Ночная духота

Zella

Он сжал мои пальцы и заставил подняться. Его глаза были в моих, и сейчас я видела их блеск даже за дурацкой чёлкой, он был человеческим. Он был обманчивым, и я не должна была верить вампиру. Только разве я могла управлять своей верой? Клиф отпустил меня, поднял с земли горшок, потянул ноздрями воздух, словно искал знакомые запахи, и прикрыл глаза, будто впал в экстаз. Но промедление было кратким, он кивнул в сторону костра, и я медленно пошла туда.

— Достань из горшка пепел и выложи его в виде человеческого тела поверх одежды. Я не могу прикоснуться к нему, я боюсь просыпать.

Сердце моё сжалось. Я поняла, что он делает моими руками. Да, если просыпется хоть часть,

пепел не соединится воедино и тогда Джанет не возродится к жизни. Это не прощание. Нет, это начало того, для чего меня приволок сюда Алехандро. Взять горшок и разбить… Только каков будет итог? Да, Клиф не сможет воскресить Джанет, но его злости хватить на то, чтобы убить меня на месте. Но если я умираю в любом случае, просто ли так или отдавая себя мёртвой Джанет, то не правильнее ли будет всё же разбить горшок? Какие спокойные это были мысли, длинные мысли, будто о ком-то постороннем. Да, я не владела собой, и сколько бы не принимала решений в голове, мои пальцы, подчиняясь чужой воле, прилипли к горшку, не давая тому упасть.

Наконец я поставила горшок на землю, спокойно открыла крышку и стала по щепотке доставать пепел и укладывать поверх разложенной одежды в виде тёмного силуэта — тело, ноги, руки, даже пальцы, сгибая их так, чтобы не уйти с ткани. Я работала медленно и осторожно, словно под пальцами рассыпался не пепел, а художественный песок. Только с головой я не знала, что делать — выложить пепел на голых ветках было невозможно. Я обернулась к Клифу, который всё это время молча стоял у меня за спиной, и увидела в его руках ножницы. О, да — как же я не додумалась сама! Мои волосы! Вот для кого я растила их по его просьбе… Я натянула волосы, чтобы отрезанные пряди были как можно длиннее и выложила их на костре аккуратным овалом, спуская мимо лица на пепельные плечи. Теперь можно было высыпать в середину оставшийся пепел.

Природа затаила дыхание, ветра больше не было, и, когда я перевернула горшок дном вверх, ни одну частицу пепла не отнесло в сторону. Теперь в моих руках оказались серьги, я опустила их поверх волос. Затем обернулась к Клифу, чтобы взять повязку — да, он уже протягивал её мне. Глаза, рот? Я смотрела на него со страхом, не зная, что должно послужить материалом для их создания. Он качнул головой. Я облегчённо выдохнула. Что теперь, спрашивал мой немой рот? Глаза я закрыла, не в силах вынести пронизывающий взгляд вампира.

— Что дальше? — заставила я повернуться язык.

— Зажечь костёр.

Клиф протянул мне лупу. Я улыбнулась — серьёзно? Будем ждать рассвета? — вот, что светилось знаком вопроса на моём лице. Клиф покачал головой.

— Направь стекло на лицо Джанет и гляди сквозь лупу.

Я бы хотела воспротивиться, но как? Моё внутреннее тепло должно перетечь в холодный пепел. И что потом? Этот костёр спалит моё бездыханное тело? Так просто? Потом ночной ветер развеет пепел, и никто никогда не найдёт моих следов. Только рука моя не дрожала. Она уже не принадлежала мне. Я глядела в лупу, пепел постепенно начал белеть, краснеть и наконец вспыхнул, почти мгновенно охватив сухие ветки. Рука моя дрогнула, и я выронила лупу. Клиф схватил меня за плечи и оттащил в сторону, прижал к себе и позволил отвернуться. Его обнажённая грудь была ледяной и мокрой, будто он вспотел от страха. Неужели это была ночная роса? Во рту пересохло, и я благоговейно слизала несколько ледяных капель с его груди.

