Одного поля ягоды

babylonsheep

— Это редкая специализация, — сказал Нотт. — Эти навыки не особенно востребованы ежедневно, но когда они востребованы, они незаменимы. Немногие волшебники стали бы терпеть неудобства, проводя годы между крупными контрактами, когда за те же усилия они могли бы получить более постоянную работу по зачаровыванию сундуков, мётел или даже шоколадных лягушек.

Гермиона вспомнила беседу за ужином с мистером Пацеком прошлым летом. Он упомянул о своём увлечении магической наукой, но признал важность практической магии. Теория — это хорошо и полезно для изучения, но существовали ограничения на возможности магии, и она не могла создавать еду или золото. Она понимала, что мало кто хочет быть учеником Диогена, довольствуясь нищенской жизнью в сосуде для вина на улице и философствуя о природе истинного счастья вне собственности и имущества{?}[Диоген Синопский — древнегреческий философ.

В своём учении Диоген пропагандировал аскетизм — отказ от земных благ, независимость и самодостаточность. Чувство зависимости от внешних обстоятельств, согласно Диогену, было уделом раба. К числу наиболее популярных рассказов о Диогене относится история о том, как он жил в огромном глиняном пифосе, который зачастую называют «бочкой». Аскетизм Диогена не предполагал самоистязания и отказа от всех житейских благ, он отрёкся от тех потребностей, удовлетворение которых требовало компромисса, отказа от свободной жизни. Он мог посещать богатых людей и участвовать в их пирах, сохраняя своё оскорблявшее хозяина внешне непристойное поведение.]. Некоторых волшебников устраивала жизнь аскетичных пещерных отшельников: провидцев, астрономов и тому подобных людей. Но не тех волшебников, которые изучали физическое зачаровывание — дисциплину, требующую не только мастерства, но и дорогих магических ингредиентов и материалов.

— Я знаю Мастера зачаровывания, — сказала Гермиона. — Он специализируется на зачаровывании стекла, как витраж в ванной старост. Когда моя семья наняла его для нескольких окон в нашем доме несколько лет назад, он сказал, что бoльшая часть его обычной работы — обычные домашние обереги. Это должно ужасно разочаровывать после стольких дополнительных лет обучения, всё равно что поручить целителю менять покрывала и чистить горшки в палате вместо чего-то более полезного и важного.

— И в этом суть моих подозрений, — возвестил Нотт. — Отправит ли Министерство Мастера металлургии в клоаку, которой является тюрьма Азкабан, и оставит ли оно его там гнить до скончания дней? Учитывая, что Британия выпускает лишь несколько чародеев этой специализации за столетие, ведь мало того, что для таких навыков не хватает соответствующих высокопрофессиональных проектов, так ещё и любому, кто достаточно хорош, чтобы претендовать на это звание, придётся конкурировать с гоблинами-кузнецами.

— Согласно отцу, у Министерства сейчас большой проект для Мастеров зачаровывания, — вставил Трэверс. — Они переделывают атриум после всей этой истории с Принцем. У них были установлены защитные решётки для каминов несколько месяцев назад, но чары были разрушены за десять минут командой из двух человек. Теперь им нужно проверить схемы для большей безопасности в дополнение к исходным тысячам, которые они уже потратили на их создание. Это дорогостоящее мероприятие, а им уже пришлось вывернуть карманы после отстёгивания выплат за квиддич в этом году.

— Хм, да, я слышал об этой истории в атриуме. Плачевное дело, не правда ли? — туманно сказал Нотт. — Я пошёл и поискал, что Министерство могло бы сделать со злодеем, обладающим полезными талантами. При любом обычном сценарии они воспользовались бы этим, сделав так, чтобы такой человек никогда не попал на публичный суд. Тихое признание вины, заверение против рецидивизма, репарационный двусторонний договор, маленькая сноска в конце отчёта о происшествии, и всё остальное можно замести под ковёр. Нельзя быть обвинённым в том, что дали преступнику соскочить с крючка, если крючка никогда не было, а его так и не признали «преступником». Проблема же именно с этим преступником в том, что его поймали слишком публично для такого манёвра.

— Ну и хорошо, значит, — сказал Трэверс. — Твоя паранойя беспочвенна, и теперь ты можешь перейти к дёрганью о чём-нибудь другом.

— Моя паранойя настолько же беспочвенна, насколько Министерство благонадёжно, — резко сказал Нотт. — Нет, я предсказываю, что они подождут год или около того, прежде чем потребуют «повторной оценки, когда страсти поостынут». Слишком долгое бурление на гауптвахте приведет к тому, что он сойдёт с ума и будет постоянно дрожать. Никуда не годится, если ваш мастер не в состоянии ровно писать. А общественная память живуча лишь постольку-поскольку: они ожидают, что люди забудут об одном преступнике из громкого заголовка, ведь газетам нужна новая сенсация каждый божий день. Но Ансгар Шмитц не забудет, кто его поймал. Я бы не забыл, — Нотт тяжело вздохнул, потерев глаза усталой рукой. — Когда Министерство слишком поздно узнает, что человек, умеющий делать упряжь, так же хорошо умеет её взламывать, это будет плохая новость для всех нас. В национальной

охоте никто так не прочёсывает землю, как дементоры.

