Неупокоенные кости

Уайт Лорет Энн

– А сам Гордон был в курсе, что у руководства имеются к нему такого рода претензии?

Джейн подумала, что это обстоятельство могло подтолкнуть Гордона-Джонса свести счеты с жизнью – если, конечно, речь действительно шла о самоубийстве. Или все-таки свою роль сыграло застарелое чувство вины, проснувшееся, когда он услышал о найденных останках, которые могли принадлежать его бывшей однокласснице Аннелизе Дженсен?

– Нет, если верить руководству КТКС-ТВ.

– Значит, в шесть он уехал с работы, а домой вернулся только в десять. Вы не знаете, где он провел эти четыре часа?

Бейтс покачал головой:

– Возможно, где-то пил. Мы связались с его последней

женой, и она сказала, что для него это вполне типичное поведение.

– Где сейчас находится предсмертная записка?

– С ней работают криминалисты. – Бейтс протянул Джейн свой электронный планшет. – Вот фотография… Бывшая жена утверждает, что это его почерк. Именно так, сказала она, Гордон писал, когда был пьян.

Джейн внимательно рассматривала снимок на экране планшета. Записка действительно была написана небрежным, неровным почерком на листке линованной бумаги, вырванном, несомненно, из блокнота, который она видела на столе.

Джейн прочла:

«Ищите “Фольксваген” и тело в Черном озере. Под утесами.

Я не могу больше жить с этой тяжестью. Она меня доконала. Два человека, две смерти… Пора кончать. Никакого будущего меня все равно не ждет. Это карма. Мне очень жаль.

Прощайте.

Рокко Джонс/Мейсон Гордон»

Она протянула планшет Дункану.

– «Ищите “Фольксваген”?..» – Дункан бросил взгляд на Джейн. – Кого он имел в виду? Дэррила Хендрикса?

– Похоже на то.

– А где это – Черное озеро?

– Помнишь фото подростков на нашей доске? Этот снимок был сделан именно там – на берегу вулканического озера, которое находится неподалеку от Ферри-Крик. К нему можно попасть по старой лесовозной дороге. Многие ездят туда, чтобы поплавать, понырять, попрыгать в воду с тарзанки. В самом высоком месте утесы, окружающие озеро, поднимаются над водой футов на сорок. Глубина у него тоже порядочная, так что если кто-то решил утопить там автомобиль… Из-за большой глубины вода в тени утесов кажется черной, и увидеть что-либо на дне практически невозможно – даже если это микроавтобус. Думаю, его вряд ли разглядели бы даже с вертолета.

– «Больше не могу жить с этой тяжестью»… Похоже на признание, – заметил Дункан. – «Два человека, две смерти»… То есть получается, он убил и Хендрикса, и Дженсен?

– Ладно, давайте попробуем восстановить события, – проговорила Джейн, не столько обращаясь к коллегам, сколько размышляя вслух. – Рокко Джонс возвращается домой из какого-то заведения – из паба, бара или ресторана, – куда поехал после работы. Он выходит из лифта, шатаясь бредет по коридору, роняет по дороге ключи, вваливается в квартиру, хлопает дверью, налетает на кресло и вообще шумит так, что его слышат соседи слева и справа. В квартире сбрасывает с ног туфли, снимает куртку и пиджак, швыряет на диван галстук и идет к барному шкафчику. Там он берет стакан и бутылку «Макаллана» и садится на диван. Возможно, добавляет в виски бенадрин, чтобы спиртное сильнее подействовало. Одна, две, три порции – и вот он впадает в меланхолию и решает разом покончить со всеми неприятностями. Пишет записку, выпивает для храбрости, открывает дверь балкона и выходит в носках под дождь. Там он ставит к перилам стул и… что? Прыгает?

