Одиссея капитана Блада - английский и русский параллельные тексты

Сабатини Рафаэль

It remained for Captain Blood to explain the difficulties when M. de Rivarol informed him that the honour of opening the assault in the manner which he prescribed was to be accorded to the buccaneers.	Когда барон сообщил, что корсарам предоставляется честь быть первым отрядом, штурмующим город по разработанному им плану, Блад вынужден был объяснить ему, с какими трудностями им придется встретиться.
Captain Blood smiled sardonic appreciation of the honour reserved for his men.	Капитан саркастически улыбался, слушая сообщение де Ривароля об оказании такой чести корсарам.
It was precisely what he would have expected.	Это было именно то, чего он и ожидал.
For the buccaneers the dangers; for M. de Rivarol the honour, glory and profit of the enterprise.	Корсарам доставался весь риск, а Риваролю - весь почет, слава и вся добыча.
"It is an honour which I must decline," said he quite coldly.	– Честь, которую вы так любезно нам оказываете, я должен отклонить, - холодно заметил капитан.
Wolverstone grunted approval and Hagthorpe nodded.	Волверстон что-то буркнул в знак одобрения, а Хагторп кивнул головой.
Yberville, who as much as any of them resented the superciliousness of his noble compatriot, never wavered in loyalty to Captain Blood.	Ибервиль, так же как и все, возмущался высокомерием своего соотечественника, никогда не ставя под сомнение правоту своего капитана.
The French officers - there were six of them present -stared their haughty surprise at the buccaneer leader, whilst the Baron challengingly fired a question at him.	Присутствующие французские офицеры с высокомерным удивлением уставились на вожака корсаров, а де Ривароль спросил вызывающе:
"How?	– Что?
You decline it, 'sir?	Вы отклоняете?
You decline to obey orders, do you say?"	Вы говорите, что отказываетесь выполнить мой приказ?
"I understood, M. le Baron, that you summoned us to deliberate upon the means to be adopted."	– Как я понимаю, господин барон, вы созвали нас обсудить план штурма.
"Then you understood amiss, M. le Capitaine.	– О нет, господин капитан.
You are here to receive my commands.	Я вызвал вас для получения моего приказа.
I have already deliberated, and I have decided.	Мной все уже продумано и решено.
I hope you understand."	Надеюсь, что теперь вы понимаете?
"Oh, I understand," laughed Blood.	– Да, я-то понимаю! – засмеялся Блад.
"But, I ask myself, do you?"	– А вот понимаете ли вы?
And without giving the Baron time to set the angry question that was bubbling to his lips, he swept on: "You have deliberated, you say, and you have decided.	– И, не давая барону возможности задать вопрос, Блад продолжал: - Вы все уже продумали и все решили?
But unless your decision rests upon a wish to destroy my buccaneers, you will alter it when I tell you something of which I have knowledge.	Но, если ваше решение не основано на желании погубить большую часть моих людей, вы сейчас же измените его, как только узнаете то, что известно мне.

This city of Cartagena looks very vulnerable on the northern side, all open to the sea as it apparently stands.	Картахена кажется вам очень уязвимой с северной стороны, где она выходит к морю.
Ask yourself, M. le Baron, how came the Spaniards who built it where it is to have been at such trouble to fortify it to the south, if from the north it is so easily assailable."	А не возникал ли у вас, господин барон, законный вопрос: почему испанцы, строившие этот город, постарались так укрепить его с юга и оставили его таким незащищенным с севера?
That gave M. de Rivarol pause.	Де Ривароль ничего не ответил, потому что в самом деле вынужден был задуматься.
"The Spaniards," Blood pursued, "are not quite the fools you are supposing them.	– Испанцы совсем не такие уж болваны, какими вы их себе представляете, - продолжал Блад.
Let me tell you, messieurs, that two years ago I made a survey of Cartagena as a preliminary to raiding it.	– Два года назад, готовясь к рейду на Картахену, я провел рекогносцировку города.
