Октябрь, который ноябрь
Шрифт:
Окаянные газы уже загрузили и вывезли, но оцепление еще стояло, ярко светил в дверь подвала, направленный с броневика прожектор-фара. О чем-то беседовала с высоким стройным человеком товарищ Островитянская - по поводу выхода на боевую операцию по уничтожению химоружия слегка сменившая имидж и представшая перед благодарными зрителями в чем-то вроде мичманского бушлата. Катрин что-то не могла вспомнить подобной официальной формы одежды, но смотрелась недурно. Развила в себе художественный вкус товарищ оборотень, вон как гармонично выглядит рядом с
Катрин издали указала на двоих бойцов своего сопровождения, на подвал, сделала вопросительный жест. Напарница перемолвилась с высоким человеком, взмахнула дланью не только разрешающе, но и призывающе к осторожности. Тьфу, вот же насковзь номенклатурная личность создалась-образовалась.
– Пойдемте, товарищи, приступим.
– Товарищ капитан, но это же...
– потрясенно прошептал один из бойцов "попутного призыва", глядя на руководство.
– Он?! Или не он?
– Наверное, все-таки он. Дзержинский, - с некоторым сомнением подтвердила шпионка.
Будущий председатель Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем выглядел как-то необычно молодо: со стриженной под машинку головой, в стильно распахнутой длиннополой кавалерийской шинели. Сколько же ему лет сейчас?[24]
Катрин с бойцами подошла к двери, здесь четверо солдат, ругаясь, снимали с себя кожаные фартуки и рукавицы.
– Не убираем амуницию, товарищи. Наша очередь лезть, - предупредила шпионка.
– Не припозднились?
– усмехнулся солдат, утирая взмокший лоб.
– Загрузили мы уж все бомбы. Тяжелые, зараза.
– Верно, - поддержал его товарищ.
– Или проверять думаете?
– Не вас проверять, а следы заразы документировать, - объяснила Катрин, забирая тяжелый фартук-передник.
– Положено по правилам ПэПэБэ.
Представители пехотного сословия немедля прониклись уважением к предстоящему бюрократическому подвигу. Ступени в подвал, да и сама дверь действительно выглядели неприятно. Прожектор освещал только край проема, а дальше темнела каменная жо... неизвестность. Были подозрения, что там таяться не только призраки невинных смолянок, уморенных жесткими нравами института, но и что-то посущественнее спрятано.
– Пошли, товарищи.
Снаружи остались шептаться о том, что "раз секретарка самой товарища Островитянской лезет, значит, полное расследование решили ученять", а исследователи спустились по ступенькам. Уже внутри Катрин раздала респираторы. Защитное оборудование было не из самых надежных - предусмотрительная товарищ оборотень прихватила их для защиты от банальной пыли-гари и иной возмутительной экологии. Но лучше, чем ничего.
– А можно ли респиратор?
– засомневался боец.
– Их же тут не должно быть.
– Никто не видит. А если что - говорим, что швейцарские, экспериментальные, товарищ Островитянская получила от сочувствующих социал-демократических иностранцев.
Респираторы оказались неожиданно удобными: клапан
– Откуда начинаем, товарищи химики?
– Вы светите, товарищ капитан, а мы по часовой стрелке двинемся...
Собственно говоря, бойцы были не химиками, а саперами. Но сапер послевоенной подготовки - специалист широкого профиля. Катрин вела по стене и полу лучами двух фонарей, профессионалы, перебираясь через кучи мебельной рухляди, исследовали помещение.
– Есть!
– сказал унтер, бывший на самом деле прапорщиком.
– Под потолком стык. Забеливали явно позже, но уж точно не вчера-позавчера.
– Предусмотрительные, суки, - согласилась Катрин.
Заложенная кирпичом и заштукатуренная нища тянулась под потолком, охватывая примерно метр кладки. Но длина внушала.
– С краю напортачили, криво заложили, только по тому и угадаешь, - пояснил сапер, берясь за молоток.
– Пробиваем?
– А если там взрыватель или еще какая пакость с неизвлекаемостью?
– занервничала шпионка.
– Откуда? Обычный вышибной заряд, хотя и мощный. Провода где-то здесь должны идти. Не доросли они до радиофугасов.
Катрин подозревала, что противник вполне мог дорасти и до гадостей поутонченнее. С другой стороны, что делать? Не стоять же, стенку разглядывая.
– Эй, Екатерина, принимай студента в подкрепление, - строго сказали от ступеней.
– Он лезет с оборудованием и наказом не дурить.
Товарищ Островитянская благоразумно решила у подвала не задерживаться, отошла, а темная фигура с черной мордой в противогазе спустилась вниз.
– Сюрприз, однако, - сказала Катрин.
– Какими судьбами?
– Сказано "чтоб опыт имел, зад не отсиживал и на машинке прокатился" - глухо пояснил пришелец.
– У меня есть приборчик, сейчас на металл стены проверим.
Нужно признать, названый сынуля товарища Лоуд был человеком, чуждым пустой болтовне. Вообще при общении в респираторах и противогазах лаконичный ответ "ну" не так уж и маловоспитан. Из приборчиков у Гру имелся детектор металла, которым принялись проверять стены. Бойцы, видевшие такую роскошь впервые, сходу освоили аппаратуру. Подсаживая друг друга и прислушиваясь к пиликанью детектора, мужчины тестировали стены. Сначала был найден серебряный полтинник и пистолетная гильза на полу, потом нащупали проводку.
– К наружной стене идет, - отметил сержант.
– Проштробили неспешно, аккуратно.
Приемное радиоустройство обнаружилось на внешней стене. "Таблетка" размером с тот же полтинник, только потолще.
– Я такого не видел, - признался Гру. Бойцы-"попутчики" с ним согласились.
– Тогда заряд смотрим?
– с тоской уточнила Катрин.
Несколько ударов под потолком оказались на диво действенны: с десяток кирпичей рухнуло разом, бойцы едва успели отскочить. Не столько от кирпичей, как от смрада - из дыры бахнуло так, что и под респираторы мгновенно пробило.