Одиннадцать сердец
Шрифт:
Я покачала головой. Мне трудно было понять Фаталирию. С одной стороны она говорила о том, чтобы наслаждаться жизнью и не думать о смерти, но при этом была воплощением всех этих мыслей. К счастью, я давно смирилась с тем, что не вечна, и меня трудно было этим смутить. И все-таки хотелось как-то сменить вектор разговора.
— Знаешь, меня как человека, интересующегося наукой, занимает один вопрос…
Фаталирия удивленно посмотрела на меня, словно не ожидав увидеть. Словно думала, что я сбегу от нее, как и остальные. Понимаю их, разговор с дочерью шамана пробирает до костей любого, но у меня сегодня было хорошее настроение.
—
— Когда я была за Чертой, — задумчиво начала я, — то видела там только людей и древних. Ни великанов, ни амфибий. Почему так?
Фаталирия вдруг улыбнулась.
— Ты думаешь, я эксперт по смерти?
Мне почему-то стало смешно, хотя смеяться было не над чем. Поэтому я просто пожала плечами.
— Мне просто интересно твое мнение.
Дочь шамана приложила палец к подбородку, затем подошла ко мне ближе, посмотрела прямо в глаза, и я выдержала ее взгляд.
— Потому что мы два звена одной цепи. Люди, древние… У нас у всех один родитель. Давным-давно жили те существа.
Я восхищенно вздохнула, не веря своим ушам. Так значит та теория, которую обмусоливало столько ученых, может оказаться правдой? По крайней мере по словам одной необычной древней. Не самый надежный источник, конечно.
— Похоже на правду, — согласилась я. Фаталирия вдруг понимающе улыбнулась.
— «Похоже», но ты не веришь в это до конца. Настоящая ученая. Тебе нужны доказательства, хотя ты прекрасно знаешь, что их невозможно получить. Остается только строить теории и догадки.
Она снова отвернулась и резко зашагала в сторону дома. На прощание она бросила коротко через плечо.
— Рада была с тобой пообщаться, Айрин. И счастлива, что скоро мы станем одной большой семьей.
Я тоже улыбнулась, но улыбка вышла нервной. Да, одной большой семьей, но не без странностей. Наверное, иначе моя жизнь и не могла сложиться.
Глава 11. Подготовка
Ближайшие дни стали самыми счастливыми за последний месяц. После всего, что довелось пережить, мы с Эшером все-таки заслужили время для радости. Слух о нашей с Эшером свадьбе заходил по Лигнесе, и, мне кажется, его обсуждали все древние — за работой, отдыхая или обедая. Не удивительно, ведь чья-то свадьба — это повод погулять, а древние не меньше людей любили веселиться.
К Эшеру древние относились как к члену семьи, и хоть тот еще не до конца верил, что его готовы принять, я была уверена, что со временем он привыкнет к этой новой жизни и не заметит, что обрел новую большую семью. Я же рада, что могу стать частью этой семьи.
Древние не спешили меня называть своей сестрой, однако многие тепло относились. Больше всех со мной общалась Суфлерия, которая считала своим долгом научить меня готовить. Я удивлялась, как ей удавалось соорудить настоящий пир, с учетом того, что у древних не было засаженных полей и целого стада скота, а всего лишь скромные запасы пойманной дичи и выросших в саду плодов. У этой древней, несомненно, был талант по части кулинарии.
Мои родители и братья тоже чувствовали приближение праздника, хотя отец и мать не переставали отмечать, что не так представляли свадьбу и будущее своей дочери. Но уже многое изменилось, и им оставалось только
Глядя на Мартина и Энтони, я не сомневалась, что они по столице тоже не скучают. Они быстро обрели друзей среди детей древних, и все дни бегали с ними по лесу и играли в охотников. Сначала мы всей семьей тревожились за них, боясь, что те потеряются, отпускали младших братьев только вместе с собирателями и охотниками, чтобы одни не упускали из виду других, но потом привыкли, что в лесу им вместе с маленькими древними ничего не грозит.
Мрачным выглядел только Сайрус, который скучал по городской жизни и своим оставленным приятелям. Как он не пытался, среди древних он не нашел друзей. Все его ровесники уже работали — занимались охотой, строительством, разведкой, а старшему сыну семьи Леонар не были интересны. Он пробовал изучать магию, но не нашел себе хорошую цель для спарринга. Тени были слишком сильны для него, а ученики, как он сам выразился, скучны. Общался Сайрус только с Мервином, характер которого стремительно портился. Сын Винсента без конца тренировался с мечом, осыпая ударами соломенное чучело, ни с кем не общался, и в предстоящем празднике совсем не участвовал.
— Он считает, что мы слишком быстро забыли утрату Винсента и падение нашего дома, — поделился как-то раз Эшер. — Его можно понять.
Пока вся Лигнеса готовилась к свадьбе, Хеленикус с тенями изучали таблички и пытались их перевести. Мы все переживали, что перевод затянется и придется направиться в Великую библиотеку, чтобы перевести язык ворто. Но Хеленикус обрадовал нас, что большинство слов ему и старейшинам знакомы. Однако мои родители и еще несколько древних все-таки собирались отправиться на восток, но двигало ими скорее любопытство и жажда исследования, а не цель найти ответы здесь и сейчас как можно скорее.
В день нашей с Эшером свадьбы Дизгария сообщила, что основной перевод готов.
— Многое нам не понятно, но мы примерно знаем, что теперь нам нужно делать, — древняя вздохнула, а затем улыбнулась мне. — Но вы с Эшером сегодня не об этом должны думать! Вернемся к этому завтра.
Я рассеяно кивнула, думая о том, что вот он — шаг в новое будущее. Но это все иллюзия, у нас с Эшером будет только один день, а завтра мы снова вернемся к камням, к королеве и к борьбе. Это несколько удручало, но я пыталась отложить мысли об этом на потом.
Древние действительно постарались на славу, как будто это была не свадьба гостей, а вождя! И хотя нам с Эшером тоже пришлось как следует поработать — результат стоил того. Все поселение было украшено цветами (искусственными, но магия способна творить чудеса — бумажные растения выглядели живыми, и даже истончали чудесный аромат), на улице поставили длинный стол, за которым могли поместиться все жители Лигнесы. Кто-то играл на самодельных музыкальных инструментах. Праздник скорее походил на деревенские танцы, но для меня он был прекраснее всех праздников, что довелось посетить в столице.