Непознанный мир (цикл повестей)

Клетчатая / Киллайн

– Фреммор? Чёрная граница? – переспросил мэр. – Ах да, вспомнил! А вчера я так удивился, когда вы попросили меня раздать им фонарики. Ну что ж, думаю, что теперь темнота им будет не страшна.

Найлз кивнул, улыбнувшись. Ему оставалось только надеяться на то, что отряду не придётся возвращаться обратно в случае, если границы Гулсена они не обнаружат. И изо всех сил молил Первого слугу, чтобы этого не случилось, понимая теперь, почему во время коллективной молитвы Великий Фреммор не вступил с ними в контакт. Он хотел, чтобы они сами приняли решение и в итоге увидели границу. Что ж, уж чего-чего, а мудрости Первому слуге было не занимать.

Приказав народу освободить пространство площади, мэр по совету Найлза

склонил перед победителями одно колено, и все гулсенцы тут же поклонились ему в ответ. Затем они хором выкрикнули последние слова прощания, и Рудольф затрубил в рог, подавая сигнал отряду поднимать драконов в воздух. И через несколько минут площадь накрыла одна большая тень: драконы зависли в небе, ожидая команды ведущих отряд Рудольфа и Олди, который теперь не выглядел таким несчастным, как после потери своего хозяина Оптимуса. Да и Рудольф печалился лишь оттого, что они покидали Англию. Конечно, и тот, и другой будут вечно помнить своих господина и слугу, оставшихся здесь, в Лондоне, теперь уже навсегда, но, нашедшие поддержку друг в друге, они всё же не будут такими одинокими, как раньше. И официальное объединение Скорбящих свяжет их вместе уже по-настоящему и навеки.

Жители Лондона махали руками и выкрикивали благодарственные слова своим избавителям, а Найлз вместе со всеми смотрел вверх, туда, где солнце щедро освещало силуэты всадников, тоже махавших им руками, пока Рудольф не поднял свой меч, подавая сигнал трогаться в путь. И отряд начал движение.

Взвившись на драконах высоко в небеса, рыцари Гулсена сделали большой круг над городом, прощаясь со своим параллельным миром, а уже на окраине города, – круг над могилами своих погибших соратников и их драконов, а затем, набрав высоту, устремились навстречу своей родине.

– Прощай, Лондон, прощай, Англия, – в последний раз взглянув вниз, промолвил Рудольф. – Вы на многое открыли нам глаза.

– Надеюсь, что хозяин Найлза поправится, – вздохнул Олди. – И они проживут свои жизни в счастье и достатке.

– Как и мы с тобою, Олди, – положил ему руку на плечо Рудольф. – Верь мне. Я сделаю всё, чтобы ты был счастлив, и пускай я никогда не смогу в полной мере заменить тебе Оптимуса, знай: беда, случившаяся со мной, сделала меня сильнее, и ты тоже должен быть сильным, Олди. Я очень любил Констанция, и не задумываясь отдал бы за него свою жизнь, как и ты за своего господина. Но, увы, мы не можем всё знать наперёд. Если бы мы знали, всех этих нелепых смертей удалось бы избежать. Но мы не в силах видеть будущее, поэтому нам остаётся только одно: беречь ещё больше то, что сумели сохранить.

– Вы правы, сэр, – ответил старик, прислонившись к груди своего нового хозяина. – Я так устал от всей этой суеты с нашим отлётом. Полетели домой.

Позади, рассекая воздух упругими крыльями драконов, двигался их отряд. Но мысли Рудольфа в этот момент были лишь о том маленьком – впрочем, уже не таком маленьком – мальчике, что летел вместе со своим всадником прямо позади них. Через несколько минут или чуть больше, если контакт с чёрной границей пройдёт нормально и отряд не потеряется в её бездонной пустоте, они будут в Гулсене, и тогда Брайан О`Крайтон будет объявлен наследником трона.

Полные надежд и желания увидеть свободное от захватчиков родное королевство, которое им ещё предстояло воссоздать из руин, гулсенцы-победители неслись высоко в небесах навстречу своей новой, светлой, и полной мира жизни.

