Одного поля ягоды
Шрифт:
опубликованные главы, к сожалению, закончились. новые выходят примерно раз в 2-3 недели, и я буду браться за них как можно скорее по мере выхода. ориентировочно нас ждёт ±61 глава
тем временем я займусь редактурой старых (а там, возможно, и новым переводом?). сердечно прошу прощения у всех, кто пережил мои опечатки. я уже посмотрела на несколько глав, и подозреваю, что вычитка была сделана левым локтем.
я редко это говорю, но всегда об этом думаю: огромное спасибо всем читающим. моё сердечко тает от радости, когда вам нравится моя любимая история
не прощаемся!
====== Глава 58. Семёрка школяра ======
1945
С
Всё-таки было странно узнать, что состояние мира, которое он довольно неохотно принял как «нормальное», снова изменилось. И ещё страннее было понимать, что хоть новости, может, и обрадовали бы его несколько лет назад, теперь он настолько ассимилировался к волшебному существованию, что это повлияло на него не больше, чем шторм на чужом берегу. Мир, в котором он появился на свет, без особой помпы стал для него чужим, и он не знал, что об этом думать. Возможно, лучше не думать.
— Может, Британия и обеспечила свою победу восьмого мая, но то другая сторона Статута. Британцы на этой, однако, не могут почивать на лаврах — до тех пор, пока мы не столкнёмся со всеми нашими противниками до последнего и не возьмём с них честное слово.
— Честное слово? — скептично произнёс Том. Он понимал, это означает, что когда наступит победа, враг должен будет пообещать, что больше не станет творить ничего дурного. — Разве не слишком оптимистично ожидать чести от подобных людей?
— Хоть сейчас они и наши противники, не забывай, что они такие же волшебники, Том, — сказал Дамблдор. — Если маглы могут принять условия капитуляции поверженной нации, то волшебники уж точно могут вести себя в должной манере, подобающей цивилизованному обществу. Война — это не просто война. Это урок человечности и этики, который к тому же сурово преподаётся. А теперь, — кивнул он Тому и вытащил свою палочку. — Покажи мне, чему ты научился.
Их тренировки стали одной из самых адских недель в жизни Тома. Его уроки в Хогвартсе в сравнении казались детской игрой. На них он читал учебник, уделял внимание в классе и выполнял работу так быстро, что просто-напросто подразумевалось, что он подсядет к ученикам послабее, чтобы помочь им вырваться из оков собственной посредственности. Уроки были построены так, чтобы растормошить как можно больше учеников среднего качества, в то время как Том скромно описывал собственный уровень как «выше превосходного». За последнюю неделю семестра Дамблдор преподавал уроки совершенного иного толка. Никакого почевания на лаврах. Отдых стал восхитительным воспоминанием прошлого.
Каждый раз, когда Том проходил испытание, Дамблдор улыбался и тут же ставил перед ним новое, демонстрируя его,
Не проявлением великодушия было образование Тома. Это был бальзам для успокоения совести, потому что даже с учётом оппортунизма профессора Дамблдора его нежная маленькая совесть содрогалась при мысли о том, чтобы послать необученного мальчика выполнять мужскую работу. (Не сказать, что Том был «мальчиком» или мальчиком на побегушках у Дамблдора. Но именно так Дамблдор оценивал ситуацию, а если Тому суждено получить магическое обучение уровня Мастера за счёт неуместной сентиментальности Дамблдора, то не было смысла протестовать слишком громко.)
Просто очень жаль, что инструктаж был таким болезненным. Тома расшвыривали циклоны и глиняные конструкции, разбрасывали дирижабли. Он боролся кнутом огня и щитом льда, и каждый раз, ступая по адскому пламени и утопая в сухой земле, он поднимался на ноги и начинал сначала. Когда он обдумывал это, заточившись в притупляющую боль окклюменцию, ему было неважно, что мальчики или Дамблдор — или даже Гермиона — видели его окровавленным и покрытым синяками. Они никогда не видели, чтобы он уступал ни Дамблдору, ни своим личным неудобствам, и это было самым важным для утверждения его статуса высшего волшебника.
В благодарность за починку теплиц профессор Бири одолжил Дамблдору пригоршню незрелых мандрагор, а Том заработал себе мигрень после того, как Дамблдор устроил ему дуэль с дополнительным осложнением в виде их крика. Из этого вытек интересный урок: трансфигурация магических живых организмов. Это была разновидность одушевлённых трансфигураций, более продвинутая, чем учебная программа уровня Ж.А.Б.А., и Том многому научился. Бири, может, и расстроился, что потерял несколько образцов, но даже незрелые мандрагоры сгодятся для зельеварения, так что это не было большой жертвой. Образование Тома гораздо важнее. Экспериментируя под его руководством, Том нашёл подходящую технику для обездвиживания живого существа, которое не хотело трансфигурироваться в камень, старалось изо всех доступных ему сил избежать этой судьбы, и чьи магические возможности даровали некоторый уровень естественного сопротивления против этого.
Это привело его, в его последний вечер, будучи учеником, к решению проблемы перевозки его акромантула. Том, наложив на себя Дезиллюминационное заклинание, вошёл в логово акромантула, в класс подземелья, где он хранил его последние два с половиной года. От размера собаки акромантул вырос до размера шахтного пони,{?}[Разновидность пони, выведенная для работы в шахтах, когда для этого стал запрещён детский труд. Они рождались, жили и умирали в шахтах, не зная солнечного света.] тех маленьких устойчивых лошадок, которых магловские шахтёры использовали для перевозки вагонеток с углём под землёй. Он больше не помещался в сундук, и, хотя Том и расширял его раз или два, ему мешало некачественное изготовление, которому едва ли могли помочь даже усиленные ремонтные чары.