P.U.M.E.
Шрифт:
Проснувшись, мы быстро позавтракали и так же быстро направились в порт. Кораблей тут стало куда меньше.
Маленькие человечки забегают в пыхтящий двигателями линкор: «SV», а грузовые роботы завозят в его открытый шлюз припасы и ящики. Показавшийся мне странным корабль, цвета Фей’джи, переместился на дальний правый край платформы. Серебряно-серая обшивка в форме вытянутой сосульки придерживается треугольными подставками. Рядом стоит портативный вычислительный компьютер, а за ним — невысокий дедушка в очках. На вид ему лет 70, он подходит к оболочке корабля и прикладывает
— Запиши… Кхмхр… Потенциал 12, Зиот 2.45, Коэффициент ускорения 1.13. Расстояние — 87 сантиметров к 1 световой минуте, — произносит учёный у корабля, приглаживая свои, стоящие, как после удара молнии, волосы.
— Есть, провожу вычисления, — отвечает ему компьютер. — Стоимость одной световой минуты составляет: триста пятьдесят семь тысяч гигазиотов. Ориентировочная погрешность 11.24 процентов.
— Кхрм… Хорошо, поставь ускорение на 1.5.
— 215 тысяч, погрешность 24 процента.
— Плохо… Очень плохо! Валентин просил опустить до 200 тысяч. Кхе-кхе, так тут ещё и погрешность. Ладно, выключай.
— Корабль деактивирован.
Старичок развернулся к компьютеру и заметил нас. Он резво, даже слишком резво для его возраста, подскочил к нам.
— Элис, дорогая, привет, как себя чувствуешь? — он смотрит на меня и прищуривается. — Неужели кавалера себе отыскала? Правильно! Давно пора.
— Давно уже нашла, дедуль, это Саймон, — смущённо ответила Элис. — А это Альбштейн. — Обращаясь ко мне сказала она.
— Ох… Ох… Саймон ну неужели! — Альбштейн взял меня за левую руку. — Совсем младенцем тебя ещё помню. Кхм. Что это у тебя с рукой?
— Боевое ранение, — растерянно ответил я. — Или вы про протез? Это Фей’джи. Брейсер, поздоровайся.
Фамильяр отцепился от моего плеча и шариком завис в воздухе между мной и Альбштейном.
— Ох-ох… Слышал я что-то об этом от Валентина. Кхм… Неужели он живой?
— Здравствуйте, живой, — ответил Брейсер.
Корабль вдруг завибрировал и вновь засветился, издав громкий звук.
— Тревога. Тревога. Дедал активирован, мощность две тысячи мегазитов и растёт, — запищал электронный голос.
Глаза учёного загорелись, он подбежал к компьютеру и уставился в экран, а затем начал суматошно нажимать на кнопки.
— Компьютер, активировать цепь безопасности "1". Включить тормозные колодки.
— П-Реактор нагревается, активирую цепь безопасности. Мощность две тысячи семьсот. Внимание: Критическая температура, запускаю процедуру деквантации.
Корабль, будто раскалённый кусок металла, нагревает воздух вокруг себя. Тот, смешиваясь с окружающим нас прохладным штилем, образует мощные порывы ветра. Ещё немного и хлопковый халат профессора сработает как парашют. Ритмичные пульсации Пумы, исходящие со стороны двигателя, по нарастающей усиливаются. Они ударами проникают внутрь, как звуковые волны, заставляя тело трепетать.
— Стой! — заорал Учёный. — Активируй двигатели на полюсах
— Мощность падает, — вновь запищал голос. — Две триста. Тысяча восемьсот. Тысяча сто. Четыреста, — небольшая пауза. — Реактор стабилизирован.
Выбросы Пумы прекратились, а у Альбштейна, кажется, чуть не встало сердце. Он взмахом руки создал под собой что-то наподобие кресла и плюхнулся в него без сил.
— Крхм… Вот она — последняя и столь необходимая переменная. Учёный выглядит измотанным, но счастливым. За предыдущих тридцать секунд он успел состариться ещё лет на десять. Лобная доля его головы, покрывшись тонким слоем пота, блестит и отражает свечение кристаллов.
— Саймон, позволь мне кхм… рассказать тебе про этот кхм-кхм… корабль, — он протёр лоб и щёки от пота в лёгкой одышке. — Дедал, разработанный мной, станет нашим козырем в борьбе с Катарсисом. Теперь точно станет, — он посмотрел на Брейсера. — Только мне понадобится, если ты не возражаешь, конечно, помощь твоего компаньона.
— Я не в силах решать за него, но думаю, что Брейсер не откажет вам. А в чём, собственно, заключается проблема? — спросил я.
— Я не буду утруждать тебя нудными рассказами о создании этого корабля, но скажу, что нам никогда не удавалось кхм… накопить достаточное количество энергии для его запуска, а твой друг может в этом помочь.
Глава 18. Родимая пробирка
Брейсер по своей воле остался помогать Альбштейну с Дедалом. Он сказал, что ему понадобится ещё несколько дней. Я очень устал. В бесконечности космоса вновь звучат взрывы. Что удивительно, со стороны Javelin’а воюют в основном роботы и беспилотники. Из немногочисленных источников мне удалось узнать, что людей в Javelin’е загоняют в тюрьмы, а кто не согласен — убивают. В это сложно поверить…
Пока Альбштейн вместе с Фей’джи улучшают корабль, Элис настояла на полёте в это «крутое место».
Всё-таки чувства к ней совсем не ослабели, только лишь спрятались за ужасами жизни, а сейчас вновь расцветают.
Теодор, как ты там? Я скучаю. Скорее всего, мы больше не свидимся, но, где бы ты ни был — желаю тебе всего самого наилучшего!
Элис разбудила меня глубокой ночью, когда м-кварк кристаллы были почти полностью отключены, а жеоду, бороздящую космос, окутал его мрак. Мы тайком, в полуприсяде пробежали слой жилых зданий и, огибая охрану с яркими фонариками, забежали на борт Чарминга. Медицинский отсек корабля дополнился совершенно неуместным, но на вид очень удобным, диванчиком, стоящим по центру у одного из краёв корабля.
— Приветствую, Элис, Саймон. Я не получал разрешения на вылет, по какому поводу? — встретил нас холодный голос корабля.
— Чарминг, дорогой, разве Валентин не оповестил тебя в частном порядке? Он просто не хотел, чтобы люди начали переживать, но, клянусь своим именем — он в курсе.
— Я не буду с вами спорить. Так или иначе у вас есть код к системе. Куда направляемся?
— Scientia-bq. Альбштейн попросил привезти важную деталь оттуда.
— Ваш пульс учащён.
— Ну пожалуйста… — заумоляла Элис.