Октябрь, который ноябрь
Шрифт:
– Гм, ну, эти детали вполне банальные и объясняемые. Нож действительно дареный, кованый на заказ, серебро на нем... излишества, да. Или вы про что-то иное думаете?
– Я вообще не думаю, - сказал не только честный, но и умный штабс-капитан.
– Я пытаюсь найти стрелков и беспокоюсь. Эгоистично беспокоюсь. У меня, видите ли, семья. На Торговой квартиру снимаем. Нужно семью немедленно из Петрограда вывозить? Каковы ваши предчувствия?
– У меня не предчувствия, у меня имелся прогноз на наиболее вероятное развитие событий. Составляла этот "гороскоп", естественно, не я, у меня с математическими
– Пусть не радикально, но последствия провокации мы могли приглушить, - напомнил Лисицын.
– В Смольном знакомы с версией о "третьей силе", в штабе Округа знают детали, уверен, в Зимнем тоже осведомлены. Возможно все-таки возобновление переговоров, как считаете?
– Да постойте вы с этими геополитическими решениями, - Катрин сунула нож в ножны.
– Вы о семье спрашивали. Если волну террора удастся сбить, думаю, вашей семье в ближайшее время ничего не будет угрожать. В дальнейшем, разумнее выбраться из Петрограда, двинуться, к примеру, на юг и быть готовым сесть на пароход. Это в случае ожесточения внутренней ситуации. Если вы покидать Россию твердо не намерены, стройте новую армию. Полагаю, она будет большевистской, но все равно русской. Как бы мы с вами к ним не относились, сейчас здесь, в Смольном, сосредоточены самые дееспособные силы страны. Хотя и звучит парадоксально. Не согласны - хватайте жену, фамильные драгоценности и на пароход. Во франциях-англиях тоже люди живут, я и сама пробовала. Унылое, конечно, но бытие. Вот Германию категорически не рекомендую, там микроклимат дурной.
– Спасибо за совет, - Лисицын помолчал.
– С фамильными драгоценностями у меня не густо, да и жены нет. Семейство: мать, жена брата - убит под Равой-Русской, двое племянников. Но Россию покидать не хочется.
– Понимаю. Вам решать. Насчет семейного положения - это вы напрасно, пора расширить. Племянники тоже хорошо, но чем семья больше, тем лучше.
– Не сложилось как-то.
– Сложится. Только на товарища Островитянскую не заглядывайтесь. Женщина она, конечно, прелестная, но как раз семейная, и семейство у нее этакий клан, что...
– Догадываюсь, - засмеялся Лисицын.
– И в мыслях не имел. Но смотреть на нее исключительно приятно.
– Согласна, сама иногда любуюсь.
Затрезвонил телефон - с Пушкинской докладывали, что поменяли состав засады - теперь в квартире сидели красногвардейцы, а представители училища прапорщиков выдвинулись на улицы. Штабс-капитан позвонил в Ушаковскую больницу - там патрули тоже прикрывали оба входа и были начеку.
– Идея совместного патрулирования еще утром казалась абсурдной, - сознался Лисицын, вешая трубку.
– Теперь выглядит вполне естественно - все ловят немецких пулеметчиков. Идея ведь вброшена, как нынче говорят "в массы", не совсем случайно, так, Екатерина Олеговна?
– Версия родилась на ваших глазах и основания для нее имеются. Другое дело, что в больнице нужно задержать инвалида-свидетеля, а не зловещих пулеметчиков.
– Иной раз деньги творят гадкие чудеса. Польстился солидной мздой, пустил на постой, помог с тайниками...
– Вы его дочь видели? Едва ли в последнее время её осыпало дождем материальных благ. Судя по слухам, строго наоборот.
– Да, девочку жаль...
В дверь бахнули кулаком, вошла товарищ Островетянская и вопросила:
– Кого вам тут жаль? Могли бы у входа встретить, с мешками помочь.
Сама товарищ оборотень отягощена была не особо - мешки несли двое добровольцев-красногвардейцев. Но, невзирая на эту счастливую случайность, настроение у оборотня явно было не из лучших. Села за начальственный стол, сняла платок, элегантно поправила волосы:
– Что с обстановкой, товарищи и господа?
– Вычислили два номера, - Катрин придвинула лист с записями.
– Связь абонентов с террористической группой весьма вероятна. Сейчас адреса устанавливаем.
Лоуд глянула мельком и строго заметила:
– Медленно, медленно работаем, товарищи. Энергичнее нужно, напористее. По больнице и второй группе новостей нет?
– Пока нет.
– Жаль. Те актуальнее, поскольку в ту сторону зацепок у нас вообще нет. Что касается наших знакомых с Пушкинской, то один попался, - товарищ Островетянская не без доли театральности выложила на стол наган с глушителем.
– Сам на меня вышел, умник.
– Разрешите?
– потрясенный штабс-капитан потянулся к необычному револьверу.
– Исследуйте, Олег Петрович, исследуйте, - милостиво разрешила удачливая начальница, полезла в мешок, извлекла пухлый бумажный коричневый пакет, в котором, против ожидания оказался не фаст фуд известной фирмы, а ломти рыбы горячего копчения и хлеб кустарной, но изумительной выпечки.
– Перекуси, товарищ Катерина, а то дальше некогда нам будет жевать. Частично планы негодяев нам теперь известны, но ситуацию это не слишком облегчает. Где, кстати, товарищ Федор? Что это за дисциплина?! Рыбного пайка его лишить, что ли?
Лишать ужина товарища Дугова не пришлось - наконец явился со справочником. Не такую уж толстую книгу начали торопливо листать, и тут Лоуд сказала:
– Первый из ваших номеров я не знаю, а второй это на Литейном. Действительно, имеет прямое касательство к нашим делам. Это квартира связника террористов. Думаю, сейчас туда мчаться бесполезно - о провале группы связник знает, удрать успел. Но одна из следующих, запрограммированных акций нам известна. Видимо, газовая атака и прямо здесь, - товарищ Островитянская с очевидным опасением глянула себе под ноги.
Товарищ Дугов закашлялся, штабс-капитан положил бутерброд, самой Катрин тоже резко перехотелось есть, хотя копченая резка была недурна.
– Что, прямо здесь?
– уточнил прокашлявшийся анархист.
– Газы?! Но откуда они могут знать?!
Товарищ Островитянская прищурилась:
– Нет, Федор, давай спросим иначе: почему следственная группа не знает, что подвалы Смольного завалены запасами ядовитого дерьма? Это что, мелочь, что ли?! Не должно было быть здесь никаких отравляющих газов, и вдруг, здрасте, припрыгали. Это как понимать, а?!