I came hither with some friendly trading Indians, myself disguised as an Indian, and in that guise I spent a week in the city and studied carefully all its approaches.	Вместе с несколькими дружественными индейцами-торговцами, переодевшись индейцем, я явился туда и провел в городе целую неделю, досконально изучая все подходы к нему.
On the side of the sea where it looks so temptingly open to assault, there is shoal water for over half a mile out - far enough out, I assure you, to ensure that no ship shall come within bombarding range of it.	С той стороны, где город кажется таким соблазнительно доступным для штурма, испанцы защищены мелководьем.
It is not safe to venture nearer land than three quarters of a mile."	Оно простирается более чем на полмили от берега и не дает возможности кораблям приблизиться настолько, чтобы огонь их пушек мог нанести ущерб городу.
"But our landing will be effected in canoes and piraguas and open boats," cried an officer impatiently.	– Но мы высадим десант на каноэ, пирогах и плоскодонных лодках! – нетерпеливо воскликнул один из офицеров.
"In the calmest season of the year, the surf will hinder any such operation.	– Даже в самую спокойную погоду прибой помешает осуществить вам такую операцию, -возразил ему Блад.
And you will also bear in mind that if landing were possible as you are suggesting, that landing could not be covered by the ships' guns.	– И следует также иметь в виду, что мы не сможем прикрывать наш десант огнем корабельных пушек.
In fact, it is the landing parties would be in danger from their own artillery."	Людям будет угрожать опасность от своей же собственной артиллерии.
"If the attack is made by night, as I propose, covering will be unnecessary.	– Если мы проведем атаку ночью, ее не придется прикрывать огнем пушек, - сказал де Ривароль.
You should be ashore in force before the Spaniards are aware of the intent."	– Ваш отряд будет на берегу еще до того, как испанцы успеют опомниться.
"You are assuming that Cartagena is a city of the blind, that at this very moment they are not conning our sails and asking themselves who we are and what we intend."	– Вы исходите из того, что в Картахене живут только ослы и слепые. Неужели вы полагаете, что они уже не сосчитали наши паруса и не задали себе законного вопроса: кто мы такие и зачем сюда пожаловали?

"But if they feel themselves secure from the north, as you suggest," cried the Baron impatiently, "that very security will lull them."	– Но если они считают себя в безопасности с севера, как вы утверждаете, - нетерпеливо воскликнул барон, - то это чувство безопасности и усыпляет их!
"Perhaps. But, then, they are secure.	– Оно не усыпляет их, барон, а напротив - не обманывает.
Any attempt to land on this side is doomed to failure at the hands of Nature."	Всякая попытка высадиться с этой стороны моря обречена на неудачу самой природой.
"Nevertheless, we make the attempt," said the obstinate Baron, whose haughtiness would not allow him to yield before his officers.	– И все же мы сделаем такую попытку! – упрямо настаивал барон, так как его высокомерие не позволяло ему уступить в чем-либо в присутствии своих подчиненных.
"If you still choose to do so after what I have said, you are, of course, the person to decide.	– Ну что ж, - сказал капитан Блад, - если вас не убеждают мои слова, действуйте. Это, конечно, ваше право.
But I do not lead my men into fruitless danger."	Но я не поведу своих людей на верную смерть.
"If I command you..." the Baron was beginning.	– А если я прикажу вам... – начал было барон.
But Blood unceremoniously interrupted him. "M. le Baron, when M. de Cussy engaged us on your behalf, it was as much on account of our knowledge and experience of this class of warfare as on account of our strength.	– Послушайте, барон! – бесцеремонно прервал его Блад. – Нас привлекли на службу не только из-за тех сил, которыми мы располагаем, но и учитывая наши знания и опыт в военных действиях такого характера.
I have placed my own knowledge and experience in this particular matter at your disposal. I will add that I abandoned my own project of raiding Cartagena, not being in sufficient strength at the time to force the entrance of the harbour, which is the only way into the city.	Я предоставляю в ваше распоряжение мой личный опыт и знания и добавлю еще, что в свое время я отказался от намеченного мною нападения на Картахену, так как не располагал достаточными силами, чтобы захватить гавань -единственные ворота города.
