Опасная граница
Шрифт:
Список шаньюев сюнну, представленный в табл. 2.1, показывает, что большинство актов наследования, происходивших по установленной схеме, не сопровождались какими-либо серьезными инцидентами. Три исключения из этого правила добавляют лишь некоторые детали к нашим познаниям в области политической системы и механизмов управления на уровне империи.
Первые имеющиеся сведения о разногласиях, касающихся наследования, относятся к 126 г. до н. э., когда «шаньюй Цзюньчэнь умер и его младший брат Ичжисе, носивший титул левого лули-князя, объявил себя шаньюем. Он атаковал и разбил наследника Цзюньчэня, Юйданя, который спасся бегством и перебежал на сторону Хань. [Император] Хань пожаловал ему титул Шэань-хоу, но через несколько месяцев он [Юйдань] умер» [66] . Случай с этим переворотом показывает, что без поддержки представителей власти наследник был не в состоянии занять престол. Юйдань и его дядя боролись за поддержку одних и тех же сил. Когда такую поддержку
66
ШЦ 110: 22b; Watson. Records. Vol. 2. P. 179.
Во второй раз разногласия возникли в 96 г. до н. э. и были разрешены мирным путем. Эта ситуация высветила некоторые особенности политической системы сюнну и продемонстрировал активную роль их аристократии в решении вопроса о наследовании. Тогда имели место дискуссии относительно того, кто сменит на престоле умершего шаньюя Цзюйдихоу. Сформировались две партии, которым удалось, однако, урегулировать конфликт. Перипетии этого процесса наглядно описаны в «Хань-шу».
Примечания: 1) Китайские источники этого периода указывают титулы, а не личные имена шаньюев (за исключением Маодуня и его сына Цзиюя), например: Цзюньчэнь-шаньюй, Увэй-шаньюй и т. д. 2) С — северный шаньюй; Ю — южный шаньюй.
Шаньюй Цзюйдихоу умер на пятом году своего царствования. На престол под именем шаньюя Хулугу вступил его старший сын, занимавший пост левого мудрого князя. Прежний правитель назвал его наследником на смертном одре. Хулугу, однако, в это время отсутствовал, а знатные лица, решив, что он болен, избрали на престол его брата — левого великого предводителя. Когда вести об этом достигли левого мудрого князя, он не решился выступить. Его брат, однако, послал ему предложение занять престол. Старший отказался под предлогом болезни, но младший брат не принял отказа, сказав: «Пока на смертном одре ты не передашь мне престол, я не приму его». Левый мудрый князь взошел на престол и присвоил своему брату титул, который был у него самого (т. е. левого мудрого князя, официального наследника). Спустя несколько лет [вновь назначенный левый мудрый князь] заболел и умер… Тогда [новый] шаньюй назначил левым мудрым князем собственного сына [67] .
67
ХШ 94А: 27b; Wylie. History. Vol. 3. P. 438.
Если оба соперничающих брата имели поддержку, они договаривались править последовательно друг за другом. Это был обычный политический компромисс. Недостатком такого рода компромиссов было то, что они часто провоцировали конфликты между сыновьями шаньюя (или их матерями) и его братьями. Смерть Хулугу 85 г. до н. э. как раз и привела к подобной ссоре.
Следует заметить, что у шаньюя имелся младший брат, рожденный другой матерью, который был левым старшим воеводой и очень славился среди достойнейших людей своего народа. Супруга шаньюя, опасаясь, что шаньюй поставит на престол не их сына, а левого старшего воеводу, тайно велела убить последнего. Старший единоутробный брат жертвы был возмущен этим актом вероломства и никогда больше не появлялся при дворе шаньюя. Будучи на смертном одре, шаньюй сказал представителям знати: «Мой сын молод и не способен стать правителем народа, поэтому я назначаю преемником моего младшего брата, правого лули-князя». Когда шаньюй умер, Вэй Люй и другие в сговоре с царственной вдовой чжуаньцзюй яньчжи фальсифицировали указания умершего. Затем они возвели на престол ее сына, левого лули-князя, под именем шаньюя Хуяньти [68] .
