Непознанный мир (цикл повестей)

Клетчатая / Киллайн

– Гарей, Гарей, ты меня слышишь? – тряс он старика за плечи до тех пор, пока тот не очнулся и не ответил.

– Ох, ваша светлость, со мной… со мной всё в порядке, – подтвердил старик, глубоко вздохнув. – Скажите, – вдруг пристально поглядел он на молодого лорда. – Мне всё это снится?

– Не думаю, Гарей, – покачал головой господин. – Ты чувствуешь, как здесь холодно? Значит, это не сон. Кажется, мы попали в самый кошмарный переплёт за всю нашу жизнь.

– Как же нам теперь вернуться домой, ваша светлость? – испуганно вымолвил старик. – И неужели мы действительно

оказались в Гулсене?

– Кажется, да, – с грустью констатировал лорд. – Гарей, покажи-ка мне этот знак Гулла.

Старый дворецкий вынул дощечку, и лорд, взяв её, подошёл к оставленному драконом мечу.

– Когда я взял в руки этот меч, Гарей, – начал он, – то, в отличие от тебя, не ощутил в себе ни толики злобы. Силу – да, но злобу – нет. Как ты думаешь, почему? Подумай, Гарей, сейчас для нас важно абсолютно всё, а твои знания о Гулсене, возможно, помогут нам выжить здесь. Взгляни, – указал он на рукоять меча подошедшему слуге. – Здесь в точности такой же знак, как и у нас. Ты говорил, Гарей, что Гулл Первый был первым монархом Гулсена. Быть может, это его меч?

– Боже… – вырвалось у старика. – Как же я не догадался, ваша светлость… – Гарей присел рядом с лордом, разглядывая рукоять меча. – Как же… Как же я посмел прикоснуться к нему, я ведь… я ведь не господин…

– Теперь понятно, почему ты стал воплощением разрушителя, когда держал этот меч в руках, – усмехнулся хозяин. – Находясь в руках слуги, меч господина, можно сказать, меняет полярность, превращая добро в зло.

– Вообще-то, ваша светлость, этот меч, если это действительно меч Гулла, должен был не превращать меня в злодея, а уничтожить на месте, – медленно, с трагизмом произнёс старик. – Насколько я помню из книги, к нему вообще не может прикоснуться никто кроме того, кого он призовёт.

– То есть ты хочешь сказать, что мы призваны сюда с какой-то целью? – спросил Джойс. Гарей кивнул. – Но тогда почему ты прикоснулся к этому мечу и он тебя не убил? Почему?

– Осмелюсь предположить, ваша светлость, – сказал старик, – его кто-то повредил. И повредил отнюдь не физически. А это означает только одно: положение дел гораздо серьёзнее. И сдаётся мне, ваша светлость, те, кто побывал здесь до нас, просто забавлялись по сравнению с тем, что придётся пережить нам.

– Гарей, попроще, пожалуйста, – попросил лорд.

– Миссия невыполнима, – лаконично поведал слуга.

– Господи, – Джойс осел на землю. – Но если они все знают это, зачем тогда призвали нас?

– Я не знаю, ваша светлость, – присел рядом дворецкий. – Не знаю…

Тут они увидели, что бронзовый дракон возвращается. Но на этот раз он был не один: рядом с исполином шёл человек – высокий мужчина, одетый в причудливые одежды. Нечто наподобие красного царского платья до пят отливало вышивкой из цветов, узоров и львиных голов, на ногах были изящные сапожки тёмно-коричневого цвета без всяких узоров, а голову темноволосого мужчины венчал высокий шлем в виде головы льва, отчего казался совершенно лишним в столь величавом гардеробе. Но незнакомец не был вооружён – по-видимому, рядом с драконом он ничего не боялся.

– Не бойтесь,

вы в безопасности, – крикнул он лорду и слуге, подняв правую руку. Джойс и Гарей переглянулись, но их безвыходное положение не оставляло им ничего другого, кроме как довериться этому человеку.

Подойдя к ним, незнакомец поклонился и представился.

– Моё имя – Лайонелл О`Крайтон, я – пока ещё действующий монарх Гулсена в изгнании. Поэтому нам теперь очень важно поговорить друг с другом об очень и очень многом. Я ждал, что и в этот раз в Гулсен придёт помощь, и не ошибся. Прошу за мной.

– Многообещающее начало, господин О`Крайтон, – отозвался Джойс. – К сожалению, я мало знаю о Гулсене, но из ваших слов всё же кое-что понял. Вы вызвали нас сюда, чтобы мы вам в чём-то помогли?

– Вызвал не я, – опровергнул монарх, – а знак Гулла. Но давайте сперва пройдём в моё убежище, а там уж разберём всё по-порядку.

В сопровождении бронзового дракона все трое спустились по склону к небольшой выемке в скальной породе – она оказалась входом в тайное убежище монарха. Внутри было довольно уютно, если не считать, что кроме грубо сколоченной из дерева мебели и шкур вместо постели здесь больше ничего не было – только голые стены. Лорд и слуга сели на жёсткие стулья, а Лайонелл О`Крайтон со словами «Сейчас мы как следует согреемся» взял охапку сухих веток и положил их возле входа.

– Альбина, огоньку! – приказал монарх, и стороживший снаружи дракон послушно дыхнул ноздрями. Крупные искры попали точно на ветки, не задев ни монарха, ни его гостей, и они тут же вспыхнули.

– Прошу вас, друзья, двигайтесь ближе, – пригласил монарх, беря одну из шкур. – Сейчас я завешу вход, и вы согреетесь.

– Да, Гарей, всё-таки это была её кладка, – потихоньку сказал Джойс дворецкому, усмехнувшись. – Так что смотри, не проговорись монарху, не то он прикажет ей тебя сжечь. Придётся всё свалить на чёрного дракона.

Гарей осуждающе взглянул на своего господина, но промолчал.

Когда Лайонелл О`Крайтон уселся напротив них, с лёгкой улыбкой рассматривая своих гостей, лорд Бенет поспешил представиться:

– Господин О`Крайтон, мы не назвали вам наши имена. Меня зовут Джойс Бенет, я лорд, а это мой дворецкий, Гарей Олдвин Кимберли. Мы из Лондона.

– Очень приятно, – кивнул монарх и вдруг спросил: – А почему вы, лорд Бенет, не взяли ваш меч, который Альбина вам оставила, когда прилетела сюда?

– Н-нет, спасибо, – отрезал Джойс. – Я больше не прикоснусь к нему.

– Почему? – удивился монарх. – Вы же призваны, а потому меч Гулла – ваш. Вы обязаны взять его.

– Берите, ваша светлость, – тронул хозяина за плечо Гарей. – Вам придётся. Таков наш путь отныне.

– Хорошо, возьму после, – уверил обоих молодой лорд. – А сейчас мне бы хотелось услышать от вас, господин О`Крайтон, что, собственно, произошло в вашем королевстве и почему мы здесь.

– Сперва я бы хотел то же самое услышать от вас, – с хитрецой произнёс монарх. – Ведь вы – наш параллельный мир, и на этот раз именно ваши потрясения отразились на благополучии Гулсена, а не наоборот.