The strength which you now command is ample for that purpose."	Теперь же наши силы делают выполнение такой задачи возможным.
"But whilst we are doing that, the Spaniards will have time to remove great part of the wealth this city holds.	– Да, но пока мы будем заняты этой военной операцией, испанцы вывезут из города большую часть богатств.
We must take them by surprise."	Мы должны напасть на них внезапно.
Captain Blood shrugged.	Капитан Блад пожал плечами:
"If this is a mere pirating raid, that, of course, is a prime consideration.	– С точки зрения пирата, ваши соображения, конечно, очень убедительны.
It was with me.	Так в свое время думал и я.
But if you are concerned to abate the pride of Spain and plant the Lilies of France on the forts of this settlement, the loss of some treasure should not really weigh for much."	Но если вы заинтересованы в том, чтобы сбить спесь с испанцев и водрузить флаг Франции на фортах этого города, то потеря части богатств не должна серьезно вас беспокоить.
M. de Rivarol bit his lip in chagrin.	Де Ривароль прикусил губу.
His gloomy eye smouldered as it considered the self-contained buccaneer.	Мрачно и с ненавистью он посмотрел на корсара, который так независимо держал себя.

"But if I command you to go - to make the attempt?" he asked.	– А если я прикажу действовать вам? – спросил он.
"Answer me, monsieur, let us know once for all where we stand, and who commands this expedition."	– Отвечайте мне на этот вопрос! Кто, в конце концов, командует этой экспедицией - вы или я?
"Positively, I find you tiresome," said Captain Blood, and he swung to M. de Cussy, who sat there gnawing his lip, intensely uncomfortable.	– Ну, знаете, вы мне просто надоели, - сказал капитан Блад и быстро повернулся к де Кюсси, который чувствовал себя очень неловко и сидел как на иголках.
"I appeal to you, monsieur, to justify me to the General."	– Господин губернатор, подтвердите наконец генералу, что я прав!
M. de Cussy started out of his gloomy abstraction.	Де Кюсси очнулся от своего унылого раздумья:
He cleared his throat. He was extremely nervous. "In view of what Captain Blood has submitted..."	– В связи с тем, что капитан Блад представил...
"Oh, to the devil with that!" snapped Rivarol.	– К черту! – заревел де Ривароль.
"It seems that I am followed by poltroons.	– Выходит так, что вокруг меня одни только трусы.
Look you, M. le Capitaine, since you are afraid to undertake this thing, I will myself undertake it.	Послушайте, вы, господин капитан! Вы боитесь вести эту операцию, и поэтому командовать ею буду я.
The weather is calm, and I count upon making good my landing.	Погода стоит хорошая, и мы успешно высадимся на берег.
If I do so, I shall have proved you wrong, and I shall have a word to say to you to-morrow which you may not like.	Если это будет так - а это так и будет, - то завтра вам придется выслушать кое-что малоприятное.
I am being very generous with you, sir."	Я слишком великодушен, сэр!
He waved his hand regally.	– Он сделал величественный жест рукой.
"You have leave to go."	– Разрешаю вам удалиться.
It was sheer obstinacy and empty pride that drove him, and he received the lesson he deserved.	Де Риваролем руководили глупое упрямство и тщеславие, и он, конечно, получил вполне заслуженный урок.
The fleet stood in during the afternoon to within a mile of the coast, and under cover of darkness three hundred men, of whom two hundred were negroes -the whole of the negro contingent having been pressed into the undertaking - were pulled away for the shore in the canoes, piraguas, and ships' boats.	Во второй половине дня эскадра подошла поближе к берегу. Под покровом темноты триста человек, из которых двести были неграми (то есть все негры, участвовавшие в экспедиции), отправились на берег в каноэ, пирогах и лодках.
