Оленин, машину! 2
Шрифт:
Но из-за того, что бомба «Малыш» оказалась здесь, в дальневосточной тайге, Специальный комитет не будет создан. Американцы, потеряв стратегический боеприпас, наверняка отказались от идеи сбрасывать второй — «Толстяка», прежде чем первый не найдут. Представляю, какая теперь паника творится в Объединённом комитете начальников штабов США. Им и хочется, и колется, и Трумэн не велит — желают сунуться сюда, на занятую нашими войсками территорию, чтобы забрать свой ценный груз обратно. Сделать они это захотят скрыто и быстро.
Мы не можем рисковать. Если американцы узнают, что мы нашли её, они не остановятся ни перед чем,
Я стоял, глядя на этот громадный смертоносный объект, и пытался понять, что делать дальше. Дорога через тайгу непростая, но времени на сомнения нет. Нужно разрабатывать план. Придумать, как её перевезти, кого оставить охранять место, если потребуется. Главное — не упустить бомбу. Эта находка — шанс, возможно, единственный, изменить расклад сил в войне. Да и во всей мировой истории!
Я осторожно высунулся из обломка фюзеляжа, огляделся, убедился, что никто из наших не находится поблизости, и поманил Добролюбова жестом. Тот оторвался от своих мыслей, поднялся и, переглянувшись с Кейдзо, подошёл ко мне, оставив японца в стороне. Лицо опера выражало смесь усталости и недоумения, но, когда он забрался внутрь корпуса, всё это мигом сменилось удивлением.
— Ты только посмотри! — произнёс я, указывая рукой на бомбу.
Добролюбов на мгновение замер, а потом медленно выдохнул, не сдержав тихого восхищённого мата.
— Ну и громадина, мать её! Это что за зверь такой?
Его глаза метались между мной и объектом, словно он ожидал от меня какого-то разумного объяснения. Я специально выдержал паузу, дав ему как следует рассмотреть находку. Бомба действительно впечатляла своими размерами: её гладкий металлический корпус, слегка тусклый от времени, казался неуместно инородным в этом окружении обломков и дикой природы.
— Новейшая бомба американского производства, — сказал я, сохраняя спокойствие в голосе. — Судя по всему, химическая. Что-то с ядрёной отравой внутри. У меня немного информации о ней. Скажу лишь, что если рванёт, всё в округе тридцать километров будет заражено на несколько десятилетий. Станет мёртвой зоной. На месте взрыва будет воронка диаметром порядка 350–400 метров — как четыре футбольных поля в длину и глубиной метров двадцать, а может больше.
Добролюбов присвистнул сквозь зубы.
— Такую хреновину в тайге найти… Ну и дела.
Я уловил в его голосе не только удивление, но и нотку страха. Всё-таки, хоть я и назвал бомбу химической, описание взрыва и её внешний вид явно намекали на нечто более разрушительное внутри.
Объяснять, что это на самом деле ядерное оружие, я не собирался. Времени на долгие разъяснения не было, да и пользы в этом не увидел. Добролюбов, конечно, мужик толковый, но к чему ему знать то, что может лишить его сна на долгие месяцы вперёд? Пусть считает, что внутри что-то вроде обычной отравы, только куда более мощной. К тому же с самого начала я решил: знать об истинном содержании «Малыша» должен только сам, пока не найду тех, кому её передать.
Я смотрел на командира, пока он не отвёл взгляд от громадины, будто пытаясь переварить увиденное. В голове уже выстраивался
— Сергей, наша задача усложнилась, — начал я, пристально глядя на Добролюбова. — Бомбу нужно доставить в расположение наших войск. Причём срочно. И не просто доставить, а поместить под надёжную охрану.
Добролюбов нахмурился, явно ожидая какого-то подвоха.
— Это понятно. А что не так?
Я чуть подался вперёд, понизив голос:
— Американцы наверняка захотят её вернуть. Слишком ценная находка, чтобы её просто так оставили. Скорее всего, уже отправили сюда воздушный десант. Или даже морской, хотя это вряд ли, поскольку Японское море они пока не контролируют.
Опер, выслушав, задумался. Его взгляд скользнул к бомбе, потом вернулся ко мне.
— Думаешь, сюда прилетят? Прямо в тайгу?
— Не думаю. Уверен, — я сжал губы в тонкую линию. — Если у них хоть малейшая возможность её вернуть, они сделают всё. А представь, если отправили сюда группу ещё до нашего прибытия. Значит, с ними столкнёмся с часу на час.
На лице командира отразилась тревога.
— Слушай, а если нарвёмся на них? — спросил он.
— Нам придётся туго, — ответил я честно. — Они наверняка подготовлены лучше нас. Оружие, боеприпасы, радиосвязь — у них всё может быть на порядок современнее. Да и количеством задавят.
Добролюбов вздохнул и почесал затылок.
— Значит, надо торопиться.
— И действовать максимально скрытно. У нас преимущество — мы знаем, где бомба сейчас. Они, скорее всего, только ищут. Надо не дать им нас опередить.
Сергей кивнул, понимая всю серьёзность ситуации. Я же не стал ему говорить, что американцы наверняка оснащены дозиметрами, и потому поиск «Малыша» для них благодаря этим приборам заметно облегчится. Ну, а коли так, то и маскировать её бесполезно. Разве что свинцовыми листами закрыть, да где их в глуши найдёшь? К тому же мы даже с места сдвинуть бомбу не сможем. Тут кран мощный нужен, тягачи… Чёрт его знает, как сюда вообще сможет вся эта техника добраться.
Или «Малыша» надо разобрать прямо здесь?! Нет, чушь конечно. У наших учёных ни малейшего представления, как она выглядит внутри. Схемы «Манхэттенского проекта» ещё даже не оказались в СССР, это случится позже. То есть, конечно, часть документов уже наших, но пока не создан Специальный комитет, всё это будет лежать почти бесполезным грузом в сейфах советской военной разведки. Потому идея привезти сюда инженеров-ядерщиков, а может и сапёров, да и пусть разбираются… Не в этих условиях, в общем.
Мы вышли наружу, созвали всех.
— Бойцы, — сказал командир. — Мы обнаружили секретный американский боеприпас — химическую бомбу. Её нужно доставить в СССР. Сделать это срочно, поскольку наверняка сюда движется десант. США нам пока союзник, но когда дело касается подобных вещей, дружба заканчивается, вступают в силу национальные интересы. Короче, объявляю боевую тревогу. Организовать боевое охранение. Сташкевич, за мной.
Кейдзо слушал наряду с другими, и по его лицу было видно — неприятно японцу, что не стали посвящать в детали. Ну, а охотнику Хуа Гофэну так и вовсе оказалось неинтересным происходящее. Он сидел на поваленном дереве и своё старое ружьё чистил. Бежать не пытался, да и зачем? Мы же знаем, где живёт.