68
ХШ 94A: 30b–31a; Wylie. History. Vol. 3. P. 442.
Правый лули-князь и левый мудрый князь были недовольны таким положением дел и начали замышлять бегство в Китай. Когда об этом стало известно, они отказались от своего намерения, но никогда больше не появлялись при дворе шаньюя. Несмотря на их недовольство, было очень трудно спровоцировать междоусобную войну после того,
Внешняя политика — связи с Хань
Существование государства, созданного кочевниками-скотоводами, требовало решения совершенно иных проблем, нежели проблемы государства, основанного на интенсивном земледелии. В земледельческом обществе власть правителя в конечном счете базировалась на контроле над запасами зерна. Взимая ежегодные налоги, оседлое государство изымало часть урожая зерновых, размещало его в резервных государственных житницах и использовало на различные нужды. Расходы на хозяйственное содержание таких житниц были невелики, а риск потери зерна в них сводился к минимуму.
Степной властитель находился в куда более неустойчивом положении, поскольку экономика степи была основана на экстенсивном скотоводстве, связанном с постоянными перекочевками. Богатство скотовода не могло быть эффективно сконцентрировано или складировано. Животные должны были распределяться по пастбищам таким образом, чтобы им хватало необходимой воды и травы, нуждались в постоянном уходе и в конце концов умирали. Даже если властитель накапливал большое количество скота, его богатство оставалось уязвимым и могло за одну ночь исчезнуть из-за болезни, снежного бурана или воровства [69] . Поскольку скот не мог быть конвертирован в более надежные и разнообразные виды продуктов, взимание ежегодных налогов было делом бесполезным, и кочевой правитель был вынужден полагаться на нерегулярные поборы для удовлетворения своих самых насущных нужд. Но даже эта его власть была ограничена внутренне присущей любому кочевому государству «текучестью»: если поборы расценивались как слишком тяжелые, кочевники могли покинуть своего вождя и забрать с собой скот [70] .
69
Lattimore. Inner Asian Frontiers of China. P. 325–340.
70
Smith. Mongol and nomadic taxation.
Эта внутренняя слабость заставляла властителей успешных кочевых государств создавать более безопасную экономическую базу. Во Внутренней Азии это делалось за счет субсидирования кочевого государства ресурсами, полученными за пределами степи. Правительство империи сюнну организовывало кочевые племена в единую силу, которую шаньюй использовал для получения торговых привилегий и товаров из Китая. Шаньюй обладал исключительным правом внешних сношений и использовал свою власть для контроля за распределением китайских товаров между различными племенами. В период войны шаньюй организовывал набеги, которые обеспечивали добычу для его сподвижников и всего государства сюнну. В период мира шаньюй выступал как единственный посредник между Китаем и степью, перераспределяя получаемые товары и субсидии по всем ступеням государственной иерархии. Черпая ресурсы извне, государство сюнну обретало стабильность, которой другим способом оно не могло достичь.
Установление официальных отношений между Хань и сюнну произошло после того, как ханьский Гао-цзу бежал из ловушки, подстроенной кочевниками близ Пинчэна в 200 г. до н. э. Император направил к шаньюю посланников для заключения мира и установления политики хэцинь [71] в качестве основы взаимоотношений между двумя государствами.
Политика хэцинь включала в себя четыре основных пункта.
1. Китайцы производили фиксированное ежегодное субсидирование сюнну в виде поставок шелка, вина, зерна и других продуктов питания.
71
Т. е. «мира, основанного на родстве». — Примеч. науч. ред.
2. Ханьский двор отдавал в жены шаньюю принцессу.
3. Сюнну и Хань признавались равноправными государствами.
4. Великая стена становилась официальной границей между двумя государствами.
Эти положения показывают, что договор был основан на стратегии умиротворения, поскольку он был весьма выгоден для сюнну. Взамен предоставляемых выгод сюнну согласились сохранять мир [72] .
72
Yu. Trade and Expansion in Han China. P. 41–42.