Непознанный мир (цикл повестей)
Шрифт:
– Я рад, что вы нашли меня, – улыбнулся Найлз. – Что хоть кто-то уцелел в вашем королевстве после того, что случилось. Откуда вы прилетели? Здесь поблизости есть какое-нибудь поселение?
И гулсенцы рассказали Найлзу, что здесь, на северной окраине королевства, куда звероиды ещё не добрались, живут несколько десятков гулсенцев и столько же уцелевших драконов. В этих местах шли бои во время вторжения звероидов, и оставшиеся в живых люди, проиграв бой, уже не могли вернуться домой, в захваченную врагом столицу. Поэтому, спасшись тем, что враг не знает об их существовании, обжились здесь. И ждут помощи извне, хоть и не все из них в это верят. Они с Олди каждый день облетают Крайние земли на наличие возможного врага и в поисках пищи и воды для своих соратников, но мало чего
Тогда Найлз спросил, знают ли они того, о ком он им рассказывал, человека, называющего себя Выжившим, на что Олди тут же ответил:
– Да, о Наследник, знаем. Он-то и рассказал нам о вас. В нашем поселении он занимался воспитанием своего дракона, и, разумеется, тут же привлёк в свои ряды всех уцелевших воинов. Он рассказал нам, что произошло в вашей стране, и объяснил, для чего ему нужен отряд сопротивления. Его дракон как-то чересчур быстро рос – наверное, на него ещё в яйце как-то повлияло нахождение в вашем времени. Всего за каких-то три месяца он вымахал во взрослого дракона, и наш вождь, как мы его называем, полетел на нём в столицу. Мы как могли отговаривали его, но он не слушал. Ему нужен был меч Гулла, который он не смог похитить у звероидов, и лишился за это своего хозяина. Тогда, говорил он, и настанет время призвать тебя к нам. Его нет уже пять дней, но ты здесь, а это значит, что меч у него.
– И мы ждём его возвращения со дня на день, – добавил Оптимус. – До гибели хозяина он носил имя Констанций, а после стал именовать себя Выжившим. Наверное, посчитал, что не достоин больше носить имя. Так иногда поступают Скорбящие для того, чтобы обезличить себя. Они считают, что их имя ополовинивается и становится ненужным со смертью близкого человека, но это всего лишь причуда. Я считаю, что ему необходимо смириться со своим статусом Скорбящего, но он не хочет этого делать. Будто бы верит до сих пор, что его хозяин жив… И если ему удастся привести из столицы новых людей, то вместе с тобой, о Наследник, мы сможем дать отпор захватчикам нашего королевства.
– Да, это всё так, – начал было Найлз. – Но есть одна проблема: я тоже один, как и Выживший.
– У тебя нет хозяина? – поднял брови Олди.
– Что же случилось? Он умер? Погиб? – предположил Оптимус.
– Нет-нет, он жив, – ответил Найлз. – Но я не могу быть… как бы это… ну, вместе с ним, поскольку он за тех, кто захватил нашу страну.
После его слов последовала почти та же реакция, что месяц назад у Выжившего: оба всадника лишились дара речи и даже переспросили эконома, правильно ли они поняли то, что его хозяин – его враг. Найлз кивнул. Даже драконы почуяли повисшее в воздухе замешательство и ужас, и недовольно зарычали.
– Но тогда… – немного придя в себя, выдавил Оптимус. – Тогда как же ты можешь быть Наследником? Это неправильно…
– ВСЁ неправильно! – вторил Олди, делая шаг вперёд к Найлзу.
– Я знаю, – вздохнул эконом. – Но тем не менее это так. Копьё Сенджамина выбрало меня, а значит, я…
– Кстати, а где оно? – подозрительно сощурился Оптимус. – Что-то я его при тебе не вижу. Уж не обманываешь ли ты нас?
– Да, я попал сюда без копья, – немного испуганно начал эконом. Он опасался, как бы недоверчивые всадники не убили его тут за неимением доказательств. – Погодите, – вспомнил он. – Я, кажется, знаю, как призвать копьё. Констан… то есть Выживший, обладает способностями, с помощью которых творит невероятные для меня вещи. А раз я Наследник и владею копьём Сенджамина, значит, тоже могу в какой-то степени делать подобное, просто пока не было времени попробовать. Только прошу вас, верьте мне, я никакой не самозванец! Дайте мне немного времени сосредоточиться, и я докажу, что не обманываю вас.
– Хорошо, Наследник, – примирительно произнёс Оптимус. – Но если копьё не появится, пеняй на себя. Наш народ не в том положении, чтобы смеяться над подобными шутками.