Rivarol's pride compelled him, however much he may have disliked the venture, to lead them in person.	Де Ривароль вынужден был взять на себя личное командование десантным отрядом, хотя это совсем не прельщало его.
The first six boats were caught in the surf, and pounded into fragments before their occupants could extricate themselves.	Первые шесть лодок, подхваченные прибоем и брошенные на скалы, превратились в щепки еще до того, как находившиеся в них люди смогли броситься в воду.

The thunder of the breakers and the cries of the shipwrecked warned those who followed, and thereby saved them from sharing the same fate.	Грохот волн, разбивающихся о камни, и крики утопающих послужили убедительным сигналом для экипажей других лодок.
By the Baron's urgent orders they pulled away again out of danger, and stood about to pick up such survivors as contrived to battle towards them.	Командующий десантом барон сразу же отдал приказ уходить из опасной зоны и заняться спасением утопающих.
Close upon fifty lives were lost in the adventure, together with half-a-dozen boats stored with ammunition and light guns.	Эта авантюра обошлась недешево: погибло около пятидесяти человек и было потеряно шесть лодок с боеприпасами.
The Baron went back to his flagship an infuriated, but by no means a wiser man.	Де Ривароль вернулся на свой корабль взбешенным, но отнюдь не поумневшим.
Wisdom - not even the pungent wisdom experience thrusts upon us - is not for such as M. de Rivarol.	Он не принадлежал к числу тех людей, которые становятся мудрее в результате жизненного опыта.
His anger embraced all things, but focussed chiefly upon Captain Blood. In some warped process of reasoning he held the buccaneer chiefly responsible for this misadventure. He went to bed considering furiously what he should say to Captain Blood upon the morrow.	Он гневался на все и на всех и от огорчения тут же завалился спать.
He was awakened at dawn by the rolling thunder of guns.	На рассвете его разбудили раскаты пушечных залпов.
Emerging upon the poop in nightcap and slippers, he beheld a sight that increased his unreasonable and unreasoning fury.	Выбежав на корму в ночном колпаке и в ночных туфлях, барон увидел странную картину, от которой его ярость удвоилась.
The four buccaneer ships under canvas were going through extraordinary manoeuvre half a mile off the Boca Chica and little more than half a mile away from the remainder of the fleet, and from their flanks flame and smoke were belching each time they swung broadside to the great round fort that guarded that narrow entrance.	Четыре корсарских корабля, подняв все паруса, совершали непонятные маневры, находясь приблизительно в полумиле от Бока Чика и почти на таком же расстоянии от французской эскадры. Временами, окутываясь клубами порохового дыма, они обстреливали залпами большой круглый форт, защищавший узкий канал - вход на рейд.
The fort was returning the fire vigorously and viciously. But the buccaneers timed their broadsides with extraordinary judgment to catch the defending ordnance reloading; then as they drew the Spaniards' fire, they swung away again not only taking care to be ever moving targets, but, further, to present no more than bow or stern to the fort, their masts in line, when the heaviest cannonades were to be expected.	Пушки форта отвечали энергично, однако корсары маневрировали парусами и стреляли с такой исключительной точностью, что их огонь накрывал защитников форта в тот самый момент, когда они перезаряжали пушки. Произведя залп, корсарские корабли круто поворачивались, так, что канониры форта видели перед собой движущуюся мишень в виде кормы или носа кораблей противника. Маневрирование это производилось настолько искусно, что за одну-две секунды перед самым залпом испанцев пиратские корабли выстраивались только в перпендикулярной позиции к форту, так, что мачты кораблей сливались в одну линию.
Gibbering and cursing, M. de Rivarol stood there and watched this action, so presumptuously undertaken by Blood on his own responsibility.	Бормоча под нос проклятия, де Ривароль наблюдал за боем, по собственной инициативе начатым Бладом.

The officers of the Victorieuse crowded round him, but it was not until M. de Cussy came to join the group that he opened the sluices of his rage.	Офицеры "Викторьез" столпились здесь же, на корме, и, когда наконец к ним присоединился де Кюсси, барон уже не мог больше сдерживать душившее его негодование.