– Поначалу мы так и решили, – согласился Бейтс. – Его бывшая супруга тоже считает, что это на него похоже. Как она сказала, Мейсон – о том, что раньше он носил имя Рокко Джонс, она не знала, – имел серьезные проблемы с алкоголем еще до того, как они поженились. Впоследствии выяснилось, что он склонен к вспышкам насилия, о которых потом ничего

не помнит, поскольку напивается до полной отключки. Его бывшая жена считает, что в прошлом он пережил какое-то травмирующее событие, которое и сформировало подобную модель поведения.

– Какое именно событие? – спросила Джейн.

– Ей неизвестно. Конечно, она пыталась расспрашивать мужа, но он так ни в чем и не признался.

– Быть может, на нем оставили свой отпечаток события, которые произошли вечером третьего сентября семьдесят шестого года, – предположил Дункан.

– Вы сказали, это была ваша первая версия, – напомнила Джейн Бейтсу. – То есть сейчас вы изменили свое мнение по поводу обстоятельств смерти Гордона-Джонса? И что вас заставило его изменить?

– Ну, во-первых, то, что я узнал от вас. А кроме того, в кухонной раковине мы обнаружили второй стакан, – сказал Бейтс. – Он был вымыт. Возможно, Мейсон Гордон пользовался им вчера или позавчера, но потом нам пришло в голову проверить его видеодомофон.

– Значит, в квартире побывал кто-то еще? – насторожилась Джейн.

– А вот взгляните…

Бейтс жестом пригласил их подойти к панели домофона, установленной рядом со входной дверью.

– Этот дом был построен всего несколько лет назад, и каждая квартира в нем оборудована домофонной системой, соединенной с установленной на подъезде видеокамерой. Эти домофоны не совсем обычные, они обладают функцией автоматической аудио- и видеозаписи. Система способна записать до пяти сообщений, в зависимости от их продолжительности, после чего происходит перезапись самых старых вызовов. – Он поглядел на Джейн. – После того, как в десять вечера Мейсон Гордон вернулся домой, к нему в квартиру звонили дважды. Вот, смотрите…

С трудом сдерживая нетерпение, Джейн наклонилась к прибору. Бейтс пальцем в перчатке нажал кнопку, и на крошечном экране началось воспроизведение самой последней записи. Анжелу Шелдрик Джейн узнала практически мгновенно, хотя лицо журналистки и было искажено не слишком совершенной камерой. На заднем плане маячил ее оператор Рауль Басра. Из динамиков донесся голос Анжелы: «Алло, босс? Вы дома? Это я, Шелдрик. Нам надо поговорить. Я знаю о происшествии в Бейкерсфилде. Мне известно также, что вы изменили имя. Раньше вас звали Рокко Джонс, и вы были членом “шестерки из Шорвью”. Этого вполне достаточно для выхода в эфир, но сначала я хотела бы выслушать вашу версию событий».

Ответа не последовало. Шелдрик на экране повернулась к своему оператору и что-то сказала, потом снова нажала кнопку звонка.

«Мейсон? Рокко? Ответьте! Мы можем войти? Нам надо поговорить».

Джейн быстро переглянулась с Дунканом. В голове всплыл ее недавний разговор с журналисткой.

* * *

«…Раньше его звали Рокко Джонс, и он был членом “шестерки из Шорвью”. У него на счету немало правонарушений, сержант… А теперь он мертв. Я ездила к нему на квартиру, хотела дать возможность объясниться. Он не открыл, и мы решили подождать его в баре на другой стороне улицы. Только мы туда не дошли, потому что как раз в этот момент Мейсон свалился на припаркованный автомобиль. Я… я думаю, он мог прыгнуть из-за меня. – Последовала довольно продолжительная пауза. – Но меня беспокоит еще вот что… Есть ли вероятность того, что его столкнули? На мой взгляд, исключать этого нельзя, хотя по большому счету это только журналистская интуиция. Меня и Рауля, моего оператора, допрашивала городская полиция. Мы рассказали им, что нам было известно: Мейсон Гордон на самом деле – Рокко Джонс, член “шестерки из Шорвью”. Честно сказать, я надеялась на сенсационный репортаж…»