Клиф схватил пальцами остатки моих волос и чуть ли не свернул мне шею, заставив обернуться к костру. Я бы хотела закричать, но как — ком страха был слишком большим, чтобы вырваться на свободу, он застрял в горле, лишая меня последнего

глотка воздуха. Если бы Клиф не держал меня за плечи, я бы рухнула к его ногам. И кто знает, быть может, уже бездыханным мешком с костями.

Костёр не полыхал как вчера, он подмигивал кровавыми огоньками, как угасающий камин, не касаясь одежды, а вот сама пепельная фигура, словно дождевое облако, начала медленно приподниматься над костром, обретая выпуклость форм. Облако постепенно приняло очертания женщины, только волосы мои остались лежать на костре и не развевались за её спиной на ветру. Она осталась обнажённой и прозрачной, точно пластиковая бутылка, и если бы я не знала, что мы похожи, как две капли воды, то не сумела бы разобрать лица. Оно оставалось сероватым шариком и ожило лишь в моём воображении.

Джанет замерла в воздухе и, должно быть, глядела на нас, но ни я, ни Клиф не в силах были шелохнуться. Только пальцы его сильнее впились мне в кожу, царапая остриженными ногтями даже через толстое одеяло. Джанет качнулась в сторону, но не к нам, а будто её сдувало ветром, хотя воздух оставался желейно-спокойным. Она уплывала всё дальше и дальше, движения её фигуры были обрывочными, будто её гнали прочь, а она сопротивлялась. Трудно было понять, что мы видим — спину или лицо пепельной фигуры. Очертания после каждого воздушного толчка становились всё слабее и слабее. Она уходила от нас и должна была вовсе исчезнуть, но вдруг замерла и опустилась на землю у дальнего дерева. Клиф так и не двинулся, не шевельнул рукой и не повернул головы. Только взгляд его следовал за призрачной фигурой. И вот мы оба глядели на неё, и облако стало уплотняться, вновь обретая чёткие очертания человеческого тела. Джанет подняла тонкую руку и поманила нас за собой. Только мы вновь не двинулись с места.

— Чего же ты ждёшь? — послышался у нас за спиной голос Габриэля. — У неё не так много времени. Быть может, она даже сможет сказать тебе что-то.

Клиф резко обернулся, выпустив мои плечи, но Габриэль не глядел на нас. Он будто удерживал Джанет взглядом, и та стояла у дерева покорно, опустив руки вдоль призрачного тела. Клиф сделал осторожный шаг, второй, третий и сорвался с места, будто сдавал стометровку, а я с такой же силой рванула к Габриэлю и упала ему на грудь. Индеец сразу заключил меня в объятья и сильнее закутал в одеяло.

— Я верил в твою силу, — прошептал Габриэль. — И я верю в Клифа.

— Что будет дальше? — спросила я, не отрывая носа от футболки с эмблемой Калифорнии.

— Он должен уйти за ней, если действительно искал с ней единения. Никому не дано вновь соединиться в жизни, но смерть открыта для всех. Пятьдесят лет не такой уж долгий срок ожидания для того, кто действительно ждёт.

Я обернулась, стараясь не потерять крепкое тёплое объятье индейца. Клиф протягивал к Джанет руки. Но она оставалась неподвижной. Тогда он обернулся, и я почувствовала, что Габриэль кивнул ему. Клиф медленно побрёл назад, и я вдруг испугалась, что он обернётся, подобно Орфею, и пепел рассыпется под его взглядом.

— Игнасио, возьми лук, — продолжил Габриэль по-английски, и я поняла, что вся троица вернулась вместе с вождём.

Клиф не дошёл до них. Замер на мгновение, поймав мой взгляд, а потом рухнул на колени с таким гулом, будто земля раскололась под его ногами. Игнасио выступил вперёд, держа лук горизонтально. Я не могла поверить, что он спустит тетиву, но он молча спустил, и Клиф рухнул на землю. Стрелявший тут же отвернулся, а Алехандро с третьим индейцем подскочил к неподвижному телу. Подхватив Клифа под руки и под ноги, они отнесли его к костру, где старая одежда Джанет даже не занялась огнём.