And M. de Cussy himself invited the deluge that now caught him.	Собственно говоря, де Кюсси сам навлек на себя эту бурю.
He had come up rubbing his hands and taking a proper satisfaction in the energy of the men whom he had enlisted.	Он подошел к барону, потирая руки и всем своим видом выражая удовлетворение энергичными действиями тех, кого он привлек на службу.
"Aha, M. de Rivarol!" he laughed. "He understands his business, eh, this Captain Blood.	– Ну как, господин де Ривароль, - засмеялся он, -не находите ли вы, что этот Блад блестяще знает дело, а?
He'll plant the Lilies of France on that fort before breakfast."	Он водрузит знамя Франции на этом форту еще до завтрака.
The Baron swung upon him snarling.	Барон с рычанием резко повернулся к нему:
"He understands his business, eh?	– Вы говорите, что он знает свое дело, да?
His business, let me tell you, M. de Cussy, is to obey my orders, and I have not ordered this. Par la Mordieu!	У вас не хватает ума понять, что его дело -выполнять мои приказы! Разве я отдавал такой приказ, черт возьми?
When this is over I'll deal with him for his damned insubordination."	Когда все это кончится, я разделаюсь с ним за его самочинство.
"Surely, M. le Baron, he will have justified it if he succeeds."	– Позвольте, господин барон, но его действия будут полностью оправданы, если принесут удачу.
"Justified it!	– Оправданы?
Ah, parbleu!	О дьявольщина!
Can a soldier ever justify acting without orders?" He raved on furiously, his officers supporting him out of their detestation of Captain Blood.	Да разве можно оправдать самовольные поступки солдата?! – вспылил барон, взглянув на своих офицеров, также ненавидевших Блада.
Meanwhile the fight went merrily on.	А сражение корсаров с испанцами продолжалось.
The fort was suffering badly.	Форт получил серьезные повреждения.
Yet for all their manoeuvring the buccaneers were not escaping punishment.	Однако и корабли Блада, несмотря на свои искусные маневры, сильно пострадали от огня форта.
The starboard gunwale of the Atropos had been hammered into splinters, and a shot had caught her astern in the coach.	Планшир правого борта "Атропос" был превращен в щепки, и одно из крупных ядер разорвалось в кормовой каюте корабля.
The Elizabeth was badly battered about the forecastle, and the Arabella's maintop had been shot away, whilst' towards the end of that engagement the Lachesis came reeling out of the fight with a shattered rudder, steering herself by sweeps.	На "Элизабет" была серьезно повреждена носовая часть, а на "Арабелле" сбита грот-мачта. К концу боя и "Лахезис" вышла из строя.
The absurd Baron's fierce eyes positively gleamed with satisfaction.	Барон явно наслаждался этим зрелищем.

"I pray Heaven they may sink all his infernal ships!" he cried in his frenzy.	– Молю небо, чтобы испанцы потопили все эти мерзкие корабли!
But Heaven didn't hear him.	Но небо не слышало его молитв.
Scarcely had he spoken than there was a terrific explosion, and half the fort went up in fragments.	Едва он произнес эти слова, как раздался ужасный взрыв, и половина форта взлетела на воздух.
A lucky shot from the buccaneers had found the powder magazine.	Одно из корсарских ядер попало в пороховой погреб.
It may have been a couple of hours later, when Captain Blood, as spruce and cool as if he had just come from a levee, stepped upon the quarter-deck of the Victoriense, to confront M. de Rivarol, still in bedgown and nightcap.	Часа через два после боя капитан Блад, спокойный и нарядный, будто он только что вернулся с бала, ступил на квартердек "Викторьез". Его встретил де Ривароль, все еще в халате и в ночном колпаке.
"I have to report, M. le Baron, that we are in possession of the fort on Boca Chica.	– Разрешите доложить, господин барон, что мы овладели фортом на Бока Чика.