Когда гул прощальных выкриков горожан на Трафальгарской площади постепенно затих, мэр Лондона вновь подошёл к микрофону и объявил, что они только что простились с величайшими в истории страны людьми, но Найлз его уже не слушал. Он потихоньку спустился с трибуны вместе со Слэйдом и направился прочь. Смешно, но мэр совсем позабыл о главном герое всех этих дней, который сражался на правах Наследника копья и вёл за собой

весь отряд. Ну да, он ведь не гулсенец, а всего лишь обычный дворецкий. Но Найлз в этот момент не хотел никакой славы – ни до, ни после. И сейчас он, пробираясь между толпами не замечающих никого, кроме мэра, горожан, направился в сторону госпиталя, где только что началась очередная операция на обожжённых глазах его хозяина.

Привязав Слэйда у входа, дворецкий вошёл внутрь. Сегодня он не уйдёт отсюда до тех пор, пока не убедится, что Винсент Ланкастер очнулся и идёт на поправку.

====== Эпилог ======

Рукописи не горят.

М.А.Булгаков «Мастер и Маргарита».

Жизнь в Великобритании, постепенно налаживаясь, вместе с тем изменилась до неузнаваемости. И если раньше по её столице мало кто отваживался ходить без крайней необходимости, опасаясь быть задержанным или застреленным полицией, то теперь ночная жизнь кипела и в столице, и в провинции. Но прежде чем эта жизнь вернулась в прежнее русло, страна целый год отстраивала и реставрировала всё то, что было уничтожено и разрушено поверженным неприятелем.

Спустя пару месяцев после проводов героев-гулсенцев по инициативе мэра был созван референдум по избранию монарха Великобритании. Кандидатов на высокую должность было пятеро, и все – из благородных семейств, чудом уцелевших после так называемой «очистительной» политики демосов, о которых сейчас вспоминали лишь историки, пишущие школьные учебники. На референдуме в качестве почётного гостя пришлось присутствовать и Найлзу. В результате был выбран, как все и думали ещё до голосования, самый достойный кандидат – дальний родственник убитого демосами монарха. В честь коронации, которая состоялась несколько дней спустя, этот знаменательный день был объявлен выходным. И, глядя на то, что теперь вместо флага демосов над заново отстроенным Вестминстерским дворцом гордо реет истинный флаг Великобритании, Найлзу на глаза навернулись слёзы. Когда-то, в тот памятный день, он вот так же стоял и смотрел вверх, только то был не Вестминстер, а другое здание, и флаг был не тот, а демосовский. И теперь благодаря ему и гулсенцам перед ним флаг доброй старой Англии, возрождённой, как феникс, из пепла. Но Найлз не стал смотреть на праздничный салют в честь коронации нового монарха, тем более что только что присутствовал на ней и пожимал руку новоиспечённому королю. Вместо этого он сел в машину – ту самую, что когда-то принадлежала Уиллу Бредфорду и которая заглохла у дворецкого в тот судьбоносный день, – и поехал в госпиталь к своему хозяину, которого сегодня как раз оттуда выписывали.

Ведя машину, Найлз думал о гулсенцах. Рыцари не вернулись назад, а это могло означать только одно: они дома. И он был очень рад за них.

Винсент Ланкастер встречал машину уже на пороге клиники. Осведомившись у дворецкого, как прошло венчание на царство, герцог, казалось, не мог наглядеться на окружающий его мир. Он столько времени провёл в темноте, и теперь не мог насладиться видом сочной зелени деревьев, потрясающе голубым небом, а самое главное – сияющим от счастья лицом своего дворецкого. Они обнялись, а затем Найлз усадил герцога в машину. Его глазам ещё нужен был дополнительный уход после стольких операций, но это было уже делом дворецкого.

Простоявший пятнадцать лет пустым дом Уилла Бредфорда нуждался в серьёзном ремонте, но Найлз, пока герцог лежал в госпитале, уже привёл его в порядок. Когда он впервые за столь долгое время пришёл сюда, то подумал поначалу, что граф сбежал, испугавшись внезапно напавших на город чудовищных монстров и стаи драконов с всадниками. И теперь, закрепив за своим хозяином владение этим домом и уговорив герцога продать свой особняк в Глазго, они смогли поправить свои дела, потратив часть денег на лечение, а часть выгодно вложить под проценты в банк. И надеялись, что теперь ничего плохого в их жизни никогда не случится.