Одного поля ягоды
Шрифт:
— Боже милостивый, я буду скучать по этому, когда мы выпустимся, — вздохнул Розье. Он закрыл дверь, наложил запирающее заклинание и плюхнулся на парту, расстёгивая верхнюю пуговицу воротника и ослабляя узел галстука в изящной манере. — Смотри, Грейнджер. Я буду говорить как можно более деликатно, но когда Риддл объявляет о своих официальных намерениях жениться на тебе, к тебе больше нельзя относится как к очередной незначительной маглорождённой.
— «Незначительной маглорождённой»? — сказала Гермиона. — В смысле!
— Мы так не думаем о тебе. Ты, разумеется, значительная маглорождённая, — быстро сказал
— Обычно на мелкие пренебрежения можно не обращать внимания, — добавил Розье. — Неважно, что никто не говорил добрых слов или вообще никаких слов в адрес Игнатиуса Пруэтта, мужчины Лукреции и старосты школы от Гриффиндора в 1935 году. А вот Риддл, в свою очередь, совсем другой зверь. Он очень, эм, старается, чтобы его репутация на нашем факультете была безупречной.
— О, — сказала Гермиона. — Я подумала, что извинение — это простая любезность. Так бы и было в Рейвенкло.
— Нет, — сказал Розье. — Не в Слизерине. Для нас это вопрос личного интереса.
— А что насчёт твоей сестры? — спросила Гермиона. — Не скажу, что она «пренебрегла» мной.
— Личный интерес, опять же, — проворчал Трэверс. — Нотт был прав в этом. Язык без костей.
— Можете ли вы просветить меня, в чём именно заинтересована Друэлла, что дало бы ей личную пользу? Уверена, для неё уже выбран будущий муж. Я не понимаю, почему её волнует мой, — Гермиона не стала задерживаться на мыслях о Томе как о «Моём Муже» или почему она щетинилась на других ведьм, планирующих его будущее. — Том, в любом случае, полукровка. Ваш народ всегда так привередлив о статусе крови.
— Риддл — полукровка, но у него необычайная сила, — сказал Розье. — И никто не может отрицать, что у тебя, Гермиона, необычайный ум. Даже занудный старый Уилкс был впечатлён твоими знаниями и анализом волшебных законов. У любой дочери, которой Риддл оплодотворит тебя, должны быть сила и ум обоих из вас. И неплохая внешность тоже. Риддл может быть единственным живым мужчиной, кто падок на волосы, но все остальные среди нас могут сказать, что у тебя не то чтобы лицо собаки.
— Эй! — сказала Гермиона, застенчиво пропуская руку через свои кудри.
— Прими это как комплимент, Грейнджер, — прошептал Трэверс. — С его стороны было бы непорядочно открыто сказать, что жена Риддла хороша собой.
Розье продолжил:
— И вот суть проблемы: твоя дочь от Риддла будет крайне подходящей, даже если она лишь полукровка. Потому что если она по браку попадёт в чистокровную семью, неважно, что её фамилия — Риддл. Это лишь её девичья фамилия. Каждый ребёнок, которого она выносит от чистокровного мужа, будет технически чистокровным, ведь у всех четырёх бабушек и дедушек будет волшебное происхождение. Нотт бы потребовал ещё
Гермиона могла понять логику, хоть она не могла сказать, что согласна с ней. В прошлом году она встретила дядю Тома, Морфина Гонта, и Нотт объявил, что мужчина — результат излишнего кровосмешения. Такая стратегия могла быть рациональным ответом на сохранение здоровья в чистокровном роду, а также его фамилии, но это было, по сути, «отмывание» родословной, чтобы удерживать этот ослиный ярлык чистоты. Она постаралась скрыть неловкость от проявления на своём лице:
— Твоя сестра пыталась убедить меня, что наши дети должны жениться? Это всё поэтому? Во-первых, мы с Томом ещё даже не женаты. Мы всё ещё школьники. Так почему Друэлла вообще думает о наших несуществующих внуках!
— Она чистокровная ведьма, обладающая незаурядным состоянием и положением, — сказал Трэверс. — Они не зарабатывают, и им не требуется работа. Её муж позаботится о слугах, которые будут ухаживать за ней и следить за домом, что ещё ей делать целый день? Сигнус — младший ребёнок побочной линии, так что она, наверное, решила, что это здравая идея. Альфард — старший, сватовство его детей будет происходить с наибольшей тщательностью. Вальбурга, однако, не потерпит этого даже в отношении второго сына.
— Если ты спросишь её напрямую, она будет это отрицать, естественно, — сказал Розье. — Но это игра вдолгую, и мы все в неё играем. Ну, факультет Слизерина играет. Риддл должен был объяснить это тебе. Зачем ещё тебе на нём жениться, если ты не знала?
Логика Друэллы Розье теперь была ясна. Это было отмыванием. Этот гипотетический внук будет «чистой» крови, поддержанный фамилией и состоянием Блэков. Полукровка Блэк по браку не будет названа непревзойдённой хозяйкой в высших эшелонах волшебного общества, но её ребенок, рождённый Блэком, — совсем другое дело. Эта кровавая фамилия была билетом для брака в другие волшебные родословные, и после этого это низкое происхождение исчезнет в анналах исторической незначительности, как старомодная шляпка.
— Возможно, потому что мы нравимся друг другу, — сказала Гермиона, шмыгнув носом.
Розье и Трэверс посмотрели друг на друга.
— Понятно, — сказал Розье, но его лицо выражало вежливое замешательство.
— Вот ещё один вопрос, раз уж ты эксперт в этих играх вдолгую, — сказала Гермиона. — Ты лишь упомянул, какие планы для моей будущей дочери. А что, если у меня не будет дочери, но вместо этого будет сын?
Розье ухмыльнулся:
— Тебе лучше надеяться, что он пойдёт в тебя, а не в своего отца. Слагхорну бы это понравилось, но только ему. Не могу представить, что Слизерин будет рад перспективе ещё одного Риддла на факультете, идентичного предыдущему. Скорее всего, они будут гадать, что они сделали, чтобы заслужить гнев и наказание Салазара.