Опасная граница
Шрифт:
Все народы, натягивающие лук, ныне объединены в одну семью, и вся область севера умиротворена. Ввиду этого я хотел бы прекратить войну, дать отдых моим воинам, отпустить моих лошадей на пастбища, забыть недавние дела [с набегами на Китай] и возобновить старый договор, чтобы пограничное население могло жить в мире, которым оно наслаждалось в прошлом, молодые люди могли достигать зрелого возраста, старики — спокойно доживать свой век, и поколение за поколением наслаждались бы миром и покоем [59] .
59
ШЦ 110: 14a; Watson. Records. Vol. 2. P. 168.
Ханьский двор, решив, что сюнну обладают чрезвычайной военной мощью, согласился возобновить договор и открыть пограничные рынки. Маодунь умер естественной смертью в 174 г. до н. э., передав огромную империю своему сыну.
Имперская конфедерация
Внутренняя
Маодунь создал империю сюнну с помощью обширных завоеваний. Однако гораздо примечательней масштаба этих завоеваний были структура и стабильность государства сюнну, которое существовало дольше, чем другие степные империи. На протяжении первых 250 лет своего существования империя сюнну безраздельно властвовала над степью, и на протяжении более чем 500 лет сюннуский шаньюй оставался важнейшим действующим лицом в вопросах пограничной политики Китая. Десять поколений сюннуских шаньюев мирно сменяли друг друга на престоле, пока в 57 г. до н. э. не разразилась первая междоусобная война, а потом еще десять их поколений без эксцессов царствовали вплоть до начала второй междоусобной войны в 48 г. н. э. В качестве правителей объединенной империи династия шаньюев существовала дольше династии Ранняя Хань, а в качестве правителей небольшого государства шаньюи пережили и Позднюю Хань. Истоки этой стабильности следует искать в своеобразной природе сюннуского государства и в тех взаимоотношениях, которые оно установило с Китаем. Это была «имперская конфедерация», автократическая и государствоподобная во внешней и военной политике, но придерживавшаяся принципов совещательности и федерализма во внутренних делах. Власть шаньюев коренилась в той двойственной роли, которую они играли как военные лидеры и одновременно единственные посредники между Китаем и степными племенами. Стратегия сюнну в отношениях с ханьским Китаем как в области дипломатии, так и в области военного противостояния основывалась на том, что сюннуское правительство было обязано своей финансовой и политической стабильностью эксплуатации ресурсов за пределами степи. Сюннуское государство было не результатом внутренней эволюции, а попыткой кочевников самоорганизоваться для того, чтобы эффективно манипулировать Китаем. Организационные принципы сюннуского государства и его внешней политики могут быть изложены следующим образом.
1. Власть надплеменного шаньюя внутри страны была ограничена местными племенными вождями, и наследование императорского престола строго регламентировалось.
2. Шаньюй действовал как единственный посредник между правительством Хань и племенами империи, выступая в качестве верховного военачальника и дипломата и добиваясь от Китая предоставления субсидий и торговых привилегий.
3. Государство сюнну сознательно проводило хищническую политику в отношении Китая и поддерживало славу о своей жестокости для того, чтобы занять в переговорах с ханьским правительством максимально выгодные позиции.
4. Государство сюнну было организовано таким образом, что оставалось относительно неуязвимым для ответных действий со стороны Китая, чему отчасти способствовало непонимание ханьскими чиновниками различий между государством сюнну и их собственным.
Китайцы были знакомы с системой организации сюннуского государства и оставили ее описание в «Ши-цзи»:
Шаньюю подчиняются левый и правый мудрые князья, левый и правый лули-князья, левый и правый великие военачальники, левый и правый старшие воеводы, левый и правый управляющие хозяйством и левый и правый сановники гудухоу. По-сюннуски «мудрый» называется туци, и наследник шаньюя обычно зовется «левым туци-князем». От мудрых князей до управляющих хозяйством, самые сильные из которых командуют 10 000 всадников, а самые слабые — несколькими тысячами, всего насчитывается 24 чина начальников, но все они известны как «командующие 10 000 всадников». Высшие должностные посты наследственны, из поколения в поколения они передаются фамилиям Хуянь и Лань, а в более поздние времена — и членам фамилии Сюйбу. Эти три фамилии образуют сюннускую аристократию. Эти князья и другие левые чины живут в восточной области, между [провинцией] Шангу и землями племен хуймо и чаосянь. Князья и чины правой стороны живут в западной области, между [провинцией] Шангу и землями племен юэчжей и цянов. Ставка шаньюя расположена в области провинций Дай и Юньчжун. Каждая группа обладает своим собственным участком земли, по которому она кочует в поисках воды и пастбищ. Левый и правый мудрые князья и лули-князья наиболее могущественны, а сановники гудухоу помогают шаньюю управлять народом. Каждый из 24 начальников, в свою очередь, назначает собственных тысячников, сотников и десятников, а также подчиненных князей, главных помощников, воевод, управляющих хозяйством, цзюйцюев и так далее [60] .
60
ШЦ 110: 9b–10b; Watson. Records. Vol. 2. P. 163–164.