– Да-да, я понял, – сказал Найлз, направившись к щиту. Почему-то ему показалось, что нужно обязательно взять этот щит, будто бы он ковался специально для него, и всего лишь по ошибке был дан
Встав на груду камней, Найлз прижал к груди щит, закрыл глаза и сосредоточился. Он старался думать о копье, и только о нём. Но как назло, в памяти всплывало совсем иное: до сих пор неизвестно куда пропавшие Беркут со Слэйдом, Выживший, затем портал в заброшенном клубе, но никак не копьё Сенджамина. За прошедший месяц он так редко доставал его из своего тайника, что почти позабыл, как это копьё выглядит. И теперь только молил, чтобы вместо него не вызвать по ошибке своего хозяина-демоса. Вот он удивится, оказавшись здесь! Но нет, нельзя о нём думать, нельзя, иначе всё пойдёт прахом. Нужно думать только о копье, только о копье…
Напряжение, с коим Найлз старался вызвать из памяти образ копья, в какой-то момент стало невыносимым. Голова и шрам от аварии нещадно болели, а проклятый хозяин-демос Уилл Бредфорд всё никак не выходил из головы. Из последних сил эконом сконцентрировал свои мысли на копье Сенджамина, но образ человека затмил вдруг всё, с треском обрушив его слабую попытку. И от Уилла Бредфорда внезапно пошёл обратный отсчёт: новый дом и новая служба, разрушенный Лондон, волна погромов и революция… Перед ним мелькали картины чудовищных убийств первых лиц государства, чиновников рангом пониже и простых горожан. Но самое ужасное убийство, непосредственно затронувшее Найлза, затмило все прочие, и он увидел, словно наяву: сверкающий чёрный «Бентли» мчится по одной из улиц Лондона, он – за рулём, позади – премьер-министр. Препятствие из людей на дороге, он вдавливает педаль в пол, визг тормозов, а затем – выстрелы. Он насчитал по меньшей мере три десятка. Автомобиль залит кровью, ужас, страх, крик, так и не вырвавшийся наружу. На нём кровь, но кровь не его. И он проваливается в бездну ада. Затем, уже где-то в дешёвой гостинице для бездомных, находит у себя на груди письмо, в котором, превозмогая сильную головную боль, читает: «Он мёртв. Не ищи меня. Они убьют и тебя, и меня, если станешь искать. Здесь ты в безопасности. Прощай. Ты был хорошим слугой для него, не вини себя в его смерти». И ниже подпись вензелем: «В. Л.»
Эти строки, написанные неаккуратно и в спешке, встали перед глазами Найлза, и он сам не заметил, как, будто в самогипнозе, начал шептать: «Винсент Ланкастер, Винсент Ланкастер, Винсент Ланкастер…»
Он почти не помнил этого светловолосого юнца, который жил в Глазго с матерью, но строки из письма вернули образ из глубин памяти эконома, затмив все прочие. А в следующий миг боль пронзила его шрам, полученный как раз в той аварии, и он прокричал, или, можно сказать, позвал, призвал того, кого подсознательно с момента последней встречи так желал увидеть, но не понимал, зачем. И уже не мог остановить себя. Оптимус и Олди в страхе кинулись к своим драконам, когда в вышине вдруг грянул гром, которого здесь не было испокон веков, и с ударом молнии перед Найлзом, охваченный бешеными извивами голубого пламени, предстал высокий молодой человек, сын погибшего от рук демосов премьер-министра Великобритании, Винсент Ланкастер.
В наступившей тишине четверо мужчин и два дракона молча глядели друг на друга. Один из них был сильно напуган. Его глаза перебегали от одного человека к другому, умоляя объяснить, как он здесь оказался. Но они и сами были шокированы, и только пятились назад при каждой его попытке приблизиться.
Но в третьем Винсент Ланкастер разглядел что-то знакомое.
– Найлз? – осторожно произнёс он. – Это ты?
С минуту Найлз пытался поверить в то, что тот, кого он вызвал, не видение и не обман зрения, а затем судорожно вздохнул и срывающимся голосом прошептал:
– Ваша светлость?!. Герцог Ланкастер… Боже мой, ваша светлость!..
И, совершенно не ожидая от себя, что так растрогается, Найлз сорвался с места и крепко обнял сына своего покойного хозяина, рыдая от счастья у него на груди.
– Как же я рад, Найлз… Чёрт возьми, встретились… Но… извини меня, – он отстранил Найлза и огляделся. – Как я сюда попал? Минуту назад я шёл принимать душ, и вдруг меня увлекло и засосало, будто бы в невидимый пылесос! И вот это, – он указал на драконов. – Ты тоже видишь их, Найлз?