О людях и зверях
Шрифт:
– Прям сразу после работы? – спросил я. Половина шестого с недавних пор у меня стала ассоциироваться исключительно со звуком пикающего турникета, который я оставлял позади и пулей возвращался домой. А тут меня тянут в разные стороны двое людей, при чем задаром. Но это другое дело – за такую мелочь просить что-то взамен унизительно. Чай не барин.
– Поедешь поужинаешь и сразу набери. Раньше начнем – раньше закончим.
– Как скажешь. В здании кто-то работает?
Бевз кивнул и развернулся к Кирееву: – Какого лешего ты ей мяч бросил?! За то, что она на тебя, любимого,
Я решил посмотреть, чему научились за три месяца курсанты, как они добились того, чтобы собака понимала что от нее требуется. Один хороший человек как-то сказал: «Собака и так знает, как сидеть, стоять и лежать. Есть идиоты-дрессировщики, которые не могут этого ей объяснить». Войдя в помещение, я моментально убедился во фразе.
Картина была следующей: в центре комнаты, возле двухметрового деревянного шкафа пыхтел как полярный экспресс курсант Осинов, сгорбившись в три погибели над своим милым джек-расселом. Последний, в свою очередь, воротил задом, как только рука хозяина опускалась на круп, отвлекался от шкафа и всячески пытался уменьшить количество пальцев руки хотя бы на два. Позади двух кадров исполнял жаркое фламенко помощник, стараясь оказаться четко за спиной пса, чтобы в нужный момент бросить в шкаф пищалку. Продолжалась эта моральная оргия около минуты – полноценной растянутой минуты – и окончилась… громким фиаско.
– КУДА ТЫ БРОСИЛ АПОРТИК, ДЯТЕЛ!
– КАК Я МОГ ПОПАСТЬ, КОГДА ТЫ ЖОПОЙ ПОЛКЛУБА ЗАКРЫВАЕШЬ?!
– ТЫ ОТВЛЕКАЛ ЛАКИ!
– Я?! НЕ ХРЕН БЫЛО ЕГО УСАЖИВАТЬ! ОН ПРАВИЛЬНО НАШЕЛ! А ЧТО ПОМЕТИЛ НЕ ТАК – ЭТО ТВОИ ПРОБЛЕМЫ!
Пока они горланили как два петуха, Лаки разнервничался и пометил место закладки по-настоящему: огромной, несоответствующей маленьким песьим размерам, кучей. Вздохнув с облегчением, песик покинул помещение.
– Что, можно уже заходить? – донеслось с улицы и в дверной проем просунулась картофельная голова Черненького.
– НЕТ! – в один голос ответили Осинов и Драчин.
Я не вмешивался в спектакль, ибо он был прекрасен. Конечно, в любой момент ссора могла перерасти в драку, но я был уверен, что криками все и закончится – петухи обычно ограничиваются горлом и гребнем. Но не когтями. Истина: кто в армии был – тот в цирке не смеется. Собственно, цирк создали по мотивам советской армии, иначе как объяснить те ошеломляющие трюки на арене? Все скопировали с проделок убивающих как-то время солдат. Может и неправда, но с намеком…
– Подождите заходить. Там еще убраться должны, – сказал я топчущемуся у входа курсанту с шоколадного цвета лабрадором. Тот провел меня непонимающим взглядом.
Опять звонок. На этот раз играло настойчивей, словно мне разрешили не спеша достать телефон с кармана.
– Да?
– Товарищ Кирилл…
Данила Иванович. Начальник. Орел.
– Слушаю, товарищ подполковник.
Затянулась пауза. Но мне показалось, что начальник растягивает тишину, наслаждаясь той мелкой крупицей власти, что удалось накопить за долгие годы службы. А может он просто туго соображал. Или связь пропала.
– Значит… – вышел он с астрала, – ставлю
«Задача: у полковника три звезды, а у майора – одна. Станет ли майор подполковником, если заберет с погона полковника одну звезду, когда станет свидетелем взятки в размере пять тысяч долларов?» – подумал я.
– Подготовиться к своему выступлению на читке. До обеда мне доложить, как и что будешь рассказывать. И…
– Да?
– И…
«Ей–Богу, он сейчас бегает по кабинету с самодельным самолетиком в руке, имитируя звук двигателя мне в трубку».
– Пока все… Стоп. Не все. Ты где?
– Возле клуба с группой старшого лейтенанта Бевза, – отчеканил я.
Можно было добавить, что я как раз наблюдаю за жалкими попытками двух курсантов словить перенервничавшего джек-рассела, у которого после криков хозяина – а вскоре и его исчезновения – случился когнитивный диссонанс, потому что пес, порыкивая, метался от дерева к дереву в поисках любимой кормящей руки, при чем хозяину Лаки явно льстил, так как забегал исключительно за тоненькие березки.
– Хм… А Бевз где?
Захотелось ответить по-военному, срифмовать так, чтобы в эту же пятницу меня отправляли в увольнение всей частью с положенными почестями.
– В… возле плаца. Занимается.
– Ясно.
«Звонок завершен» – высветил экран дешевенького «самсунга», за который пришлось вывалить продавцу шесть сотен. Любимая, но поломанная «нокиа» превратилась в обычный гаджет для чтения и мультимедиа.
Погода прояснилась. За последних три дня тучи орудовали городом всецело: то дождь, то огрызок солнца, то ливень, то пустозвонный гром – так, ребятню попугать. Сегодня же стояла идеальная погода, без всяких намеков на надвигающиеся циклоны со всевозможных сторон. Дополняла идиллию каламбурная курсантская возня, от которой хоть на йоту, но таяло сердце.
Жена пока не звонила, и я надеялся на то, что скажу ей об отпуске на обеде лично. По телефону такое не сообщают.
Видно, она почувствовала что-то неладное, потому что в следующую секунду телефон заиграл всеми красками полифонии и экран высветил маленьким шрифтом: "Любимая".
– Не занят?
– Сейчас… Подожди секунду. – Я прошмыгнул незаметно мимо Бевза (чтобы не прослыть постоянно болтающим по телефону работником), поднялся чуть выше по склону и спрятался за непроглядной стороной столовой. Там же в заборе красовалась зияющая метровая дыра, за которой ощущаешь совершенно другой воздух: свободы и возможностей.
– Вот, теперь могу говорить. Как у тебя дела?
– Ты решил с отпуском?
Вот так сразу. Я был к этому не готов, думал, что смогу завести разговор в нужное русло и деликатно миновать тот островок, именуемый "отпуском". Однако случилось, как всегда, по-другому, будто показывали мне, что нечего планировать наперед – правда выплывет как можно скорее.
– Алло…
– Да-да, я здесь, – отозвался я. Глубоко вздохнул, чтобы слышно было, и приготовился: ща будит мясо. – На севере намечаются учения русских с белорусами, поэтому отпуска всем перенесли. Остались даже те, кто должен был уходить с понедельника.