Оливер Твист
Шрифт:
Полисменъ униженно доложилъ ему, какъ онъ исполнилъ свою обязанность, какъ онъ обыскалъ Оливера, но ничего не нашелъ у него и что больше этого онъ ничего не знаетъ.
— Нтъ еще свидтелей? — спросилъ мистеръ Фенгъ.
— Нтъ, ваша милость! — отвчалъ полисменъ.
Мистеръ Фенгъ сидлъ нсколько минутъ молча, а затмъ возвышая постепенно голосъ, сказалъ, обращаясь къ обвинителю:
— Можете ли вы въ точности установить ваше показаніе противъ этого мальчика или нтъ? Вы присягали. Если вы будете стоять, отказываясь
Что собственно хотлъ сказать мистеръ Фенгъ, осталось навсегда неизвстнымъ, такъ какъ у клерка и у тюремщика начался въ эту самую минуту сильный приступъ кашля; первый къ тому же уронилъ на полъ очень тяжелую книгу, стукъ которой помшалъ слышать слова полицейскаго коммиссара… Упала книга случайно, разумется.
Не смотря на вс эти перерывы и то и дло наносимыя ему оскорбленія, мистеру Броунлоу, все же удалось дать показаніе. Онъ сказалъ, что очень растерялся въ первую минуту и бросился бжать за мальчикомъ лишь потому, что тотъ также бжалъ; за тмъ выразилъ надежду, что судья повритъ тому, что мальчикъ не воръ, а только, быть можетъ, былъ знакомъ съ ворами, а потому поступитъ съ нимъ снисходительно, не примняя къ нему всей строгости законовъ.
— Его и такъ уже били, — сказалъ старый джентльменъ въ заключеніе. — Боюсь, — прибавилъ онъ, поглядывая на мальчика, — боюсь, что онъ боленъ.
— О, да, разумется! — сказалъ мистеръ Фенгъ съ насмшливой улыбкой. — Ну ты, безъ притворствъ, бродяга ты этакій! Не поможешь этимъ. Какъ тебя зовутъ?
Оливеръ хотлъ отвтить, но языкъ не повиновался ему. Онъ былъ смертельно блденъ и ему казалось, что все кругомъ него вертится.
— Какъ тебя зовутъ, закоренлый ты негодяй! — спросилъ мистеръ Фенгъ. — Полисменъ, какъ его зовутъ?
Слова эти относились къ толстому, грубому на видъ, старику въ полосатой куртк, который стоялъ у перегородки. Онъ наклонился къ Оливеру и повторилъ вопросъ; но видя, что мальчикъ дйствительно не въ состояніи понять вопроса, и зная, что судья придетъ въ бшенство, если не получитъ отвта и вслдствіе этого усилитъ наказаніе, отвчалъ самъ наудачу.
— Его зовутъ Томъ Уайтъ, ваша милость! — сказалъ онъ.
— Онъ не хочетъ отвчать, кажется? — сказалъ мистеръ Фентъ. — Хорошо, очень хорошо! Гд онъ живетъ?
— Гд можетъ, ваша милость! — отвчалъ полисменъ, длая видъ, что выслушалъ отвтъ.
— Есть ли у него родители? — продолжаіъ мистеръ Фенгъ.
— Онъ говоритъ, что они умерли, когда онъ былъ совсмъ еще маленькій, — отвчалъ наудачу полисменъ.
Въ этомъ мст допроса Оливеръ поднялъ голову и, бросивъ кругомъ умоляющій взглядъ, слабымъ голосомъ попросилъ дать ему пить.
— Глупости! — крикнулъ мистеръ Фенгъ, — нечего дурачить меня!
— Мн кажется, онъ въ самомъ дл боленъ, ваша милость, — осмлился сказать полицейскій.
— Мн это лучше извстно, — отвчалъ мистеръ Фенгъ.
— Смотрите
— Отойдите въ сторону, полисменъ, — крикнулъ мистеръ Фенгъ, — пусть падаетъ, если ему нравится.
Пользуясь этимъ добрымъ позволеніемъ, Оливеръ упалъ на полъ и потерялъ сознаніе. Бывшіе въ контор люди переглянулись другъ съ другомъ, но не посмли двинуться съ мста.
— Я такъ и зналъ, что онъ притворщикъ! — сказалъ мистеръ Фенгъ, считая случившееся неоспоримымъ доказательствомъ своихъ словъ. — Пусть лежитъ, ему это скоро надостъ.
— Какъ вы думаете поступить въ этомъ случа, сэръ? — тихо спросилъ клеркъ.
— Очень просто! — отвчалъ мистеръ Фенгъ. — Три мсяца заключенія… тяжелая работа, конечно. Очистить контору!
Дверь немедленно была открыта и два человка подошли къ безчувственному мальчику, приготовляясь унести его, когда въ контору вошелъ пожилой человкъ, весьма прилично, но бдно одтый въ старомъ черномъ костюм, и поспшилъ къ столу.
— Погодите, погодите! Не уносите его! Ради всего святого, погодите! — сказалъ вошедшій, еле переводя духъ отъ волненія.
Хотя великій геній, предсдательствующій въ такомъ, какъ это, присутственномъ мст пользовался полной и неограниченной властью надъ свободой, добрымъ именемъ, дятельностью и даже жизнью подданныхъ ея величества, особенно надъ принадлежащими къ бдному классу, хотя внутри этихъ стнъ ежедневно разыгрывались такія сцены, которыя бы вызвали слезы на глаза ангеловъ, все это оставалось неизвстнымъ обществу и лишь случайно попадало на страницы нашей прессы. Можете, поэтому, представить себ, въ какое негодованіе пришелъ мистеръ Фенгъ, когда непрошенный гость нарушилъ порядокъ судебнаго производства.
— Что это значитъ? Кто этотъ человкъ? Вывести его вонъ! Очистить контору! — кричалъ мистеръ Фенгъ.
— Я хочу говорить! — кричалъ въ свою очередь вновь пришедшій. — Я не позволю себя вывести. Я все видлъ. Я содержу книжный магазинъ. Я прошу привести меня къ присяг. Я не позволю себя устранить. Мистеръ Фенгъ, вы обязаны выслушать меня. Вы не имете права отказать, сэръ!
Пришедшій былъ правъ. Рчь его была ршительна и дло становилось слишкомъ серьезнымъ, чтобы оставить его безъ вниманія.
— Приведите къ присяг этого человка, — заревлъ мистеръ Фенгъ, хотя и не особенно охотно. — Что вы имете сказать?
— Вотъ что, — отвчалъ новый свидтель. — Я видлъ трехъ мальчиковъ; двухъ, которыхъ здсь нтъ и этого вотъ арестованнаго. Они были на противоположной сторон улицы, когда этотъ джентльменъ читалъ. Покража была совершена тми мальчиками. Я видлъ это и видлъ также, что этотъ мальчикъ былъ пораженъ и испуганъ тмъ, что произошло.
— Почему же вы не пришли раньше? — спросилъ мистеръ Фенгъ, посл небольшой паузы.