Паломничество с оруженосцем
Шрифт:
– Лучше вина ему снеси, – сказал отец Клим.
– И не вздумай, отец Александр, – забеспокоился настоятель. – Я тебя туда не отпускаю. Вы что! На мне такая ответственность – тогда лучше пусть его милиция забирает. Пиши заявление, отец Климентий!..
– Ну нет, – сложил молитвенно отец Александр костистые пальцы, глотая и моргая. – Такая благостыня, такая – не порочьте!.. Так сейчас хорошо было, будто ангел пролетел. Не пойду я туда – я и сам уже передумал: зачем я туда пойду?..
– Ну, вот и ладушки, –
– Так вы обещаете, что-о… этот случай останется без последствий? – спросил Андрей в совершенном недоумении.
– Достаточно одного простого уверения, – произнес со значением отец Евгений. – Но только этот случай, если же безобразие повториться… – он развел руками.
– А может, еще подам… – сказал вдруг сурово отец Клим. – Это мое личное дело.
– Это он шутит, – проговорил игумен, покачав головой отцу Климентию.
– Ты же шутишь, Климушка? – испуганно замер отец Александр.
– Шучу…
– Спаситель наш совсем не ест, – воскликнул отец Александр радостно. Клим поднял голову и пронзительно посмотрел на него.
– Так ты… отец Александр, подложи грибков человеку, вот и будет есть – поухаживай за ним. Или вы постное не едите? Как ваше имя-отчество, запамятовал?..
Андрей назвался и добавил, что только постное и ест.
– Нет, крайности тоже не приветствуются, – продолжал разговорчивый игумен. – Мяско в мясоед, а постному свой черед. Без животного белка организм тоже не может полноценно существовать. Недаром же и господь (он осенил себя крестом) дал нам животных в пищу…
– Не мог господь дать – кто-то другой дал, – возразил Андрей, и у отца Евгения опять расширились глаза.
– Кто дал? – вдруг резко спросил отец Клим, повернув снизу вверх голову.
– Дьявол.
– Господи-господи-господи! – перекрестился троекратно отец Александр.
– Точно! Я так и знал… – откинулся на спинку стула отец Клим.
– Ты что говоришь, брат! – вскочил Алеша Карамазов.
– Знал – что он скажет, – поправился Клим. – А кто тогда мир создал?
– Он же и создал, – ответил Андрей.
– Стоп-стоп-стоп, – прервал их отец Евгений, который уже ерзал на диванчике. – Это – ересь, и ересь древняя, она давно известна и осуждена – ничего тут нового нет.
– Почему-то всегда, чтобы опровергнуть истину, утверждают, будто она не нова, – усмехнулся Андрей. – Вот вы верите в благого бога – как же тогда объясняете такое количество зла в мире?
– Вы о теодицее спрашиваете?
– Не знаю, как это называется.
– Двояко объясняем, – посерьезнел отец Евгений. – С одной стороны, зло проистекает от внутреннего несовершенства природы нашей, с другой, нас соблазняет Сатана, насылая искушения, помрачения и наваждения. А так же ложные учения.
– Вроде моего? – усмехнулся истончившимися, бледными губами
– Все дело в свободе выбора… – начал было архимандрит, но тут в разговор ворвался отец Александр:
– А вы сердцем прислушайте – сердцем, зачем – умом!..
– Зачем тогда – ум? – возразил Андрей.
– Чтоб видней сердцу было, – разъяснил настоятель. – Ум - это очки сердца.
– Если нечистый создал, – отец Александр перекрестился, – откуда же тогда благостыня?
– Я думаю, что добро в мире существует не благодаря, а вопреки создателю, – сказал Андрей.
– Как же вас Сатана-то охватывает! – покачал сокрушенно головой отец Евгений. – Боюсь, вы глубоко заблуждаетесь на счет многих оснований…
– Меня – охватывает? – рассмеялся Андрей. – А вы и в церкви в колготках служите?..
Отец Клим зажал солонку в кулак. Он так и пожирал глазами гостя. Игумен сделал ему едва заметный знак, и тот отвел взгляд.
– Возможно, вас что-то в облачении отца Климентия смутило? – произнес он сурово. – Так это от варикоза вен по предписанию врача он носит.
– Извините, – искренне пожалел о своей вспышке Андрей.
– Ничего, мы любому уничижению рады, – продолжал холодно игумен. – А вы горды весьма, – И обратился к Борисычу. – Вы, значит, такого же учения придерживаетесь?
– Нет – джайнизма, – ответил тот скороговоркой, стараясь поскорее доесть пирог с крыжовником, потому что чувствовал, что застолье близится к завершению.
– Это я даже не знаю, что за зверь такой? – сказал ледяным тоном отец Евгений.
– Это не зверь, а учение – древнее вашего, – ответил Саня, обидевшись за джайнов.
– Ну что древнее, не значит истиннее, – сказал как бы вскользь настоятель, приподнимаясь. – Ну, будем прощаться. Да не получилось у нас разговора, а жаль.
– Но вы же гордитесь тем, что ваша вера древнее католической, – сказал Андрей, вставая. Все были уже на ногах.
– Не тем, что древнее, - а ближе к Спасителю и от него воспринята, а не от какого-то Джины.
– Я надеюсь, наш спор не будет иметь последствий для расстриги? – спросил Андрей.
– Для кого? – не понял отец Евгений.
– Для хулителя.
– Нет, конечно.
Борисыч хотел еще что-то возразить, но не нашел, что сказать. Они сухо простились, игумен приказал послушнику проводить гостей.
Когда они вышли за ворота, то увидели стоявшего рядом с машиной расстригу.
– Ну, час от часу не легче! – воскликнул Борисыч.
– Этот не опасный, – сказал Андрей. – А ты с чего креститься начал, когда вошел?
– Да как-то само собой получилось, как увидел столько икон в углу, и попов этих…
При виде выходивших из калитки двух друзей расстрига пошел им навстречу. Они остановились.