Одного поля ягоды

babylonsheep

Розье бросил любопытный взгляд на Гермиону:

— Грейнджер, ты ходила на визиты с Трэверсом. Значит ли это, что ты планируешь продержаться три года в качестве низшего служащего — ох, прости, я хотел сказать стажёра — в аврорате?

Гермиону поставили под удар, и она заколебалась, пытаясь подобрать наиболее подходящее объяснение. Она заключила договор с Трэверсом не потому, что действительно мечтала быть аврором. Это был обмен услугами. Она не знала его достаточно хорошо, и он её тоже, поэтому его истинное отношение к обязанностям государственного служащего в какой-то мере застали её врасплох. Это было неожиданно… принципиально. Затем она почувствовала укол вины

за эту нелестную мысль. Она узнала многое о них за два года, и она выучила, что беспринципность слизеринцев не была правдой — их принципы просто были отличными от её. Она почти всегда была с ними несогласна, но они не были несуществующими. Это было значительно лучше, чем у Тома, по крайней мере.

Следующий укол вины пришёл от двусмысленных предположений, которые возникли у неё в результате общения с аврорами. Гермиона не говорила Трэверсу прямо, что не хочет быть аврором, но он, похоже, был уверен, что она склоняется к этому. Условием их первоначального соглашения было получение информации об аврорах, а для такого практичного волшебника, как Трэверс, сбор подобной информации не представлял никакой ценности, если только она не питала интерес к аврорам.

И если быть честной, чем больше она узнавала об Отделе магического правопорядка из собственных исследований и общения с Трэверсом, тем более интересным он казался. Было лишь несколько отделов в Министерстве настолько же престижных, как ОМПП, или таких же меритократических{?}[Меритократический —основанных на личных заслугах, достижениях, компетенциях, профессиональных качеств и т.п. ], как Корпус авроров, когда дело касалось вступительных позиций. Сын бывшего главы должен был работать, чтобы поступить. Это что-то говорило об их культуре равноправия, которую она не встречала ни в одной другой ситуации с трудоустройством в Волшебной Британии.

Вопросы Розье продолжались:

— Что об этом думает Риддл? Поэтому он хочет пронестись через оглашение имён{?}[Оглашение имён брачующихся в церкви (banns [of marriage]) — публичное оглашение во время богослужения имён тех, кто собирается обвенчаться в данной церкви. В англиканской церкви, если после оглашения имён кто-то вслух заявит, что против брака между объявленными, церемония на этом заканчивается] до выпускного? Это не необычно для незамужних женщин вступать на программу подготовки авроров. Среди подавших заявки восемь из десяти — мужчины, поэтому, скорее всего, тебе в напарники для учёбы присвоят молодого, холостого волшебника почти на все три года программы. Близкое присутствие, долгие часы, ночные дежурства. Можно понять, почему официальная привязка была бы полезной и необходимой.

— Это касается только нас с Томом, — твёрдо сказала Гермиона. — И я в курсе, что брак делает ведьму или волшебника уважаемым человеком в определённых сферах деятельности. Я бы хотела работать в Министерстве. Том знает об этом, поддерживает мой выбор, но понимает, что такое серьёзное решение значит для меня больше, чем… чем удобство и практичность!

— Тебе лучше держать свой нос подальше от дел Риддла, Розье. Для твоего же блага, — согласился Трэверс. — Можешь присоединиться к нам, но ты мне будешь должен. Даже дважды должен. Это рабочие помощники отца. И, наконец: что бы ты ни делал, не упоминай о книге.

— Какой книге? — невинно сказал Розье. — Не знаю, о чём ты говоришь.

— Просто из любопытства, — сказала Гермиона, — Том когда-либо читал «книгу»?

Трэверс и Розье переглянулись. Розье пихнул Трэверс локтем. Трэверс увернулся и пнул Розье по голени.

