Неизбежное. Сцены из русской жизни конца 19-начала 20 века с участием известных лиц
Шрифт:
– А вы знаете, что ответил Николай Николаевич, - наш Николай Николаевич, Младший, - когда Распутин хотел приехать к нему на фронт?
– неожиданно спросил Лев Васильевич.
– "Приезжай, повешу". Вот, кто должен был бы стать царём, а не Николай Александрович, подкаблучник своей взбалмошной и сумасбродной жены.
– Лёвушка, ну перестань же!
– взмолилась Феодора Павловна.
– Зачем ты так о нём?
– Он это заслужил, - решительно ответил Лев Васильевич.
– Государь Николай Александрович надеялся, что его окружение в обмен на такое покровительство не выдаст своего царя, но не тут-то было!
– злорадно продолжал Кирилл Васильевич.
–
Новая власть оценила такую преданность: Керенский лично разрешил Кириллу Владимировичу выехать в Финляндию и предоставил ему для этого комфортабельный вагон-салон и несколько товарных вагонов под багаж. Другие члены императорский семьи тоже благополучно выехали за границу, прихватив свои богатства, - ну, а наш бывший царь Николай был отправлен в Сибирь и вряд ли избежит участи других правителей, свергнутых в своё время революциями.
– Бедный, бедный государь, - повторила Феодора Павловна.
– Бросьте, maman, - одёрнул её Лев Васильевич.
– Хватит его жалеть, - по делам вору и мука.
– Насчёт Кирилла Владимировича мне кажется, это слухи, - вставил молчавший до сих пор Сергей.
– Я слышал, что он бежал из России по льду Финского залива, держа на руках малолетнюю дочь.
– Это в мае-то?
– иронически спросил Кирилл Васильевич.
– Какой лёд, какой залив? Думайте, что говорите.
Сергей недоверчиво посмотрел на него, но ничего не ответил.
– Но почему вы, любезный братец, так нелестно отзываетесь о новой власти? Она ведь ваша, либеральная, - заметил Лев Васильевич.
– Вы радоваться должны, что Россия вступила на либеральный путь.
– Какой либерализм, о чем вы? Где вы видите либерализм?!
– нервно выкрикнул Кирилл Васильевич.
– С самого первого момента он был накрыт бурной разрушительной волной неуправляемой народной стихии и погиб в ней. А какие люди, какие идеи могли возглавить и воодушевить новую Россию! Князь Львов, умнейший человек широких взглядов с настоящим европейским воспитанием, - ещё с шестнадцатого года его имя значилось в списках ответственного кабинета министров, который должен был заменить существующий кабинет бюрократов и продажных чиновников. Кому, как не Львову, было возглавить власть после отречения царя? И что же? Он был председателем кабинета министров всего один день, его не утвердило Временное правительство - вот уж точно "временное"!..
А Милюков? Какая голова, какой характер, какие способности, - он мог бы составить честь любому европейскому правительству, - а у нас должен был уйти через два месяца после Февраля. Многотысячные демонстрации проводились под лозунгом "Долой Милюкова"! Do not cast pearls before swine... А Рябушинские? Какое семейство, какие таланты, сколько сделали для развития русской промышленности, и при этом люди вполне цивилизованные, с прогрессивными либеральными взглядами! На Западе таким деятелям ставят памятники, а у нас Рябушинскиих выгнали взашей под улюлюканье толпы... Кто же остался? Истерик Керенский, мнящий себя Наполеоном, но жалкий, мечущийся между правыми и левыми, - да крикуны-ораторы, потакающие опьяневшей от вседозволенности черни, да её самоизбранные вожаки, имя им легион, полуграмотные
Варварство и рабство, в которых благодаря прежней власти пребывал русский народ, определили характер нашей революции, - потому я и говорю, что сейчас у нас абсурд, доведённый до сумасшествия. О, наша революция ещё покажет себя миру: мы опять станем для него отрицательным примером, как это уже было не раз!
– Ничего, мы справимся с этой стихией, - уверенно сказал Сергей.
– Дайте только Корнилову создать новую армию...
– Корнилов человек крайне ограниченный, с узким кругозором и примитивными представлениями о жизни, - перебил его Кирилл Васильевич.
– Я не разделяю взгляды тех, кто видит в нём спасителя страны; мы получим очередного диктатора и хлебнём с ним лиха... Впрочем, диктатуры всё равно не избежать: Керенский прав в одном - Россия беременна диктатурой. От себя добавлю: Россия не имеет надежд на лучшее будущее, она ещё долго будет ужасать мир.
– Однако...
– протянул Лев Васильевич и замолчал.
***
Вновь наступила пауза. Наталья, рассеянно слушавшая перепалку братьев, вдруг встрепенулась, на её лице появилась светлая улыбка - младший из них, Василий Васильевич заглянул в кладовую.
– Васенька!
– воскликнула Феодора Павловна.
– Что же ты так долго? Я уже стала волноваться.
– Простите, я укладывал свои книги, - виновато ответил Василий Васильевич, молодой мужчина, с редкой бородкой, впалыми щеками и каким-то особым застенчивым взглядом.
– Мы почти закончили, - сказала Наталья, взглянув на него и отведя глаза.
– Но хорошо, что вы пришли.
– Чем же "хорошо"?
– недовольно проворчал Сергей.
Она не ответила.
– Ну-с, а вы как думаете, братец, что сейчас происходит в России?
– вмешался Лев Васильевич.
– У нас тут прелюбопытная дискуссия, не желаете ли высказаться?
– Ах, Лёвушка, хватит о политике!
– возразила Феодора Павловна.
– Что за времена: при дамах вести мужской разговор! Когда я была молода, мужчины умели развлечь дамское общество, правда, и дамы были дамами. А сейчас, боже мой! Не хочу даже говорить об этом... Но хоть в нашем доме соблюдайте приличия.
– А мне интересно послушать Василия Васильевича, - сказала Наталья.
– Наташа! И ты туда же!
– Феодора Павловна с укором покачала головой.
– Господи, мир перевернулся!
Василий Васильевич улыбнулся и спросил:
– Что конкретно вы хотели услышать?
– О революции; Лев Васильевич и Кирилл Васильевич до вашего прихода поспорили о ней, - пояснила Наталья.
– Поспорили?
– переспросил Василий Васильевич, улыбаясь еще шире.
– О чём же здесь спорить? Революция это так прекрасно.
– Да что вы? Вот как?
– в один голос удивились Лев Васильевич и Кирилл Васильевич.
– Да, прекрасно, замечательно, преотлично!
– засмеялся Василий Васильевич.
– Вспомните Максима Горького: "Пусть сильнее грянет буря! Силу гнева, пламя страсти и уверенность в победе слышат тучи в этом крике...".
– Что за фамилия такая? Кто такой Горький?
– удивилась Феодора Павловна.
– Из молодых?
– Как же - народный писатель, певец пролетариата!
– усмехнулся Кирилл Васильевич.
– Был бродягой и гордится этим. Водится с революционерами и весь московский Художественный театр обратил в свою веру.