Оленин, машину! 2
Шрифт:
Лёжа на жёстком матрасе, я подумал, что если всё пройдёт благополучно, и наша новая миссия даст положительный результат (правда пока непонятно какой), то я отблагодарю Хуа Гофэна из своей доли ценностей. Пусть, что ли, дом себе нормальный построит вместо хижины. Да боеприпасов прикупит. А то на его старое ружьё смотреть жалко, — того и гляди рассыплется на части или ствол разорвёт.
Утром следующего дня, едва на востоке загорелись первые полоски рассвета, мы покинули гостеприимный дом Шэня Ициня. Китаец вышел проводить нас, одарив напоследок ободряющим кивком. Он выглядел спокойным,
Мы отправились на юго-запад — в том направлении, куда указал охотник. Прохладное августовское утро бодрило. По улицам Мишаня расползался, прячась в подворотни, туман. Город быстро просыпался, — возобновлялась прежняя суета. Только теперь большая часть наших войск через него уже прошла, настал черёд тыловиков.
Ещё ночью, ворочаясь в постели и не находя сна, я раздумывал: а не стоит ли провести воздушную разведку? Идея выглядела заманчивой — быстро, эффективно. Самолёт мог бы с высоты облететь весь участок тайги, и, возможно, удастся заметить останки того самого загадочного крыла.
Но я быстро отбросил эту мысль. Охотник в картах не смыслит, его направление — лишь приблизительное. Да и как он укажет с земли место, которое видело только его опытное, но ограниченное зрение? На самолёте всё выглядело бы иначе, и ошибки не избежать.
Жаль. На самолёте всё решилось бы куда быстрее. Но в этих условиях на скорость рассчитывать не приходилось. Тайга не любит суеты и ошибок. Она требует терпения. Тем более линия фронта недалеко. Не хватало ещё на японские самолёты нарваться.
Глава 18
Ехать от Мишаня пришлось километров сто, если не больше. Дорога, если её можно так назвать, являла собой типичный пример просёлка: здесь какая только техника не прошла за последние дни! Начиная от гужевых повозок и заканчивая гусеничными тягачами, тянущими за собой крупнокалиберные гаубицы. Это не считая танков, самоходок, грузовиков… К тому же снова прошёл дождь, и колёса виллиса то и дело скользили, а подвеска скрипела на каждой кочке. Тайга обступала нас стеной, лишь узкая полоска неба проглядывала между верхушек сосен.
Сидевший позади меня охотник Хуа Гофэн выглядел совершенно невозмутимым. Даже когда машина с хрустом переваливала через очередную кочку, он оставался недвижим, лишь крепче сжимая борт машины. Казалось, он и в самом деле был создан для этой местности — человек, который слышит и видит больше, чем можно представить. Но мне всё равно этот тип не нравился. «Хренов Дерсу Узала», — подумал я о нём, пока ехали.
В какой-то момент Хуа Гофэн подался вперёд, сделав стойку, словно охотничья собака, перегнувшись через моё плечо, и резко ткнул пальцем в сторону. Быстро и негромко проговорил что-то на своём языке, и тут же снова откинулся назад, словно ничего не произошло.
Кейдзо, сидевший с ним рядом, перевёл спокойно, без лишних эмоций:
— Он говорит, надо остановиться. Увидел примету — скошенную гору.
Слова пробились сквозь шум двигателя, заставив всех невольно напрячься. Мы одновременно повернули головы в указанную охотником сторону. За тёмной стеной тайги действительно виднелась возвышенность.
Добролюбов потянулся за картой, развернув её на коленях, но его хмурый взгляд говорил сам за себя. На бумаге ничего, кроме сплошного зелёного ковра, не значилось. Тайга здесь изображалась, как непрерывное море леса, без малейших указаний на рельеф. А чего ожидать? Кто станет проводить топографическую съёмку в этих краях? Разведка здесь велась по старинке: с ориентиров на местности и с помощью слов проводников. И вот, судя по всему, мы нашли один из таких ориентиров.
Хуа Гофэн, видимо, уловив наше замешательство, коротко кивнул, подтверждая свою уверенность. Его спокойствие было заразительным. Мне даже показалось в какой-то момент, что охотник что-то принял. Иначе почему ведёт себя так отрешённо? Ну, почти. Хотя мне-то какая разница. Лишь бы до места довёл.
Я свернул чуть в сторону от дороги, когда слева проявился прогал. За мной последовал студер. Так нужно было сделать, чтобы не загромождать путь. Мало ли, какая колонна следом пойдёт. Если увидят преграду, просить долго не станут. Спихнут в сторону, и всё. Сам помню, как однажды такое случилось, когда «Уазик» застрял на мосту, через который должна была быстро перейти танковая группа. А у тачки движок заклинило: ни туда, ни сюда. Подогнали Т-72, и один просто спихнул тачку в воду.
Мы вылезли из машины, оглядываясь. Тайга была молчалива, но её тишина не казалась доброжелательной. На ветру заскрипели стволы сосен, где-то далеко пронёсся протяжный крик птицы. Я вздохнул и поднял взгляд на мрачную гору. Теперь наш путь вёл именно туда. Вот какого лешего, спрашивается, там понадобилось американскому самолёту?
Добролюбов посмотрел на охотника и задал прямой вопрос: «Сколько времени займёт путь?» Хуа Гофэн, как и всегда, неторопливо задумался, почесал подбородок, на котором росла редкая щетина, словно примеряясь, и наконец, ответил, что дойдём к утру следующего дня.
— Ну ни хрена ж себе! — не сдержался Остап Черненко. — А машины-то на кого оставим?
Вопрос застал нас врасплох. Мы с Добролюбовым переглянулись. Действительно, наш транспорт далеко не роскошь, а необходимое средство передвижения и эвакуации. Оставлять автомобили без присмотра в глуши, где по лесам ещё бродят хунхузы и кто знает кто ещё, — риск слишком большой.
— Можем оставить тебя одного с машинами, — заметил я в ответ, давая бойцу понять, что он явно лезет не в своё дело.
— Виноват, товарищ старшина, — буркнул пулемётчик и замолчал.
Добролюбов, нахмурившись, посмотрел на нас, обдумывая ситуацию. Проблема действительно оказалась не такой простой, как хотелось бы. Мы не могли оставить машины без присмотра. Подумав немного, командир сказал:
— Водитель студера и рядовой Сурков остаются охранять транспорт.
— Но товарищ командир… — подал было Андрей голос, но опер так на него глянул, что боец осёкся и опустил взгляд.