Одного поля ягоды
Шрифт:
— Я генеалог, изучающий чистокровные родословные, — Нотт достал книгу из своей сумки и открыл на заложенной странице, переворачивая её к мужчине. На отмеченной странице была движущаяся иллюстрация семейного герба: зелёный щит с выгравированной каймой, которая колыхалась, как морские волны, а на вершине была серебряная змея, свернувшаяся в форме круга. — Род Гонтов. Согласно записям и гобеленам, сохранившимся в других семьях, последним отпрыском дома был мистер Марволо Гонт, сын Моргануса Гонта, родившийся в 1877 году и умерший в 1927 году.
Нотт
— Если больше нет других членов семьи, тогда в следующем издании придётся отразить вымерший статус имени и крови. Но… Ты говоришь, Меропа Гонт — твоя сестра? Тогда ты и сам из Гонтов?
— Да! — яростно сказал мужчина. — Морфин Гонт, сын Марволо, — он ударил себя в грудь и продолжил. — Столетия чистой крови в этих венах у меня — и ни одной капли грязи!
Нотт закашлялся и попытался скрыть издевательское веселье от слов мужчины.
— В чём дело? — сказал мужчина, Морфин Гонт, чьи тёмные глаза засветились от злобы. — Думаешь, я шутки шучу, а? У тебя может и есть пёстрая книжка, но моя кровь лучше твоей.
Морфин поднял грубую руку к лицу Нотта, как до этого сделал Нотт, и на его пальце было золотое кольцо с чёрным камнем. В то время как у кольца Нотта были изысканные украшения, обыгрывающие дубовый орнамент семейного герба, кольцо Морфина казалось лишь простым вырезанным камнем.
— У меня тоже такое есть, прям как у тебя. Не думай, что лучше меня, — сказал Морфин. — Я последний живущий потомок Салазара Слизерина, так-то! Держу пари, что это больше, чем ты можешь сказать о себе, ха!
Краем глаза Гермиона заметила, что выражение лица Нотта изменилось, затем он успокоил его. Раньше там было отвращение и скука, но теперь он вновь заинтересовался разговором с поразительно неприветливым Морфином Гонтом. Нотт выглядел заинтригованным.
— Так ли это, мистер Гонт? — спросил Нотт. — Это выдающееся заявление. Уникальное, если это правда. Стоит того, чтобы записать его с Вашим именем в следующем издании. Но есть одна вещь, которая мне нужна, и я не уверен, что Вам составит труда её предоставить…
— Конечно, правда!
— Докажите, — сказал Нотт. — Поговорите со змеёй.
— Они же сейчас в зимней спячке?
Нотт глубоко вздохнул, стараясь держать себя в руках. Затем он поднял палочку и вызвал:
— Серпенсортия!
Маленькая, футом длиной травяная змейка упала из кончика его палочки на снег у их ног.
Без следа страха Морфин наклонился и поднял её, поглаживая извилистое тело и бормоча что-то странным, шипящим голосом. Змея зашипела в ответ, оборачиваясь вокруг кулака Морфина, и добрых полминуты они, казалось, вели оживлённую беседу.
Глаза Нотта расширились, и на мгновение его презрение растворилось в нескрываемом благоговении.
— Парселтанг, — пробормотал он. — Никто не слышал его в Британии столетиями.
— Ну, каково, а? — позвал его Морфин, высвободив змею из пальцев, а затем — небрежно — перебросив
Гермиона открыла свой рот, чтобы что-то сказать, но Нотт бросил в неё предостерегающий взгляд.
— Никогда не думал, что увижу это, — заметил Нотт. — Подтверждённое заявление. Простите, мистер Гонт, но Ваша сестра тоже обладала такой способностью?
— Ага.
— Знаете ли… — неуверенно начал Нотт. — Знаете ли Вы, что с ней стало?
— Она сбежала с магловским мальчишкой много лет назад, — Морфин пожал плечами. — Увидела его, влюбилась, окрутила его и не вернулась. Он, правда, вернулся, он вернулся — вернулся обратно в свой большой дом на холме, вон там… — Морфин махнул головой в сторону грязной тропинки. — Но я никогда с тех пор больше не видел его на его коне, — он разразился смешком, играя пальцами со своей палочкой со злобной улыбкой. — Если он вернётся, он своё получит. Сполна — кем он себя возомнил? Магловский мусор! Грязь вроде него, порочащая кровь Салазара…
— Спасибо, мистер Гонт, — сказал Нотт, прерывая Морфина посреди его тирады. Он удостоил Морфина кротким поклоном, затем бросил мужчине мешочек монет. Морфин поймал его в воздухе, перевернул и высыпал кучку сияющих золотых галлеонов в свою грязную ладонь.
Морфин попробовал один на свой жёлтый зуб, пока Нотт сморщился и старался сохранить вежливый вид.
— Мне пора идти. Хорошего дня, мистер Гонт, — Нотт задом пошёл от Морфина, который пересчитывал свои монеты и тёр их между пальцами. — Кстати, мистер Гонт? Вам стоит почистить свой сад и обновить обереги на случай, если инспекторы Министерства когда-либо увидят это… место.
Морфин не слушал, и Нотт лишь закатил глаза да развернулся в сторону тропинки, жестом показывая Гермионе опустить палочку и последовать за ним. Тихим голосом он прошептал Гермионе:
— Ты можешь доносить на него сколько хочешь, Грейнджер. Какая же дремучая травестия.
Они протопали к автомобилю, который оставался таким же тёплым внутри, как и когда они ушли. Гермиона, державшая палочку перед собой всё время, откачала грязь и высушила растаявший снег со своего пальто и чулок.
Она всё ещё с трудом осознавала, что только что увидела. Мужчина говорил со змеёй. Она не знала, о чём они говорили, но она была уверена, что змеи обычно так себя не ведут — они не слушают и не ждут ответа, как эта маленькая травяная змейка, когда Морфин перешикивался с ней перед ними.
Этот мужчина был дядей Тома.
— Что ж… — сказала Гермиона, пытаясь завязать разговор. — Это то, на что похоже чистокровное кровосмешение?
— Вот так выглядит худший вид чистокровных, — ответил Нотт сквозь стиснутые зубы. — Мы отслеживаем наши родословные не только из тщеславия — это чтобы избежать подобных вещей. Ты видела его глаза?
— Я старалась не смотреть. Пялиться невежливо.
— У него есть зачатки легилименции. Слабой и нетренированной — ничего изощрённого, как умеет Риддл, — но Гонт сразу понял, что я не придал значения его хвастовству.