The standard of France is flying from what remains of its tower, and the way into the outer harbour is open to your fleet."	На развалинах башни развевается знамя Франции, а эскадре открыт доступ в гавань.
M. de Rivarol was compelled to swallow his fury, though it choked him.	Де Ривароль вынужден был сдержать свой гнев, хотя он почти задыхался от него.
The jubilation among his officers had been such that he could not continue as he had begun.	Его офицеры так бурно выражали свой восторг, что разносить Блада ему было просто неудобно.
Yet his eyes were malevolent, his face pale with anger.	Но глаза его по-прежнему сохраняли злобное выражение, а лицо было бледным от ярости.
"You are fortunate, M. Blood, that you succeeded," he said.	– Вам повезло, господин Блад, - сказал он, - что бой выигран.
"It would have gone very ill with you had you failed.	В случае неудачи вам пришлось бы жестоко поплатиться.
Another time be so good as to await my orders, lest you should afterwards lack the justification which your good fortune has procured you this morning."	В другой раз извольте ждать моих приказов, так как может случиться, что у вас не будет таких хороших оправданий, как сегодня.
Blood smiled with a flash of white teeth, and bowed.	Блад улыбнулся, сверкнув белыми зубами, и поклонился:
"I shall be glad of your orders now, General, for pursuing our advantage.	– Сейчас я был бы рад получить ваш приказ, генерал, чтобы развить наше преимущество.
You realize that speed in striking is the first essential."	Надеюсь, вы понимаете, насколько важна в данный момент быстрота действий.
Rivarol was left gaping a moment. Absorbed in his ridiculous anger, he had considered nothing. But he made a quick recovery.	Ривароль растерянно взглянул на него: в своем гневе барон совершенно забыл о том, что необходимо руководить развертывающимися операциями.
"To my cabin, if you please," he commanded peremptorily, and was turning to lead the way, when Blood arrested him.	– Зайдите ко мне в каюту! – властно приказал он Бладу, но тот остановил его.

"With submission, my General, we shall be better here. You behold there the scene of our coming action. It is spread before you like a map."	– Я полагаю, генерал, что нам лучше переговорить здесь, когда перед вами, как на карте, открыта вся сцена наших предстоящих действий.
He waved his hand towards the lagoon, the country flanking it and the considerable city standing back from the beach.	– Он указал рукой на лагуну, на окружающую ее местность и на большой город, расположенный в некотором отдалении от берега.
"If it is not a presumption in me to offer a suggestion..." He paused.	– Если это не будет расценено, как моя самонадеянность, я хотел бы сделать предложение... – Он умолк.
M. de Rivarol looked at him sharply, suspecting irony. But the swarthy face was bland, the keen eyes steady.	Де Ривароль пристально посмотрел на него, подозревая насмешку, но смуглое лицо корсара было невозмутимым, а его проницательные глаза -спокойными.
"Let us hear your suggestion," he consented.	– Ну ладно, послушаем, - милостиво согласился барон.
Blood pointed out the fort at the mouth of the inner harbour, which was just barely visible above the waving palms on the intervening tongue of land.	Блад указал на форт при входе на внутренний рейд, башни которого скрывались за пальмами, качавшимися на узкой полосе земли.
He announced that its armament was less formidable than that of the outer fort, which they had reduced; but on the other hand, the passage was very much narrower than the Boca Chica, and before they could attempt to make it in any case, they must dispose of those defences.	Он заявил, что этот форт вооружен значительно слабее, чем внешний форт, который они уже захватили. Но вместе с тем и канал здесь сужается, и чтобы пройти по каналу, необходимо захватить это укрепление.
He proposed that the French ships should enter the outer harbour, and proceed at once to bombardment. Meanwhile, he would land three hundred buccaneers and some artillery on the eastern side of the lagoon, beyond the fragrant garden islands dense with richly bearing fruit-trees, and proceed simultaneously to storm the fort in the rear.	Он предложил, чтобы французские корабли, войдя на внешний рейд, начали оттуда бомбардировку форта, а тем временем триста корсаров с пушками высадятся на восточном берегу лагуны позади острова, густо заросшего душистыми деревьями. Как только начнется бомбардировка с моря, пираты бросятся на штурм форта с тыла.
