Оскол
Шрифт:
Когда подсела батарейка, мы уже обошли все палаты, докторскую, чердак и спустились проверить подвал.
– Замени!
– Максимов отдал мне прибор, а сам принялся налаживать карабин, вставив в уши гапроновые** предохранители.
Рюрик испуганно покосился в его сторону.
– Я, может, пойду?
– Да, доктор, идите. Спасибо!
Он резво удалился, сказав, что подошлет медсестру с ключами от подвала.
– В саду я смотрел. Нормально, - скривился Максимов, загоняя в обойму термопатрон.
– Только доходяга какой-то возле флигеля
– Товарищи! Товарищи, - сверху донесся хрусталек медсестринского голоса.
– Вы проходите, а я сейчас поднесу ключи.
Сестра в потемках была молодая, красивая, чем-то похожая на Астру, и в этом доме скорби стук ее каблучков по лестнице звучал, как патефон в морге.
– Меня прислал Рюрик Евгеньевич... ой, а что это?
– Она свесилась через перила и тронула пальчиком раскрытый блок асинхронизатора.
– Фонарь это, - нагрубил старшина, закрывая прибор.
– Ну, чё стоишь, ключи неси.
– Несу, товарищи командиры, несу!
– Каблучки опять зацокали, и сверху донеслось: - Ой, умора. Фонарь! Ха-а-ха-ха!
Мы поднялись на пару ступенек в ожидании ключей.
– Ты заряд сменил?
– шипел Максимов, нервно дергая переключателем.
– Не сменил! Чего тогда на эту фифу пялиться, товарищ лейтенант.
Укусив меня понижением в звании, он выставил стрелку на шкале.
– Так что, говоришь, во флигеле?
– Ледник. Для временного хранения трупов, пока не заберет спецфургон.
Старшина сразу напрягся.
– Мы здесь всех посчитали?
– Всех. По списку сходится. А сколько тел у них в леднике?
* Анемик - больной малокровием.
** Гапрон - спецматериал, не пропускающий ультразвук.
– По журналу одно. Больного Скачкова, смерть в результате рожистого воспаления.
– Тогда проверим ледник. Пошли через коридор.
Коридор был гол и пуст. Лишь в самом дальнем углу замаячил какой-то дистрофик в больничной пижаме.
– Эй, малый.
Больной полуобернул к нам голову и отмахнулся. И пошел к кипятильному баку, стоявшему неподалеку. Шаркая по полу босыми ногами, парень бормотал, прижимая обмотанную грязной ветошью руку.
Скорее, не парень даже, а подросток, годов пятнадцати. Шея у него раздулась, и опухоль наплывала на лицо.
Из бокового коридорчика выбежала медсестра и столкнулась с доходягой.
– Скачков?!
Она упала на спину и, крича, стала быстро перебирать ногами, отползая на локтях. Доходяга что-то сказал. Вернее, хотел сказать, - открыл рот, но вместо звука вылетела оттуда гнилая зеленая кашица.
– Вали его, Саблин! Это кисляк!!!
Я выхватил оружие и в секундном повороте, когда взгляд метнулся к парню-дистрофику и зацепил цвет "рубин", которым полыхал ручной наблюдатель: ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ!! ОПАСНОСТЬ!!!
Бахнул тяжелый карабин старшины.
Заряд попал в Скачкова, выбив из него едкие зеленые брызги. Из-под больничного халата ручьем полилась бурая дымящаяся жидкость. И тут же сверлящий вой хлестанул вдруг
– В подвал!
– тонким фальцетом нявкнул старшина, содрогаясь в отдаче. Выстрел отнес кисляка метра на два. Старшина бросился к подвальной двери и сбил прикладом замок, а я прыгнул к медсестре и стащил ее в подвал за шиворот.
КИСЛЯК
Симбиотический организм. Соединение человека с псевдобелковой субстанцией Altina Suprefekta (Альтин), в котором Альтин выполняет роль патогентного рецепиента. Человеческое тело используется для передвижения и в качестве инкубатора. Момент заражения не установлен. Структура Альтина до конца не выяснена, так как до последнего времени удалось получить лишь отмершие фрагменты субстанции. Латентный период не установлен. Характерными признаками поражения является набухание кожных покровов, трансформация некоторых человеческих органов (описательно), функциональные изменения в деятельности желез и органов внутренней секреции (предположительно). Мозговая деятельность в режиме щадящего угнетения.
Действенные профилактические и лечебные мероприятия не выработаны. При нейтрализации данного типа объектов эффективным способом является только поражение антропоидной части симбиотика фугасным боеприпасом.
Утилизация кисляка затруднена в связи со стойкостью патогенной части, т. е. самого Альтина, к воздействию большинства тканерастворителей, огня и др. терминаторов. Наиболее подходящим способом захоронения является цементирование фрагментов трупа в кислото-упорной емкости с предварительной их обработкой хлоралбутангидратом.
Проф. Нечаев "Учебник прикладной патофизиологии".
Помещение было совсем крохотным, похоже, бывшая "слесарка". Верстак, оббитый жестью, тиски, наковальня, и в углу шкаф для инструментов. Максимов разбил стекло в зарешеченном окне и пустил на улицу сигнальную ракету.
– Подорвать эту сволочь надо, - сказал Максимов, поправляя в ушах гапрон.
– Пока народ не сбежался.
– А что с ним?
– Слизень внутри сидит. Как вызреет - полезет наружу. Я в деревне на Еремином болоте такое видел.
– А...
Старшина отмахнулся.
– Человек, что его носит, умирает. Думают, что лихорадка или рожа. Хоронят. Ну, он потом выходит... В земле эта тварь живет, - он повернулся к медсестре.
– Слышь, как тебя?
– Таня. Марвич.
Медсестра Таня не сводила стеклянного взгляда с двери, за которой возился кисляк.
– Скачков этот, давно умер?
– Да, умер.
– Давно, говорю? Ау!
Сестричка повторила:
– Умер.
Максимов приподнялся, чтобы шлепнуть ее по щеке, но бить не стал. Вместо этого надел перчатку и повернул Танину ладонь. Рассматривая зеленое пятно, старшина крякнул, а медсестра, увидев зеленое на руке, другой откинула ее от себя, тонко закричав.