Охота за наследством Роузвудов
Шрифт:
Опять. Я не понимаю, почему из-за этого слова чувствую себя странно и неловко. Как будто для Лео в порядке вещей впускать к себе через окно девиц, и я просто очередная из них.
«Тебе надо беспокоиться о куда более важных вещах», – напоминает внутренний голос.
– Нет! – Он смеется, изображая недоумение. – Разумеется, нет, мама. Сейчас же четыре часа утра.
– Раньше это никогда тебя не останавливало.
Миссис ДиВинченци – набожная и добродетельная женщина, она систематически
– Она в чулане?
Я задерживаю дыхание, сжавшись, чтобы занимать как можно меньше места среди висящих рубашек, старых хоккейных клюшек и вонючих спортивных сумок, пока миссис ДиВинченци медленно приближается к чулану. Но в последнюю секунду Лео преграждает ей путь.
– Это я шумел!
Я зажимаю рукой рот, чтобы не издать ни звука.
– Как это? – спрашивает миссис ДиВинченци.
Лео показывает на телефон, лежащий на тумбочке.
– Я просто смотрел видео на «Ютьюбе».
– В четыре часа утра? А что произошло с теми навороченными наушниками, которые ты попросил нас подарить тебе на Рождество?
– Они сейчас на зарядке, – отвечает Лео. – Прости, я не подумал, что включил видео слишком громко.
Слышится негромкий хлопок, как будто она шлепнула его по голове.
– Ложись спать, – командует она.
Дверь со щелчком затворяется. Несколько секунд спустя Лео открывает чулан.
– Ты быстро придумал отмазку, – хвалю я.
– У меня в голове есть небольшой горшочек с отмазками, которые я достаю оттуда всякий раз, когда родители застукивают меня за чем-то преступным.
Он улыбается, глядя на меня, сжавшуюся в комок среди его вещей, и протягивает руку, чтобы помочь встать. Когда он сжимает мою ладонь и тянет вверх, я тут же ощущаю боль от пореза. Я прикусываю нижнюю губу, чтобы подавить крик, и вырываю руку, но при этом на его ладони остается кровавый след.
– Черт! – Он снова хватает мою руку и при виде покрывающей ее крови у него округляются глаза. – Это они сделали?
– В каком-то смысле да. Я порезалась о металлическую москитную сетку, когда выбиралась из комнаты через окно. – Когда я произношу это вслух, произошедшее кажется еще более невероятным.
– Иди сюда, – говорит он и тащит меня к другой двери. Это ванная на две спальни, и вторая дверь ведет в комнату одной из его сестер. Он включает кран и подставляет мою ладонь под струю холодной воды. Я резко втягиваю воздух сквозь зубы от боли, которая теперь, когда адреналин сошел на нет, стала намного сильнее.
– Ты позвонила в полицию? – спрашивает он.
Я качаю головой.
– Телефон разрядился. – Я понимаю, что мне нужно им позвонить, но… – Если они начнут расследование, это затянется и съест время, которого у нас и так нет. К тому же если об этом узнает дядя Арбор, мне больше вообще не удастся выйти из дома. И мне придется выйти из игры.
Кроме того, хотя я все еще в ужасе от
– Ладно, – сдается он и, к счастью, больше не поднимает эту тему. Когда вода перестает розоветь от крови, он выключает кран. Порез выглядит не таким уж страшным. – Держись. У меня есть бактерицидный лейкопластырь, – говорит он, ощупывая полку под раковиной. – Черт, – бормочет он. – Оказывается, пластыря у меня нет. Ничего, возьмем клейкую ленту и вот это.
Я издаю смешок, когда он кладет на столешницу гигиенический тампон, и чувствую, что краснею.
– О да, это поможет.
Я никогда в жизни не видела, чтобы парень был так невозмутим, держа в руках тампон. Наверное, все дело в том, что у него три сестры. Он вынимает тампон из пластиковой оболочки, распушивает вату, прикладывает ее к порезу и отрезает шнурок.
– Эти штуки – отличный лайфхак для носовых кровотечений. У хоккеистов они случаются особенно часто. И мама в таких случаях просто запихивала мне в нос тампон. – Он обматывает мою ладонь медицинской клейкой лентой, чтобы вата оставалась на месте. – Ну вот. Прямо как в больнице.
– Спасибо, – немного оторопело говорю я, когда мы возвращаемся в его комнату. И обхватываю себя руками. – Прости, что из-за меня ты чуть не поссорился с мамой.
– Ничего. – Он кивает. – Это такая жесть, что эти типы вломились в твой дом. Ты была одна?
Я киваю:
– Дядя Арбор отправился в Бостон, чтобы встретиться с одним из членов правления «Роузвуд инкорпорейтед», а Дэйзи уехала к Кеву. Ты не мог бы посмотреть, она еще там?
Я немного расслабляюсь, когда Лео показывает мне ее геолокацию в северо-западной части города, где недалеко от нашей школы живет Кев. Я рада, что ее не было дома, но тут до меня доходит, что если бы тот, кто вломился в дом, добрался до меня, никто бы об этом не узнал до самого утра.
Лео смотрит в окно.
– Ты думаешь, они все еще где-то здесь?
– Да. – Мой голос дрожит.
Взгляд Лео смягчается.
– Если ты не хочешь ничего предпринимать по этому поводу до завтра, то, вероятно, тебе следует переночевать здесь, не находишь?
Судя по его вопросительному тону, он не уверен, что я соглашусь стерпеть презрение, которым меня обольет миссис ДиВинченци, если найдет.
Я киваю. У Лео только односпальная кровать, так что он показывает мне на пол.
– Я постелю одеяла. – Он достает из чулана несколько одеял и устраивает на ковре что-то вроде ложа для собаки. Затем кладет туда подушку. – Уютно, да?
– Ты шутишь.
– Я не отдам тебе кровать. – Он выключает свет и плюхается на матрас. – Тут слишком удобно.
– Не могу согласиться, – ворчу я, ложась на груду одеял. Под его кроватью куча мусора, крошек и пыли. Я подбираю оранжевый крекер и подношу его к лицу. Света луны как раз достаточно, чтобы разобрать надпись. – Под твоей кроватью валялся сырный крекер «Чиз-ит».