Согласно этому описанию, административная иерархия сюнну имела три уровня. На вершине находились шаньюй и сановники гудухоу, которые осуществляли общее руководство империей. На втором уровне размещались 24 чина имперских начальников, каждый из которых носил титул «командующего десятью тысячами всадников» («темника конницы»). Темники конницы управляли восточной и западной частями обширной империи. Они действовали как наместники шаньюя в различных областях империи и обычно были его близкими родственниками или представителями сюннуских аристократических семей. Поскольку шаньюй назначал своего наследника левым мудрым князем, можно предположить, что отдельный человек на протяжении своей жизни мог занимать несколько имперских должностей.
На третьем уровне административной иерархии находилась обширная группа местных племенных лидеров (подчиненные князья, главные помощники, воеводы, управляющие хозяйством, цзюйцюи и так далее), которые официально подчинялись 24 высшим чинам империи. Однако на практике они опирались на поддержку своих собственных племенных групп, каждая из которых обладала собственной территорией. Общее число этих племенных групп в составе империи неизвестно. Ханьские источники упоминают, по крайней мере, 12, но это число явно занижено, поскольку китайцы не располагали информацией о тех группах, с которыми не имели непосредственного контакта (даже если последние были достаточно крупными).
Использование таких титулов, как «темники конницы», «тысячники», «десятники», предполагает гораздо более жесткую административную иерархию сюнну, чем та, которая существовала в действительности. В «Ши-цзи» ясно сказано, что только наиболее важные персоны из тех, которые носили титул «темника конницы», на самом деле командовали десятитысячным войском. Менее важные персоны с таким же титулом командовали только несколькими тысячами воинов. Такое утверждение, похоже, было верным и для нижестоящих тысячников, сотников и десятников. Параллельно десятичному делению существовало также политическое деление (на подчиненных князей, главных помощников, воевод и т. д.). Поскольку известно, что 24 темника конницы имели различные политические титулы, из этого можно сделать вывод, что и их подчиненные обладали политическими титулами. Таким образом, в сюннусской империи существовали две системы званий, десятичная и политическая, каждая из которых имела свою отдельную функцию. Политическая система званий использовалась для повседневного руководства племенами и территориями. Десятичная же система использовалась во время войн, когда под единое военное командование собиралось большое количество войск из различных частей степной империи.
Шаньюй и его приближенные были наследственными вождями коренных племен сюнну, которые, хотя и состояли из обыкновенных кочевников, имели наиболее тесные связи с правящей династией и обеспечивали ей неизменную поддержку. Местные племенные вожди, покорившиеся сюнну или заключившие с ними союз, находились под контролем одного из 24 темников конницы, действовавших как представители шаньюя. Самым слабым местом в этой системе была связь между вождями присоединенных племен и имперскими военачальниками. Хотя вождь присоединенного племени и занимал определенное положение в иерархии империи сюнну, его власть зиждилась на поддержке собственного народа. Такие вожди в значительной степени сохраняли самостоятельность на местном уровне. Именно на этом уровне обычно возникали проблемы, когда вожди племен начинали требовать себе большей независимости. Абсолютная власть шаньюя, неограниченная в теории, была ограничена на практике.
Недовольный вождь племени мог выбрать одну из трех возможностей: уйти на запад, присоединиться к Китаю или восстать. Использование каждой из этих стратегий имело свои недостатки, и племенные вожди обращались к ним лишь в исключительных случаях. Далее мы на конкретных примерах увидим, как применялись подобные стратегии и до какой степени шаньюй и государство сюнну были вынуждены признавать силу местной племенной знати.
Племенные группы на западной окраине империи могли стать независимыми, откочевав из земель шаньюя. Однако обычно это приводило к тому, что с насиженных мест вынуждены были сниматься и соседние племена, создавая эффект домино, при котором каждое племя заставляло своего соседа сдвигаться к западу или югу. Наибольший размах это явление приобрело после того, как сюнну победили юэчжей. Вместо того чтобы подчиниться сюннуской империи, юэчжи перекочевали на запад и поселились в долине Амударьи, вытеснив оттуда сай (саков), перебравшихся в Афганистан.
Перемещение юэчжей освободило их прежние земли для усуней, которые были включены в состав империи сюнну примерно в 176 г. до н. э. Согласно сведениям «Ши-цзи», вождь усуней был убит, а его сын Гуньмо (на самом деле это не имя, а титул) был воспитан при сюннуском дворе:
После того как Гуньмо достиг зрелости, шаньюй поставил его во главе войска, с которым последний выиграл несколько сражений. Затем шаньюй сделал его предводителем тех же людей, которыми ранее управлял его отец, и поручил ему охранять укрепления на западе. Гуньмо собрал своих людей, позаботился о них и повел их в атаку на окрестные небольшие поселения. Вскоре у него имелось 20 000 или 30 000 опытных лучников, закаленных в жестоких боях. Когда шаньюй умер, Гуньмо далеко увел свой народ, провозгласил себя независимым правителем и отказался явиться на встречу к сюннускому двору. Сюнну посылали военные экспедиции для того, чтобы напасть на него врасплох, но победы достичь не смогли. В конце концов сюнну решили, что он, должно быть, дух, и оставили его в покое, продолжая называть его подвластным им, однако не предпринимая больше широкомасштабных попыток нападения [61] .
61
ШЦ 123: 9b–10a; Watson. Records. Vol. 2. P. 271–272. Еще одна версия этой истории об усунях, которая представляет их в более выгодном свете, содержится в: ХШ 61: 4a — b. Она ясно показывает, что слово «гуньмо» было титулом царя усуней, а не его собственным именем. Ср.: Hulsewe. China in Central Asia: The Early Stage: 125 BC — AD 23, nn. 803–807.