О той, что любила свободу
Шрифт:
– А чего вы хотите? И хотите ли чего-то вообще? – он приблизился к ней, но голос его звучал уже почти злобно.
Кэтрин хотелось по-женски наивно все отрицать, но вдруг она поняла, что если притворится слабой леди, то эта игра станет скучной, а она только вошла во вкус.
– Я точно не захочу ничего, что касается вас.
– Значит вот вы как! – воскликнул он, отпуская ее руку, таким голосом, будто понял все скрытые мотивы Кэтрин.
Он подошел к окну, схватившись руками за голову, затем резко повернулся.
– Да… вам это нравится. А я-то, дурак, сразу и не догадался: вам нравится играть в зрелищное безразличие. Пожалуй, не буду более вам доставлять такого удовольствия.
Кэтрин молчала, она не отрицала и не подтверждала его слова, решив занять нейтральную позицию. Ей нравилось, что его это мучило. Деймон ушел, дверь следом за ним слабо захлопнулась. Кэтрин стояла посередь комнаты и долго глазами прослеживала всю траекторию его движения: когда он встал, схватив ее за руку, когда он подошел к окну, а потом снова к ней, а затем он ушел… Вдруг она спросила себя: «Отчего я так с ним? В чем он виноват передо мной?» Она не хотела себе признаться, что, скорее всего, она просто боялась ответно принадлежать ему, ее пугала мысль, что ее чувства могут потерять свободу. Ведь в этом человеке горел тот самый огонь, который так всегда был привлекателен для Кэтрин в людях, но она, видимо, еще сама не понимала, что не готова быть поглощенной этим огнем.
После двух мучительных недель лечения, миссис Гилберт встала с постели. Вся семья восхищалась молодым врачом, его профессиональными талантами и добрым отношением к пациентке. Глубоко внутри Кэтрин злилась на Деймона, потому что ничего не могла сделать с тем, что была благодарна ему за помощь: если бы не он, мистер Мартин не появился бы у них.
В конце ноября выпал первый снег. Стало очень холодно, что совсем не пугало Кэтрин. Она не понимала родительских «посиделок» у камина, а наоборот полюбила прогулки на катке, где было много молодых людей. Кэтрин была там самая веселая и шумная из девушек, она неприлично громко хохотала, отчего лишь еще больше нравилась мужчинам, с которыми она неустанно заигрывала. Другие девушки смотрели на нее с завистью и злобой, потому что ни одна из них не могла собрать вокруг себя стольких кавалеров. И дело ведь было далеко не во внешней привлекательности мисс Гилберт: были девушки и роскошнее ее, но в Кэтрин был тот самый женский шарм непосредственности и естественности, который всегда пленял мужской ум и сердце. Кэтрин не боялась часто выглядеть смешно, не паниковала, если ее прическа растрепалась, а продолжала непринужденно веселиться или беседовать. Но она, в то же время, не понимала, что ее легкость безнравственна, что она может быстро «перегореть».
Сегодня Кэтрин отдавала по большей части свое предпочтение одному молодому французскому офицерику с маленькими усиками над верхней губой. Он был свеж и хорош собой, серые глаза его светились из-под лезущих в них русых прядей волос. Они весело шутили, играя в «сварливого генерала с глупенькой женой».
– Дорогуша, отчего вы боитесь маленьких собачек?! – Срываясь на веселый крик, шутливо обращался французик к своей «жене».
– Ох, мон шер ами, эти кровожадные твари вызывают у меня недоверие: они хотят съесть меня! – Захихикала Кэтрин в ответ, поддерживая шутку.
– Только не смотрите вправо! Там миссис Биггенс со своими собачонками! – продолжал он, догоняя на льду девушку.
– Ну, что же вы стоите – спасайте меня! – шутливо, но с искренней отдачей весело завизжала Кэтрин, делая вид, что ей страшно.
– Уже бегу!
Офицерик налетел на Кэтрин у самого края катка, повалив ее в сугроб. Они вновь засмеялись. Две молоденькие дамочки, сидящие на скамье, рядом с катком, нахохлившиеся в свои полушубки, как два снегиря, едко перешептывались.
