Одного поля ягоды
Шрифт:
Во время её встреч по профориентации с профессором Бири на пятом курсе ей было сказано, что настойчивость и упорство — обязательные условия успешной профессиональной карьеры, но, раздумывая о том, что действительно сказал профессор Бири, она не могла вспомнить, чтобы он дал какие-либо дельные советы о карьере в Министерстве. Он был очень учтив, заверив её, что ей не следовало ограничивать себя общепринятыми карьерами. Множество волшебников посвящают себя ремеслу или науке, и в этом не было ничего постыдного или позорного по сравнению с более
— На самом деле, — сказал ей профессор Бири, когда она пришла к нему в кабинет в назначенное время, — я и сам подумывал о том, чтобы покинуть Хогвартс и следовать своим интересам. Мне нравится преподавать — в молодости это даже было моим призванием. Но травология навсегда? О, я думаю, мой дух жаждет большего, благородной профессии, какой бы она ни была. А Вы, мисс Грейнджер, такая свежая и полная потенциала — Вы бы не сделали себе ничего хорошего, если бы растратили свой молодой дух на то, что не приносит ему радости.
В тот момент это было очень вдохновляюще, но профессор Бири не дал ей никакого совета, в какие отделы направлять рекомендательные письма и характеристики. Теперь она начала задумываться о том, что, если она отправит эти письма, как планировала сделать в следующем году, не затеряются ли они в почтовом отделении и не найдут ли их спустя годы скомканными и покрытыми сухим совиным помётом? В прошлом году Нотт предупреждал её о том, каких стандартов она может ожидать от волшебной бюрократии, и встреча с мисс Леонорой Гардинер в Министерстве стала тревожным подтверждением правдивости слов Нотта.
И вот в чём загвоздка: одно дело — правдивость Нотта, — а его знание об особой способности Тома выявлять ложь не оставляло ему выбора по этому поводу, — но его благонадёжность — совсем другое. Она не могла поверить, что всё, что он сказал, было исключительно в её интересах. В лучшем случае любой совет, который он ей давал, в какой-то мере отвечал и помогал и ему.
Он бы пошёл против её интересов, если это будет ему выгодно.
«Но, — подумала Гермиона, — пошёл бы он против интересов Тома?»
Была половина шестого, когда Том сдался в попытках вычленить секреты тысячелетней давности Слизерина из его статуи. В какой-то момент Нотт вызывал Амортизирующие чары на пол и укрылся плащом, чтобы подремать, поэтому только Гермиона бодрствовала, когда Том слез со статуи, его волосы были присыпаны серой пудрой, а брюки испачканы зелёным от колен вниз.
— Нашёл что-нибудь? — вежливо спросила Гермиона.
Том, глубоко нахмурившись, потряс головой:
— Там было что-то похожее на шов, вырезанное под бородой Слизерина, но я не смог найти способ открыть его.
— Это мог бы быть просто шов, знаешь.
— Я не сдамся, — сказал Том. — Пока не буду знать наверняка. Мне нужно будет составить график развития Гидры или сопоставить его с циклами приливов и отливов. Может быть, пруды осушаются в определённые периоды месяца…
— В этом тебе поможет библиотека, —
— Если тебя заметят твои соседки по спальне, просто скажи им, что ты была со мной всю ночь, — сказал Том. — Это ответит на все их вопросы.
— И вызовет море новых!
— Ой? — удивился Том. — У меня создалось впечатление, что, касаемо объяснений, слова о том, что ты гуляла с молодым человеком, говорят сами за себя.
— Не для моих соседок, — сказала Гермиона. — Они будут доставать меня целыми днями, задавая вопросы. Например, просунула ли я руку тебе под джемпер.
Том растерянно хлопал глазами:
— Это эвфемизм для чего-то?
— Нет, боюсь, нет, — вздохнула Гермиона. — Некоторые девочки просто любопытствуют о том, как выглядят мальчики на нашем курсе без мантий. Чаще всего это касается игроков в квиддич, если тебе от этого станет легче.
— Как отвратительно, — заметил Том. — Ну, а ты..?
— Что я?
— Хочешь засунуть руку мне под джемпер?
— Н-нет! — заикалась Гермиона.
— Значит, что-то не так с моим джемпером? — сказал Том весьма расстроенным голосом. — Или что-то не так со… мной?
— Нет! Конечно, нет — в смысле, я не имела в виду…
Том похлопал её по плечу:
— Знаешь, я уже говорил, что «легковерный» — это плачевное естественное состояние пролетариата. Но на тебе, Гермиона, каким-то образом это становится забавно милым.
— Не вижу в этом ничего забавного, — фыркнула Гермиона.
— Тогда ты можешь поверить мне на слово, — ответил Том, поднимая край своего шерстяного форменного джемпера и открыв дюйм рубашки, которую носил под ним, вместе с быстрой серебряной вспышкой пряжки ремня. — Тебе стоит убедиться, что я не сделаю тебе предложения, которое не собираюсь выполнять.
В этот момент Нотт проснулся, и его гнусавый, хриплый от сна голос ворвался в их разговор:
— Если вы двое собираетесь сейчас предаваться подобным вещам, то обязательно здесь?
В форкамере, участке тоннеля, открывающемся в Тайную комнату, они собрали образцы змеиной кожи. Они ограничились лишь сбором кусочков порванной кожи, а не пытались отрезать части из общей кучи, которая была несколько десятков футов длиной: никто из них не прихватил с собой подходящего ножа, и они не хотели рисковать призывом Режущего заклинания, когда они все прекрасно знали, что драконья шкура была известна своим умением отражать заклинания.
— Не могу представить, что люди будут использовать это для ботинок, — сказал Нотт, держа в руках на свет полоску кожи метром длиной. — У зверя такого размера настолько широкий узор чешуи, что любой в ботинках из неё будет выглядеть, будто у них обсыпной лишай на ногах. Но для багажа или упряжи — без вопросов. И я бы не отказался от переплёта из змеиной кожи на заказ со слоем глянца.