Невеста змея
Шрифт:
— Режьте прутья и выходите с другой стороны, — сказал старик, — и быстрее.
Прутья были крепкие, и резались с огромным трудом. Генри поранил руки, но проделал отверстие в стене, выбравшись первым и помогая выйти девушкам.
Хижина стояла прямо у леса, и они тихо пробрались в заросли. Генри, пытавшийся понять, что происходит, окликнул старика. Тот нажал на курок, стреляя в воздух, и тут Генри увидел, как в рассыпную бросились черные люди от входа в их хижину. Матрос вошел в хижину спокойным шагом, собрал вещи, и вылез в отверстие, присоединившись к остальным.
— А второй… —
— Убит.
Больше слов сказано не было. Тенями они исчезали в полной тьме деревьев, которые на этот раз были им друзьями, а не врагами. Люди вокруг хижин что-то кричали, но голоса их становились все тише.
— Когда мы отказались менять своих женщин на их, нас попытались убить. Френка убили первым, пока возились с ним, я сбежал. Мы по их обычаям должны были отдать женщин вождю на одну ночь, — пояснил матрос, когда они отошли достаточно далеко.
— Если нас будут преследовать, то быстро нагонят, — проговорил Генри, которому были мало интересны объяснения, он думал только о том, что теперь делать, — эти знают лес, как я — свой дом.
Матрос закивал.
— Ночью они не сунутся в лес. Поэтому нам надо уйти как можно дальше.
…
Спасительный лес закончился неожиданно быстро, оказавшись перелеском между деревней и широкими альпийскими лугами.
Местность поднималась вверх, и в свете луны вдали маячили округлые горные вершины, как два призрака. Стали появляться валуны и скалы, которые путники обходили, иногда делая большой крюк. Их поредевший отряд двигался со всей возможной скоростью, и на рассвете, измученные и совершенно вымотанные люди оказались прямо перед пропастью.
Дороги дальше не было. С одной стороны стояла отвесная стена скалы, с другой — та самая пропасть, конца и края которой не было видно. Она терялась где-то вдали, в утреннем тумане, поднимавшемся от реки, неспешно текущей где-то внизу.
— И что теперь делать? — Анджела смотрела вниз, и голова ее кружилась от высоты.
Больше всего хотелось прыгнуть в пропасть и заснуть навсегда. Еле держась на ногах, девушка закрыла лицо руками.
— Нас убьют, да?
Генри молчал, проклиная дикарей, похотливых матросов и безумные обычаи.
Вдали раздался шум. Генри обернулся, и понял, что их действительно убьют. Мужчины племени шли толпой, никуда не спеша, вынырнув откуда-то из скал. Копья они держали на плече, чтобы было удобнее нести.
— И съедят, — сказала Элли.
Она прислонилась к скале спиной и закрыла глаза. Губы ее шептали что-то, подобное молитве. Потом она резко повернулась лицом к скале, положила на камень руки. Грудь ее вздымалась, и она показалась Генри вдруг такой красивой, что у него защемило сердце.
— Дети мои, ваша тропа тут! — услышали они надломленный старческий голос.
Французские слова удивительно прозвучали в этой местности, затерянной на краю земли. Путешественники резко обернулись и увидели старика в одеждах францисканца. Серая выцветшая на солнце ряса, кое-где заплатанная, подвязанная простой бечевой, седые длинные волосы. Тонкое, чисто выбритое лицо, глубоко посаженные темные глаза. Генри замер, не веря, что такое может быть.
Старик развернулся и без лишних слов отправился
Дорога, если это так можно было назвать, быстро превратилась в карниз, и только страх мог гнать людей по этой нависавшей над бездной тропе. Шедшая первой за стариком Элли вскоре увидела за поворотом скалы навесной мост. Губы ее дрогнули в улыбке, но она никому ничего не сказала. Генри уловил эту улыбку, адресованную совсем не ему. Он так редко видел, как Элли улыбается, что улыбка дала ему надежду.
Первым ступил на качающуюся конструкцию старик-монах. Он перешел пропасть, развезшуюся под его ногами, твердым шагом, держась рукой за поручень скорее по привычке. Элли поспешила за ним. Она пробежала по качающемуся мостику, и обернулась, ожидая остальных. Генри быстро прошел за ней, не смотря под ноги, и вцепившись в поручни. Сердце его ухнуло, когда он ступил на противоположный берег и все же бросил взгляд вниз. Под ногами, далеко внизу, стояли острые камни, по которым нехотя и неспешно, бежал поток.
Отряд преследователей показался на том месте, где они недавно в отчаянии смотрели в пропасть.
— Скорее, — сказал монах.
Чернокожие преследователи совещались, потом увидели своих жертв, и забегали вдоль пропасти. Кто-то из них указал на проход вдоль скалы, и отряд скрылся с глаз Генри, потянувшись, видимо, по тропе.
— Я не пойду, — услышал Генри голос Анджелы, — пусть лучше меня убьют!
— Они не убьют вас, по крайней мере сразу, — сказал матрос, замыкавший шествие.
Он подтолкнул Анджелу к мосту, но та с визгом отскочила назад. Взгляд ее устремился вниз, и в нем отразился такой ужас, что стало очевидно, что она и правда никуда не пойдет. Генри выругался прямо при дамах. Он шагнул на качающийся мост, подхватил визжащую Анджелу на руки, и она вцепилась в него, будто он собирался сбросить ее вниз.
— Оставьте меня, оставьте меня! — кричала она, отбиваясь и цепляясь за него одновременно.
Мост шатался так, что казалось, просто перевернется. Доски, составляющие его основание, трещали у Генри под ногами. А внизу ожидали свою жертву оскалившиеся камни.
Тут за спиной послышались шаги, потом выругался матрос, и Генри с перепугу бросилсял по мосту бегом, забыв об опасности разбиться насмерть или уронить Анджелу. Следом спешил матрос, и мост качался, как детские качели, подвешенные к суку дерева.
— Осторожнее! — закричала Элли.
Копье пролетело в дюйме от головы Генри. Но вот он коснулся твердой почвы, а по мосту уже спешили негры, размахивающие копьями. Тут монах-францисканец оказался прямо у моста, вытащил длинный нож, привязанный к поясу, и со всего маху рубанул по веревкам. Мост накренился, кто-то из преследователей полетел на камни, дождавшиеся жертвы, кто-то попятился назад, кто-то бежал вперед. Возникла неразбериха, все покидали копья и вцепились в поручни. Монах ударил по другим веревкам, к нему присоединился матрос, и вдвоем они перерезали веревки, когда преследователи были уже в нескольких шагах от них. Мост ухнул вниз, люди посыпались в реку, Анджела вцепилась в руку Генри, потрясенная этим зрелищем. Она раскрыла рот, с трудом в состоянии сделать вдох.