Омут
Шрифт:
Как же я рада тебя видеть, золотой мальчик.
Как же я по тебе…
Его проникновенный взгляд медленно скользит по её лицу, не упуская ничего из вида, из-за чего Алёна вдруг задумывается о своей растрепавшейся косе, почти полном отсутствии макияжа за исключением прозрачного бальзама на губах и кое-где мятой после учебного дня студенческой форме. Она совершенно сейчас не красавица и мгновенно хочется посмотреться в зеркало, чтобы переплести волосы, тщательней закрасить консилером последствия
Парень прогоняет её сомнения одной лишь улыбкой, широкой и искренней, от которой внезапно появляется странная слабость в ногах, а приятная щекотка в груди усиливается, вызывая ответную улыбку. Отчего-то чуть смущённую, робкую, но не менее искреннюю и радостную, чем у него.
– Привет, Алёна, - мягко произносит он.
– Привет, Кир, - выдыхает она.
За его спиной шумит ветер, за её слышатся голоса Миши и Лили, но они не обращают ни на что внимание. Они полностью, абсолютно, до неприличия сосредоточены только друг на друге.
– Как ты? Как Алек?
– голос не слушается и скачет взволнованно вверх-вниз.
– Надеюсь… Всё хорошо?
– Алек уже пришёл в себя. Я тоже, так что, можно сказать, мы оба в порядке.
– Я рада это слышать.
– А я рад тебя видеть, Отрадная.
Алёнкина улыбка становится ещё шире, отчего с непривычки тянет щёки, и сами собой расправляются плечи. Ответное признание жжётся в районе солнечного сплетения, только произнести его вслух неожиданно сложно, боязно и неловко, но Авдеев, кажется, понимает её и без слов. Уверенно и твёрдо шагает вперёд, становясь совсем близко, и закрывает за собой входную дверь. И ей бы отойти, отступить, как обычно спрятаться да только ноги не слушаются и… Не хочется. Бежать от него не хочется.
– Хотя и совершенно не ожидал увидеть тебя именно здесь.
– Миша заболел, - девушка запрокидывает голову назад из-за их разницы в росте и не без удовольствия тянет носом вкусный аромат его парфюма, смешанный с запахом чистоты, кожаного салона автомобиля и свежести с улицы.
– Поэтому я… Эм… Мы здесь.
– Мы?
– Кир вопросительно вздёргивает бровь, не прерывая их зрительный контакт ни на секунду и также, как и она, не торопясь увеличивать расстояние между ними.
Как по приказу, громкость голосов из гостиной, в которой находились Лиля с Мишей, увеличивается и необходимость ответа на этот вопрос отпадает сама собой.
– …я же сказал, не надо мне никакого врача!
– восклицает недовольно и хрипло Романов.
– Что ты заладила одно и то же?
– Кудряшка, может, мозги включишь уже?!
– не менее недовольно возмущается одногруппница.
– Хуже маленького ребёнка, честное слово!
Авдеев меняется в лице и Алёна торопится ему объяснить происходящее:
– Миша стало хуже в университете, но он не хочет обращаться к врачу. Лиля вызвалась его отвезти домой, но он не захотел оставаться один и пригласил нас в гости. Отказать ему, когда он в таком состоянии, не получилось.
В этот момент спор Миши с Гордеевой достигает ещё большего накала. Романов продолжает упрямиться, Лиля угрожает ему уколами, клизмами и пребыванием в стационаре в случае осложнений.
– …так, всё, мне надоело! Сделаю как считаю нужным сама, а ты лежи дальше и пыхти сколько влезет!
С этими словами она появляется в коридоре, чтобы по всей видимости пройти за
Мы теперь друзья.
Друзья.
Не враги.
Парень нарушает тяжёлую тишину первым.
– Уйдёшь сама или мне тебе помочь?
Гордеева напряжённо выпрямляется и сжимает ладони за спиной в замок, пытаясь устоять под его давлением изо всех сил.
– Кир, я…
– Сама или нет, Лиля?
Он внешне спокоен и почти равнодушен, злость и желание её сорвать именно на Лиле выдают лишь проявившиеся резкие линии на лице и вечная мерзлота в зелёных радужках. Алёна чувствует, что нужно что-то сделать, сказать, разрядить атмосферу, но не знает есть ли у неё на это право и какие конкретно для этого действия нужно предпринять. В итоге ситуацию спасает всколоченный после сна и кутающийся в плед Миша, очень вовремя появившийся в коридоре.
– О, Кирюха, привет!
– расплывается в радостной улыбке Романов при виде друга.
– Как же я чертовски рад тебя видеть! Проходи скорее, чего на пороге заст… - почувствовав всеобщее напряжение, парень поочерёдно всех осматривает и его заметно улыбка меркнет.
– Так, значит, слушайте все внимательно, - начинает он серьёзно.
– Меня не волнует, что между вами всеми происходит. Сегодня, когда я болею и мы все здесь, под одной крышей, я не хочу слышать никаких ссор, ясно? Поэтому выдыхаем, ведём себя как взрослые цивилизованные люди и оставляем все свои разборки и выяснения отношений хотя бы до того момента пока я не выздоровлю, договорились?
– снова окидывает всех значительным взглядом и, убедившись, что его услышали, хлопает в ладони.
– Молчание - знак согласия, прекрасно, а теперь прошу всех без исключения пройти в гостиную ухаживать за больным мной и исполнять любой мой каприз.
И вновь ни у кого не находится сил, чтобы ему перечить. Лиля поспешно скрывается в столовой, Алёна с облегчением выдыхает, Кир на мгновение прикрывает глаза и ведёт плечами, заставляя себя расслабиться. Если и существует человек, ради которого они готовы единогласно переступить через себя и мириться с присутствием друг друга, так им определённо является Миша.
71. Алёна
– Как ты себя чувствуешь?
– спрашивает Авдеев, протягивая другу ладонь и окинув его внимательным взглядом.
– Неужели, действительно, к врачу нужно?
– Нет, девчонки просто ни с того ни с сего распереживались. Я как огурчик.
– У тебя температура, Миш, - напоминает ему Отрадная.
– И не маленькая.
– Ну, может, как слегка сваренный огурчик, но не более, так что всё под контролем, - хмыкает парень, отвечая на рукопожатие.
– Ты сам как?
– В норме.
– Алек?
– Насколько это возможно тоже, - кивает Кир и протягивает Романову незамеченный никем ранее полный чем-то пакет.
– Держи. Заехал по пути в аптеку и магазин, у тебя же, наверняка, как обычно шаром покати.