мистриссъ Эдмонстонъ, то ей пришлось выслушать цлую исповдь отъ Гэя, и то не вдругъ, а урывками, или во время прогулокъ въ сумерки по саду или сидя по утрамъ въ уборной, глазъ на глазъ. Гэй не охотно раскрывалъ свою душу, но въ минуты порывовъ откровенности, онъ ужъ удержаться не могъ и высказывалъ чистосердечно все, что чувствовалъ.
Такъ, напримръ, онъ признался мистриссъ Эдмонстонъ, что ему было очень трудно заниматься на первомъ курс. «Я тутъ только убдился, что я за лнтяй, говорилъ онъ:- ни разу не садился я за книги съ удовольствіемъ. Мн непремнно нужно было употребить усиліе, чтобы заставить себя работать. Ну можно ли разсчитывать посл этого, чтобы изъ меня вышелъ толковый человкъ? Въ первое время своего пребыванія въ Оксфорд, Гэй занялся было греблей, но замтивъ, что это развлеченіе слишкомъ отвлекаетъ его отъ занятій, онъ, вдругъ, не предупредивъ товарищей, отказался быть участникомъ въ ней и конечно раздражилъ этимъ поступкомъ многихъ противъ себя. — „Я такимъ образомъ, разсказывалъ Гэй, мало по малу лишилъ себя всхъ удовольствій, оставивъ себ только музыку и прогулку, какъ развлеченіе. Первая, пожалуй, также можетъ разсять меня, въ ущербъ ученію, прибавилъ онъ, но я надюсь, что вы меня научите, какъ пользоваться ею безъ вреда для себя и другихъ. За легкое чтеніе я снова, принялся въ Оксфорд, нужно же было чмъ нибудь освжать свой мозгъ, особенно когда у меня передъ глазами не было моря, не было скалъ, а Лора и Эмми жили отъ меня далеко. Другъ у Гэя былъ всего одинъ, по фамиліи Уэльвудъ. Это то имя и привлекло его. Ему хотлось непремнно убдиться, не сынъ ли онъ того капитана Уэльвуда, смерть котораго лежала на совсти покойнаго его дда; но въ первые дни знакомства ему трудно было начать щекотливые разспросы. Сблизившись покороче, Гэй узналъ, что это племянникъ кэпитана Уэльвуда, убитаго 28 лтъ тому назадъ. Онъ передалъ Гэю слдующія подробности о семь покойнаго своего дяди. Убитый оставилъ посл себя двухъ незамужнихъ дочерей, замчательныхъ по своей благочестивой жизни, и вотъ имъ то молодой Уэльвудъ общалъ передать, что старикъ сэръ Гэй Морвиль до самой смерти мучился угрызеніями совсти за смерть ихъ отца. Сестры жили въ С. Мильдред. Другъ Гэя готовился въ священники; онъ былъ робокъ и необщителенъ по природ, трудно сходился съ товарищами, но Гэй привязался къ нему искренно.