–
– Да кто ее замуж такую возьмет? Разве что только в публичный дом с такими-то нравами, – ядовито шипела вторая.
Французик пылко дышал, глядя в ясные глаза Кэтрин, губы его дрожали от восторга и нахлынувшей мимолетной влюбленности.
– Поцелуй спасителю! – шепотом восторженно бросил он, как бы продолжая шутку, но на самом деле был серьезен.
– Безусловно, мой рыцарь! – подыгрывала ему Кэтрин.
Французик блаженно закрыл глаза и потянулся к Кэтрин, та в свою очередь тоже. Но не успели его губы коснуться ее, как Кэтрин залепила ему снежком прямо в лицо. Она вновь громко захохотала, а затем тут же высвободилась из-под своего «спасителя», выплевывающего снег.
– Э-эм, благодарю, – буркнул он, стараясь скрыть обиду, чтоб не выглядеть жалким в ее глазах.
– Ну же, милый друг! Поднимайтесь! Или вам понравились жаркие объятия с сугробом? – кокетливо спросила Кэтрин.
Офицерик внутренне был немного расстроен, но поспешил себя успокоить.
Кэтрин развлекалась еще целый час и очень устала. Присев на скамью, она начала убирать обратно в прическу выбившиеся и попавшие в рот пряди волос. От ветра она повернулась и увидела неподалеку Деймона, как всегда элегантно одетого, с его породистой прямой осанкой и выбивающимися черными кудрями из-под цилиндра. Она не знала, что он уже часа три наблюдал за ней, весело проводящей время на катке и заигрывающей с французским офицериком. Его голубые глаза ревностно бегали по ней, как только она находилась в неприличной близости от своего спутника, но всегда восхищались каждым ее движением.
Густо повалил снег. Огромные хлопья падали на локоны Кэтрин, образовывая белоснежную шапку, потому что не таяли от мороза. С катка начали понемногу уходить. Французский офицерик попрощался с мисс Гилберт и отправился домой. Кэтрин снова повернулась в ту сторону, где увидела Деймона, но там уже никого не было. Она сиротливо осмотрелась вокруг, разглядывая пасмурное вечернее небо вдали, голые стволы деревьев и уходящих людей. Затем поспешила домой. На душе у нее было, как всегда, легко и свободно.
Комментарий к 4 глава. «Семейство Гилбертов»
* В целом образ Кэтрин навеян песней Warpaint-Lissie’s Heart Murmur.
========== 5 Глава. «Бал» ==========
Учеба занимала почти все время Деймона, и лишь благодаря трудолюбию, терпению и гибкому уму он добивался не только прекрасных результатов, но и частых выходных. Он быстрее остальных сдавал экзамены и уезжал домой, чтоб побыть в семье. Как раз в конце ноября он сдал все экзамены и раньше своих товарищей вышел на зимние каникулы, которые должны были продлиться чуть больше месяца.
Деймон вернулся с прогулки вечером. Он три часа простоял на морозе, наблюдая за Кэтрин, по которой уже неимоверно соскучился. Все время, после их последней встречи, он вспоминал их разговор, который закончился весьма неприятно. Идея подыграть Кэтрин все никак не оставляла его голову. Молодому человеку казалось, что только так – не дав ей заскучать, он сможет добиться ее. Ему не терпелось выкинуть что-нибудь эдакое, что-нибудь, что бы удивило ее. Тут Деймон вспомнил про бал в доме господина Марвела, на который собирался почти весь высший свет Нью-Йорка, куда собирался даже из своей загородной «глуши» его отец и также брат. Чертовская улыбка озарила его лицо, он схватил бумагу и написал приглашение мисс Кэтрин на бал, а это означало, что он собирался сопровождать ее. Деймон наслаждался в душе своей выходкой, зная, что отказать ему в приглашении будет неприлично даже для Кэтрин. И он, разумеется, получил в ответ согласие.