Thus beset on both sides at once, and demoralized by the fate of the much stronger outer fort, he did not think the Spaniards would offer a very long resistance.	Блад полагал, что испанцы не смогут долго сопротивляться.
Then it would be for M. de Rivarol to garrison the fort, whilst Captain Blood would sweep on with his men, and seize the Church of Nuestra Senora de la Poupa, plainly visible on its hill immediately eastward of the town.	После этого отряд де Ривароля останется в форту, а Блад со своими людьми продолжит наступление и захватит церковь Нуэстра Сеньора де ля Попа, стоящую на высоком холме к востоку от города.
Not only did that eminence afford them a valuable and obvious strategic advantage, but it commanded the only road that led from Cartagena to the interior, and once it were held there would be no further question of the Spaniards attempting to remove the wealth of the city.	Захватив эту возвышенность, они будут контролировать единственную дорогу из Картахены в глубь страны и отрежут путь испанцам, которые не смогут вывезти из города ценности.
That to M. de Rivarol was - as Captain Blood had judged that it would be - the crowning argument.	Как Блад рассчитывал, так и произошло: последний аргумент оказался для Ривароля самым убедительным.

Supercilious until that moment, and disposed for his own pride's sake to treat the buccaneer's suggestions with cavalier criticism, M. de Rivarol's manner suddenly changed. He became alert and brisk, went so far as tolerantly to commend Captain Blood's plan, and issued orders that action might be taken upon it at once.	До этого барон надменно слушал корсара, намереваясь раскритиковать его предложение, но здесь он, приняв озабоченный вид, снизошел до того, что похвалил план Блада и приказал немедленно начать бомбардировку форта.
It is not necessary to follow that action step by step.	Нам нет нужды описывать здесь все подробности этой операции.
Blunders on the part of the French marred its smooth execution, and the indifferent handling of their ships led to the sinking of two of them in the course of the afternoon by the fort's gunfire.	Из-за ошибок французских командиров она прошла не совсем гладко, и пушечным огнем форта были потоплены два французских корабля.
But by evening, owing largely to the irresistible fury with which the buccaneers stormed the place from the landward side, the fort had surrendered, and before dusk Blood and his men with some ordnance hauled thither by mules dominated the city from the heights of Nuestra Senora de la Poupa.	Но к вечеру, благодаря неукротимой ярости пиратов при штурме с тыла, форт сдался. Еще до наступления ночи Блад вместе со своими людьми захватил господствующую над городом высоту Нуэстра Сеньора де ля Попа и поставил там несколько пушек.
At noon on the morrow, shorn of defences and threatened with bombardment, Cartagena sent offers of surrender to M. de Rivarol.	К середине следующего дня Картахена послала де Риваролю предложение о капитуляции.
Swollen with pride by a victory for which he took the entire credit to himself, the Baron dictated his terms.	Надувшись от гордости за победу, которую он целиком приписывал себе, барон продиктовал условия капитуляции.
He demanded that all public effects and office accounts be delivered up; that the merchants surrender all moneys and goods held by them for their correspondents; the inhabitants could choose whether they would remain in the city or depart; but those who went must first deliver up all their property, and those who elected to remain must surrender half, and become the subjects of France; religious houses and churches should be spared, but they must render accounts of all moneys and valuables in their possession.	Он потребовал сдать все деньги, товары и все общественные ценности. Жителям была предоставлена возможность либо остаться в городе, либо уходить, но те, кто хотел уйти, обязаны были полностью сдать все свое имущество, а оставшиеся сдавали только половину и становились подданными короля Франции. Де Ривароль обещал пощадить молитвенные дома и церкви, но потребовал, чтобы они представили ему отчеты о всех имеющихся у них суммах и ценностях.