— Значит, — сказал Трэверс, хмурясь сильнее, чем когда-либо, — поэтому ты изучаешь заклинание Патронуса. Ты выдвинул какое-то чуднoе предположение, что Британию через год заполонят дементоры из-за маловероятной цепи событий, которая держится на неграмотности Министерства. С чем я в целом не не согласен — министр Спенсер-Мун не настолько гениален, как утверждают его сторонники, — но работники Министерства базового уровня не меняются вместе с вожжами, и многие из них держат корабль на плаву уже несколько десятилетий.

— Это и то, что это один из дополнительных вопросов на практическом экзамене Ж.А.Б.А. по защите от Тёмных искусств, — признался Нотт. — Это два зайца одним заклинанием.

— Ты разве не имел в виду «выстрелом»? — спросила Гермиона. — Уверена, поговорка звучит именно так.{?}[Аналогичная поговорка на английском: «убить двух птиц одним камнем»]

— Нет-нет, так, — сказал Нотт. — С чего бы тебе стрелять в зайца? Он просто увернётся и убежит.

— Он убежит в любом случае, если прицел твоего заклинания будет неточным, — парировала Гермиона. — Маленькому животному не так уж и сложно увернуться от луча света. На трансфигурации третьего курса некоторые студенты проводят половину урока на четвереньках в поисках жучков, упавших с их парт, — она не смогла удержаться от назойливого шмыганья носом. — Это превращение жуков в пуговицы, а не уход за немагическими существами! Боже.

— Имей хоть немного воображения, Грейнджер, — сказал Нотт. — Как ведьме, тебе его мучительно не хватает. Не все заклинания — лучи света. Если ты наколдуешь большую сеть, ты можешь поймать двух зайцев одним взмахом палочки. И это будет считаться одним заклинанием.

— Я начинаю думать, что у тебя слишком много воображения, — сказала Гермиона. — Министерство не допустит побега из тюрьмы. Такого никогда не случалось! За всю историю тюрьмы Азкабан, которую открыли в 1718 году по велению Министра магии Дамокла Роули, избранного на платформе судебной реформы, что было необходимо после принятия Статута. Раньше волшебники, обманывавшие или причинявшие вред маглам, могли быть наказаны по законам короля, что создавало проблемы с обеспечением арестов, а также с наказаниями из кодексов, которые были дико противоречивы в Англии, Шотландии, Уэльсе и досоюзной Ирландии{?}[Имеется в виду заключение акта об Унии 1800 г. Именно после него был закреплён союз Королевств Великобритании и Ирландии. После этого «Юнион Джек» (флаг Великобритании) принял современный вид, ведь к нему добавился ирландский крест Св. Патрика. Этот флаг остался флагом Соединённого Королевства даже после независимости Ирландии в 1922 г., поскольку Северная Ирландия осталась в составе Великобритании.]… Вы вообще меня слушаете?

— Эм… — неловко сказал Трэверс. — Я думал, мы пришли заниматься защитой от Тёмных искусств, а не историей магии.

— Я думал, — сказал Нотт, — что изучение защиты от Тёмных искусств не подразумевает никакого «мы». Я вполне хорошо справляюсь самостоятельно.

— О, — ворчливо сказала Гермиона, — ну, если ты «вполне хорошо» вызываешь заклинания на дополнительные баллы, давайте на это посмотрим.

— Давайте, — согласился Трэверс. — Если ты можешь защитить себя от предполагаемых дементоров, то ты вправе раздавать нам советы. Давай, Нотт, покажи нам своего Патронуса. Или предполагаемого Патронуса.

— Хорошо, — с неохотой сказал Нотт. — Если вы в состоянии предоставить несколько мгновений тишины, то я покажу, как это делается.

Нотт вытащил палочку из кармана мантии, прочистил горло и крепко зажмурил глаза. Ничего не происходило почти минуту.

— Вербальная формула — «Экспекто Патронум», — услужливо сказала Гермиона. — Если ты забыл.

— Спасибо, Грейнджер. Не забыл, — процедил Нотт сквозь зубы. — Экспекто Патронум!

Тонкая серебряная прядь вырвалась с кончика его палочки, разрастаясь, нить за нитью, как крутящаяся бобина на ножной швейной машинке. Её форма объединилась в сияющий шарик, который парил в нескольких дюймах над поверхностью стола, радужно переливаясь, его края подёргивались, как образ, отражённый в текущей воде. Когда он дорос до размера буханки хлеба, он перестал расти и начал пульсировать синеватым светом, который грел её кожу, как пальчик солнечного света, пробившийся через серое покрывало шотландского неба. И пока она смотрела на него, пытаясь разглядеть его форму, зудящая, похожая на заусенец обида на нелюбезные манеры Нотта начала смягчаться, и, удивляясь этой новой демонстрации незнакомой магии, она не могла понять, почему он так сильно её раздражал вообще.