Новый Вавилон
Шрифт:
— Точно такое же дуробольство, — отвечал он вполне миролюбиво. — Бред, млять, конкретный, — наконец-то показавшись с тарелкой в руках, Вывих, кряхтя, вернулся на скамейку. — В Гималаях нету нихера, это однозначно, — продолжал он. — Зато ветрюган такой, что простатит подхватить даже проще, чем трипак в борделях Бангкока. Разок сходил по девочкам, и писец. Здравствуйте, млять, давно не виделись…
— Зачем же, в таком случае, вы туда поперлись? Еще и сэра Перси потащили за собой…
— Кали попутала, дамочка. Плюс эта давалка Бризант мозги закомпостировала, давай, мол, в темпе дуй на гору Кайлас, и будет тебе счастье…
— А вы ей поверили?!
— А
Эльза Штайнер брезгливо поморщилась.
— И потом, почему было не прокатиться за казенный счет, раз Торч все одно грант под это дело пробил через Капитолий? Съездили и съездили, чего трагедию разыгрывать? Опять же, для общего развития полезно поглядеть, куда в былые времена летающий остров швартовался. Персей, тебе что, поездка не понравилась? Опупенная была поездочка! Другое дело, что, понятно, теперь уж он туда не летает. Даже на Алтае давно не появлялся. В другом месте обосновался, там, где его искать никто не додумается. Кроме нас, мы теперь знаем все нюансы, слава Майтреюшке и Персею, ясен-красен, спасибо, открыл нам глаза…
— Вы имеете в виду Амазонку, Гуру? — уточнил доктор Вбокданов.
— А ты, значит, нет, Санек?
— А что по этому поводу думаете вы, полковник? — спросила меня фройлен Эльза. Я передернул плечами. Мне не хотелось ее огорчать, но, как ты знаешь, милая Сара, я никогда не ассоциировал Колыбель Всего с буддистской Шамбалой, как Гуру, или с замком Монсаваж, подобно Штайнерам. И не искал в дебрях Маморе Атлантиду, это мой несчастный товарищ Поль Шпильман вколотил себе в голову подобную чушь. Для меня, что Шамбала, что скандинавский Асгард, что летающий остров Ирий, упомянутый Вывихом, всегда были вторичны по отношению к нестерпимой тяге двигаться вперед, к неизведанному. Словесной чехардой, полезной при переговорах с инвесторами, чтобы убедить их, зачем им надо раскошелиться, финансируя поиски чего-то, где нет ни золота, ни нефти, ни залежей молибденовых руд. Мне не требовалось ничего такого для внутреннего пользования, да я и никогда не думал над чем-то подобным дольше минуты. Я просто шел, повинуясь своей сути, предпочитая не заморачиваться над глубинными мотивами. Черт побери, но жизнь — не пояснительная записка с расчетом ожидаемых прибылей и коэффициента полезного действия. Не моя — так уж точно. При этом, я бы, пожалуй, согласился с фройлен Штайнер: чисто с философской точки зрения моя Колыбель, в определенном смысле, была именно Шамбалой. Но не той, о которой трепался Гуру, обещая, что оттуда выйдет Майтрея. А той, которую недавно вскользь упомянул капитан Рвоцкий, сказав, что она: у каждого — своя…
— Темните? Ну и пожалуйста, скрытничайте себе на здоровье, — по-своему истолковала мое молчание фройлен Штайнер, неодобрительно и, одновременно, игриво, покачав своей аккуратной головкой античной статуэтки, сидевшей на изящной шее балерины. При этом туго перехваченная портупеями чекистская куртка издала такой страдальческий скрип, что разрушила мне все романтичное впечатление… — А, вот мне, наоборот, хочется с вами пооткровенничать, сэр Перси. Вы не против?
— Нет, — сказал я, толком не представляя, чего мне ждать.
— Вывих прав. Сначала Руди думал точно, как мадам Бризант. Памир — Крыша Мира, Шамбала — Небесное царство великих учителей — Махатм, где ж его еще искать, как не в горах?
— Я ж, млять, сказал уже, летает оно, — буркнул Гуру.
— Потом брат решил, почему, обязательно, горы? Любое уединенное местечко подойдет. И Антарктида, и Северный полюс, побережье Аравийского моря и
Я помрачнел, подумав, что мадам Бризант не пришлось нарушать из-за нас с Полем десятой заповеди, наше предприятие провалилось, мой товарищ погиб, и я не видел тут никакого повода для иронии.
— Что вас опечалило, Персиваль? — насторожилась фройлен Штайнер, отбрасывая непокорный завиток со лба.
— Все в порядке, мадемуазель, — заверил я, не собираясь развивать эту тему.
— Но потом, когда Руди познакомился с Ильичом, когда нам с братом выпало счастье принимать у себя в гостях этого поразительного человека… когда мы узнали его ближе… — голос мадемуазель задрожал, как я понял — от волнения…
— Титан духа, — прочувствованно молвил Вывих. — Майтреюшка…
Эльза Штайнер благодарно улыбнулась ему, наверное, дала понять: томагавки войны на время зарыты…
— Когда мы с братом смогли, в полной мере, проникнуться его простотой и величием, Руди уверился, будто Шамбала находится в России…
— Не в Усть-Коксе, — изрек Гуру.
— Не там, — кивнула фройлен Эльза. — А много западнее, на берегах великой русской реки Волги, в городе Симбирск…
— В Белоповолжье, — важно вставил Гуру.
— Считать так было вполне логично, ведь именно в этом русском городе родился Владимир Ильич…
— Махатмушка… — ласково проворковал Вывих, покачиваясь из стороны в сторону, как китайский болванчик. — Кладезь премудрости…
— Если бы товарищ Ленин был Майтреей, разве Феня Каплун, или как там звали террористку из партии эсеров, смогла бы ранить его отравленными пулями? — осторожно поинтересовался я.
— Почему бы и нет? — удивилась фройлен Штайнер. — Разве Понтий Пилат и иудейский Санхедрин не распяли на Голгофе Христа? Разве охотник на оленей не пустил стрелу, смертельно ранившую медитировавшего под деревом Кришну, которого наш друг Гуру спутал с Буддой…
— Но-но-но… — вставил Вывих.
— Разве Сет не пропустил Осириса через мясорубку, расчленив на множество частей? — продолжила фройлен Штайнер, проигнорировав мычание Гуру. — Боги смертны, дорогой мой полковник, — точно так же, как и мы…
— Но Иисус воскрес и, получив астральное тело вместо физического, пробитого гвоздями, вознесся на небеса, — напомнил я. — Так, по крайней мере, сказано в евангелиях…
— А разве мы не затем сюда приплыли?
Я вытаращил на нее глаза.
— Зачем?! Как, неужели Гуру не ввел вас в курс дела?! — остолбенела она.
— Какого дела?!
— Дела?! — насторожился Шпырев. Похоже, стоило хотя бы нескольким головам склониться друг к другу, как товарищу начальнику начинали мерещиться троцкистские заговоры. — О чем вы там шушукаетесь, как какие-то натуральные савинковцы?
— О рабочем деле, Ян Оттович, — сказал доктор Вбокданов. — О том, за которое один товарищ из песни воевать пошел…
— А… — сказал Шпырев, — тогда ладно. — За него и выпить не грех. А потом и спеть. Чего я к вам с этим Савинковым прицепился? Его ж нету давно. Я его, суку монархическую, самолично на Лубянке в лестничный колодец к ебеням столкнул…