Cartagena agreed, having no choice in the matter, and on the next day, which was the 5th of April, M. de Rivarol entered the city and proclaimed it now a French colony, appointing M. de Cussy its Governor.	Картахена приняла эти условия, так как другого выхода у нее не было. На следующий день, 5 апреля, де Ривароль вошел в город, объявив его французской колонией и назначив ее губернатором де Кюсси.
Thereafter he proceeded to the Cathedral, where very properly a Te Deum was sung in honour of the conquest.	После этого он проследовал в кафедральный собор, где в честь победы была отслужена благодарственная обедня.
This by way of grace, whereafter M. de Rivarol proceeded to devour the city.	Все это было только передышкой, так как после этих церемоний де Ривароль приступил к грабежу.

The only detail in which the French conquest of Cartagena differed from an ordinary buccaneering raid was that under the severest penalties no soldier was to enter the house of any inhabitant.	Захват Картахены французами отличался от обычного пиратского налета только тем, что солдатам под страхом строжайших наказаний было категорически запрещено заходить в дома горожан.
But this apparent respect for the persons and property of the conquered was based in reality upon M. de Rivarol's anxiety lest a doubloon should be abstracted from all the wealth that was pouring into the treasury opened by the Baron in the name of the King of France.	Однако в действительности этот гуманный приказ был издан не для защиты личности и имущества побежденных. Де Ривароль беспокоился о том, чтобы какой-либо дублон из огромного потока богатств не уплыл в карман солдат.
Once the golden stream had ceased, he removed all restrictions and left the city in prey to his men, who proceeded further to pillage it of that part of their property which the inhabitants who became French subjects had been assured should remain inviolate.	Но едва лишь этот поток золота прекратился, как барон снял все ограничения и отдал город на разграбление своим солдатам. Они растащили имущество и той части горожан, которые стали французскими подданными, хотя де Ривароль обещал им неприкосновенность и защиту.
The plunder was enormous.	Добыча была колоссальной.
In the course of four days over a hundred mules laden with gold went out of the city and down to the boats waiting at the beach to convey the treasure aboard the ships.	На протяжении четырех дней более ста мулов перевозили награбленное золото из города в порт, и оттуда оно переправлялось на корабли.
Chapter XXVIII	Глава XXVIII
THE HONOUR OF M. DE RIVAROL	"ЧЕСТНОСТЬ" ГОСПОДИНА ДЕ РИВАРОЛЯ
During the capitulation and for some time after, Captain Blood and the greater portion of his buccaneers had been at their post on the heights of Nuestra Senora de la Poupa, utterly in ignorance of what was taking place.	Капитан Блад во время капитуляции и после нее занимал возвышенность Нуэстра Сеньора де ля Попа, ничего не зная о том, что происходило в Картахене.
Blood, although the man chiefly, if not solely, responsible for the swift reduction of the city, which was proving a veritable treasure-house, was not even shown the consideration of being called to the council of officers which with M. de Rivarol determined the terms of the capitulation.	Пираты отлично понимали свою роль во взятии города, в котором оказалось так много богатств. И тем не менее капитана даже не пригласили на военный совет, где барон де Ривароль определял условия капитуляции.
This was a slight that at another time Captain Blood would not have borne for a moment.	В другое время Блад не стерпел бы такого пренебрежения.
But at present, in his odd frame of mind, and its divorcement from piracy, he was content to smile his utter contempt of the French General.	Но сейчас, порвав с пиратством, он довольствовался тем, что свое презрение выражал насмешливой улыбкой.
Not so, however, his captains, and still less his men. Resentment smouldered amongst them for a while, to flame out violently at the end of that week in Cartagena.	Однако его офицеры, а тем более матросы, продолжавшие оставаться пиратами, были настроены совершенно иначе.
It was only by undertaking to voice their grievance to the Baron that their captain was able for the moment to pacify them.	Блад смог успокоить корсаров лишь обещанием немедленно переговорить с бароном де Риваролем.