Оскол
Шрифт:
* Павлов Д.Г.
– Командующий Западным Особым Военным Округом (Зап. Фронт). Расстрелян за поражение в Белоруссии в начале войны.
** Понеделин П.Г.
– Командующий 12-й Армией в начальный период войны. Расстрелян. Обвинение о добровольной сдаче в плен не соответствует действительности.
*** Копец И.И.
– Командующий ВВС ЗапОВО, узнав о поражении своих частей, застрелился. Сталинский сокол. В 29 лет стал генерал-лейтенантом авиации. Перед войной был начальником ВВС РККА. Застрелился.
**** Рычагов П.В.
– Сталинский
***** Смушкевич Я. В.
– Сталинский сокол, один из первых дважды героев Советского Союза. Перед войной - генерал-инспектор ВВС РККА. Расстрелян.
В Крыму загубили недавно целое войско. Что ж за напасть такая! Ведь готовились. Оружия горы были... Надо было первыми бить. Раньше, раньше их. Тогда б сразу немцев сделали. Все резину тягали... Зачем, спрашивается? Тяжелые танки в прорыв, легкие - в рейд по тылам, вместе с кавалерией, гаубицами по площадям, чтоб все в мясо, и десант в глубину. Все! Здравствуй, Атлантика!
Было б как в песне: "малой кровью могучим ударом". Не, ребята, Тухачевский хоть и враг народа, а я его труды еще в военшколе успел проштудировать. Правильный курс был. Немцы его обработали для себя - и вперед. А у нас в штабах, наверное, деятели типа Грюнберга сидели: "а что будет, а чем это грозит да как отзовется". Дать бы ему в морду за это!
Утро следующего дня новизной не порадовало. После завтрака - визит к доктору и бесконечные процедуры в паутине проводов и присосок. "Что вы чувствуете, какой сегодня день, ощущаете ли вы покалывание в ладонях и ступнях, что изображено, шар или цилиндр?"
Всю историю на Пискарёвке я уже пересказал не один раз. И устно, и письменно, и в форме допроса, и в форме вольной беседы. Несколько раз появлялся мягкий лысый человек и внушал, что никаких Зворыкиных и Генок Сычей не было. Просто, еще в автобусе мне стало плохо с сердцем, и откачали меня уже здесь. Я охотно верил этому плешивому баюну. Уж чего-чего, а оживших утопленников иметь в реальном бытии не хотелось. Иногда внушение сопровождалось приставленными к вискам электродами под эбонитовое гудение знакомой установки. В этом случае верилось еще охотнее, только результат оставался там же: со временем все произошедшее я мог легко воспроизвести в памяти.
Что-то такое там все же случилось. Не стали бы на пустом месте разбивать огород управленческие эскулапы, каждый из которых носил - рупь за сто - не меньше двух "шпал" в петлице. И не будут они за "здорово живешь" возиться со спятившим лейтенантом.
Вся эта канитель надоела мне до зеленого шума. Ну, действительно - держат здорового мужика взаперти, кормят летчицким пайком и вторую неделю задают одни и те же вопросы. Поэтому, презрев одну из основных заповедей (не задавать много вопросов), на следующем осмотре я, эдак осторожненько, завел беседу со старшим из докторов.
Скоро вы там сообразите что-нибудь, чтоб забыть этот морок? Свихнуться
Бывало в детстве так: раздуваешь в глазах близких неизбежную мелкую неприятность до вселенских масштабов, чтобы перенести ее намиру с мужественным лицом, а, к примеру, физик-изверг (непременно изверг), вкатывает тебе вместо малопочетной, но ожидаемой тройки, "неуд" с переекзаменовкой на лето. Так и сейчас. Выдали мне вместо "медицина не всесильна" или там "нужно время" такую вот простую на вид фразу.
Эскулап что-то поискал в моих глазах и, видимо, не найдя ничего привычного ему, обернулся ко второму члену "действа", а тот спросил, будто киянкой в лоб:
– Почему вы думаете, что это фокусы?
С минуту я безуспешно переваривал вопрос. Потом с тайной надеждой выдавил нечто похожее на " а что же еще?".
Ответ заставил себя ждать. Во всем - в шуршании медицинской книжки, в постукивании ботинком, в сопении над выдвинутым ящиком стола - скрипел докторский протест. Прекратив, наконец, бесцельные телодвижения, он выразил чувства в эдаком среднем звуке:
– М-н-ээ-эммг... понимаете...
И тут я взорвался. Напряжение последних дней, гасимое успокоительным, прорвалось, и я заорал, шлепая ладонью об стол:
– Не понимаю!!! Не понимаю, сколько можно держать меня в дурке и задавать идиотские вопросы!!! Я боевой командир. Орденоносец! Я такое видел, что вашим психам и в горячке не приснится. Что вам от меня нужно?!
Наверное, лицо мое было из тех, что помещают в пособия по нервным болезням, однако доктор молодец. Сунул мне в руки бумажку какую-то, и пока я разбирал, что там к чему, мой порыв слегка утих. А на бумажке чепуха всякая - круги, чертики, деревья какие-то... Я выкинул чертиков в угол, сопя, как пацан, развернувший фантик-пустышку.
– Продолжим, лейтенант?
– Второй доктор, улыбаясь одними синими глазами, подвинул ко мне пепельницу. Я кивнул.
– Так вот, мы хотим установить степень достоверности вашей информации. Другими словами: насколько то, что вы сообщили, соответствует тому, что было на самом деле. Понимаете?
– В основном.
– Ну, с частностями разберемся позже, а в основном, как вы говорите, у нас три варианта. Первый: то, что вы видели, достоверный факт. Второй - это визуальная дезинформация и третий - обычная глюкоза.
– Что, простите?
Старший доктор, видимо, отыгрываясь за что-то, мстительно поправил:
– Галлюцинации.
– Лично я склоняюсь к третьему, товарищи доктора.
– Извольте аргументировать.
– Аргументирую. Эффекты, мной увиденные, известными методами создать очень сложно. Применить, тем более. Второе. Кому придет в голову гримироваться под моего неприятеля, умершего двадцать лет назад. Я думаю, такие выводы подтверждают второй из вариантов, одновременно отвергая версию о спецэффектах.