Непознанный мир (цикл повестей)
Шрифт:
И всё-таки это Гулсен.
«Бедные люди, – с жалостью подумал Найлз, глядя на щит. – Они бились до последнего, они и их драконы, и не сдавались до последнего вздоха…»
И Найлз побежал. Побежал со всех ног, не выпуская из рук щита. Теперь он почувствовал себя Наследником, теперь он понял ту ответственность, что лежала на нём ещё тогда, когда он этого не понимал. И теперь, когда он здесь, в Гулсене, исполнить свой долг самое время. Он найдёт Выжившего сам, исправив свою досадную ошибку, погубившую портал, и выступит вместе с его соотечественниками
Но бескрайняя степь не кончалась, и очень скоро Найлз выдохся и опустился на землю. Вот дурень, подумал он про себя, бежать как сумасшедший, будто сейчас действительно, как в сказке, закончится всё плохое и начнётся хорошее. Да тут, наверное, километры и километры безжизненного пространства. И ни глотка воды, ни корки хлеба. Да и кричать бесполезно. Но не может же Великий Фреммор быть таким идиотом, чтобы погубить Наследника копья в этой долине мёртвых в самом начале их борьбы против общего зла. Значит, это что-то вроде испытания. Испытания, похоже, самого бессмысленного в мире, где можно банально погибнуть в первую очередь от жажды. И никакого знака, никакого намёка на то, куда идти и что делать дальше. Хотя почему его кто-то должен направлять? Подумав так, Найлз решил отдохнуть, а затем продолжить свой путь в никуда со слабой надеждой на спасение.
Разглядывая щит, Найлз соображал, как бы он мог ему помочь. Но с каждой минутой он чувствовал, что занимается ерундой. Как может помочь ему кусок стали? Разве только можно попробовать выкопать им колодец, но сухая и затвердевшая земля сводила эту идею к нулю.
И тут на щит упал луч света. Найлз задрал голову к небу и увидел, что в одном месте тучи начали чуть-чуть расходиться, и тут же сквозь просветы пробились солнечные лучи. И Найлз понял: наступило утро. Вот почему он до сих пор не видел солнца.
В голову тут же пришла идея. Эконом вскочил и начал собирать булыжники, коих валялось в этой местности предостаточно. Один за другим он складывал булыжники на то место, где было наиболее яркое пятно солнечного света. И когда из камней образовалась приличная горка, Найлз плашмя установил на них щит, который тут же вспыхнул ослепительным сиянием, отражая солнечные лучи. В душе Найлза возродилась надежда. Сверху, с высоты парящего дракона, этот блеск невозможно было не заметить. Оставалось только надеяться, что поблизости находится какая-нибудь деревня, где держат драконов и летают на них. Мысль была безумной, но всё же не лишённой рационального зерна. Да и отчаяние, когда ещё не всё потеряно, было не в характере Найлза.
Отвернувшись от невыносимого сияния щита, эконом сел на один из черепов и принялся ждать. Тучи понемногу рассеивались, и солнечные лучи просачивались то тут, то там снопами золотых нитей, освещая выбеленные черепа и кости драконов.
И его надежды оправдались: через несколько минут над головой раздался громовой рёв, и Найлз испуганно вскочил на ноги. Ему было действительно страшно впервые увидеть дракона, но он собрал всё своё мужество и стал наблюдать за громадной
Но, как оказалось, драконов было двое. Кружась друг за другом, словно в танце, они начали снижаться. И когда оба монстра тяжело опустились неподалёку, эконом от восхищения едва не потерял самообладание.
Драконы были не так велики, как он их себе поначалу представлял. Один из драконов был пурпурного окраса с зелёными вкраплениями по всему телу и такого же цвета крыльями с коричневыми перепонками. Он был в облегчённых доспехах из позолоченной стали, а сидящий на нём всадник напоминал средневекового рыцаря – в доспехах того же цвета, с мечом за поясом и щитом, прикреплённым к боку дракона. На его голове красовался шлем, напоминающий по форме голову льва.
Второй дракон был грязно-зелёного окраса, чуть меньше первого, и закованный в точно такие же доспехи, только посеребрённые. А его всадник ничем не отличался от первого, кроме цвета доспехов и шлема, который был выполнен в виде головы собаки. В руках этот воин держал копьё, а щит, висевший на боку дракона, очень напоминал найденный Найлзом.
Рыцарь в позолоченных доспехах заговорил первым. При этом он вытащил меч и так резко указал им на Найлза, что испуганному эконому показалось, будто он собирается швырнуть в него этот меч:
– Что ты забыл в Крайних землях, незнакомец? – Его голос был властным и твёрдым, но совсем не грозным. Собравшись с духом, эконом как мог вкратце рассказал им свою историю. По мере его рассказа всадники то переглядывались, хотя, наверно, едва могли видеть друг друга сквозь узкие щели наглухо закрытых шлемов, то что-то бормотали себе под нос, но под конец оба спрыгнули с драконов и, подбежав к опешившему эконому, преклонили перед ним одно колено.
– Наконец-то, – вымолвил золотой рыцарь, снимая шлем. – Это вновь свершилось!
– Наследник копья, хвала тебе! – вторил своему спутнику серебряный, также снимая шлем. – Великий Фреммор в третий раз выполнил своё обещание!
Стоявшие перед Найлзом люди оказались настолько различны меж собою, что он сразу понял, кем они друг другу приходятся. Золотым рыцарем оказался молодой статный господин, мужчина с глубокими синими глазами и пышной шевелюрой чёрных как смоль волос, спускающихся ниже плеч, а серебряным – мужчина лет за шестьдесят с небесно голубыми глазами, сизыми волосами, чуть подёрнутыми сединой и едва доходящими до плеч.
– Позволь представиться тебе, о Наследник, – чистым и ясным голосом проговорил молодой господин. – Меня зовут Оптимус Лайтер, я принадлежу ветви Анкраун, а это, – он указал на своего пожилого спутника, – Олди Бэшфул, мой слуга, принадлежащий ветви Ансерв.
Старик низко склонил голову в поклоне.
– А моё имя – Найлз. Найлз Стюарт, – представился эконом, на что Оптимус сразу же ответил:
– Мы не имеем права называть тебя по имени, для нас и всего народа Гулсена ты – Наследник, призванный сюда ради спасения наших миров.