— Гипотетически… — сказал Розье, уклончиво осекаясь, — если бы книга

когда-либо существовала и если бы Риддл действительно в неё подглядел, то нет, он взглянул бы на неё, но не читал бы её. Он мог бы описать её как… «безвкусное развлечение, подобающее грубым и хамским аппетитам простолюдинов». Но раз уж это всё предположения, мы никогда не узнаем наверняка.

— Не волнуйся, Грейнджер, — заверил её Трэверс. — Я сомневаюсь, что он бы описал свой аппетит в твою сторону грубым или хамским.

— О, — сказала Гермиона, ярко краснея. — Ха-ха. Ну, я действительно надеюсь, что не стал бы.

Они подошли к двери учительской за четыре минуты до назначенного времени, согласно карманным часам Трэверса. Трэверс постучал. Гермиона и Розье подготовили свои подарки, Розье постукивал палочкой по винной бутылке, бормоча охлаждающее заклинание. Хуже тепловатого вина было только, если его теплота объяснялась тем, что оно было зажато в подмышке молодого человека сомнительной гигиены.

Дверь беззвучно отворилась, за ней никого не стояло. Когда Гермиона заглянула в учительскую, она заметила, что мадам Тромбли развалилась в кресле, забросив ноги на пуфик. Её палочка была выставлена и показывала на дверь. Мистер Уилкс готовил поднос для чая и обернулся через плечо, чтобы пробормотать резкое приветствие гостям:

— Юный Трэверс, мисс Грейнджер — добрый вам день обоим. А что это за товарищ с вами? Боюсь, Вы поставили нас в неловкое положение.

— Розье, — представился мальчик. — Себастьян Розье, седьмой курс, Слизерин. Я смею надеяться, что смогу принять участие в наборе стажёров следующего года в аврорат.

— Вы, должно быть, старший ребёнок Джоселин Розье, — сказала мадам Тромбли, возвращая палочку в карман мантии. — Уже переросли мечты о квиддиче? Это случается с лучшими из нас, как ни прискорбно это признавать.

— К сожалению, мои первоначальные карьерные планы несколько сбились с пути, — сказал Розье. Он передал ей бутылку вина. — У меня «П» по защите от Тёмных искусств, и я подумал, что не стоит пускать мои оценки на ветер. Если бы Вы могли дать какой-нибудь совет кандидату, подающему надежды, я весьма любезно счёл бы себя Вашим должником.

— С такими красивыми манерами, — ворчливо сказал мистер Уилкс, поднося поднос, нагруженный чашками, блюдцами и окутанным паром чайником с росписью герба Хогвартса, — Вы бы лучше подошли для Отдела международного магического сотрудничества.

— Тут он прав, — сказала мадам Тромбли. С громким «поп» она откупорила бутылку вина и налила немного в чайную чашку, которую ей протянул мистер Уилкс. — Вы знаете, как вести себя в гостях: отец хорошо обучил Вас. Отличный перри, это урожай прошлого года? М-м-м, Вы балуете нас. Есть только одна семья в Англии, в чьих садах растут груши для английского перри, которые могут соперничать с французскими поместьями. Бесхитростно игристые. Скажите мне, Розье, Ваш отец также убедился, что Ваше благородное образование также включает в себя изучение французского?

— Oui, — сказал Розье, хитро подмигнув в сторону Гермионы, — je suis connu pour avoir bon gout en litterature francaise.{?}[(фр.) Да, я известен своим хорошим вкусом во французской литературе.]

Она сдержала стон. Это было о «Le Jardin Parfume», той книге, которую Лестрейндж упомянул во время последнего собрания клуба по домашней работе? Однажды она найдёт копию этой книги, чтобы прояснить, о чём весь этот шум. Осматриваясь по сторонам, она увидела, что Трэверс сидел с пустым и непонимающим выражением лица. Он понятия не имел, что Розье нарушил своё обещание не упоминать «запретную» книгу.