Пассат
Шрифт:
С тех пор произошло многое, и она так изменилась, будто не имела ничего общего с той эгоистичной, самоуверенной девицей, которая собиралась наставить Занзибар на путь истинный, очистить улицы, привести на трон другого султана, положить конец работорговле и нисколько не сомневалась, что все это ей по силам. Или с той юной пуританкой, невыразимо ужаснувшейся тому, что не признающий законов проходимец, по воле случая спасший ее из воды, содержит цветную любовницу и прижил с ней внебрачного ребенка. Она бежала из этого дома, словно он был заражен чем-то страшнее холеры или тифа, и как дурочка старалась отмыться карболовым мылом от моральной нечистоты. Но теперь она опустилась на колени у кровати этого ребенка
Амра лежала в комнате Зоры. Там следовало ожидать тишины и прохлады, потому что выходила она окнами на сад и море, откуда почти всегда тянуло ветерком. Но окна были наглухо закрыты, а в комнате, изобилующей зеркалами, драпировками, мягкими диванами и красивыми безделушками, собралось слишком много людей: маленькая полная негритянка Ифаби заламывала руки и негромко стонала; Дахили, няня Амры, издавала языком звуки, похожие на кудахтанье встревоженной квочки, и совала девочке охлажденное питье, не меньше полудюжины других женщин наперебой предлагали советы или, сидя возле кровати, обмахивали больную веерами из пальмовых листьев.
— Я не могу выгнать их„мисс, — признался Бэтти, посеревший от беспокойства и усталости. — Они заботились о девочке с самого ее рождения и ни за что не оставят больную.
Женщины неохотно отошли, глядя на доктора с сомнением и надеждой, но его поразило, что Геро они встретили с облегчением, нисколько не удивясь ее приходу, словно она уже бывала в этом доме. Кили тут же отверг эту нелепую догадку и сосредоточил внимание на ребенке. Геро вполголоса ласково успокаивала девочку, а Бэтти и женщины, затаив дыхание, не сводили с врача глаз.
— Очень боюсь, что это брюшной тиф, — сказал доктор, подтвердив их худшие опасения. И попытался отправить Геро домой, сказав, что оставаться ей опасно, а эти женщины могут делать то же, что и она.
— Прекрасно знаете, что это не так, — с укором ответила Геро, не двигаясь с места. — Я кое-что знаю об уходе за больными, хоть и не получила специальной подготовки. Если это тиф, девочке понадобится мое умение. Я смогу ухаживать за ней, получив от вас указания, а от этих женщин никакого проку не будет, они станут только причитать над девочкой, беспокоить ее, не смогут проявить ни малейшей твердости, а потом, чего доброго, дадут ей какой-нибудь ужасный отвар или прибегнут к помощи отвратительных амулетов.
Доктор Кили полностью разделял ее страхи, но поскольку в таком состоянии ребенка нельзя было поднимать с постели, сказал, что девочку придется оставить на их попечение в надежде, что мистер Поттер не допустит применения сомнительных лекарств. Но он забыл, какой упрямой может быть мисс Холлис.
Геро не собиралась уходить, а о том, чтобы увести ее силой, не могло быть и речи. Хотя, сломить сопротивление мистера Поттера было нетрудно, Ралуб не стал бы стоять, сложа руки. И никто из членов буйной команды Фроста тоже. Доктору пришлось согласиться с решением мисс Холлис, притом он понимал, что для ребенка оно наилучшее, так как Амра, несмотря на полубессознательное состояние, все же узнала ее и радостно ухватилась сухими горячими ручками, словно боясь отпустить.
— Ты пришла! Дахили говорила, что не придешь, но я ждала тебя, ведь ты обещала и ты не ангел. Дядя Бэтти говорит, мама никогда не вернется, она теперь стала ангелом и нужна Богу. Мне она тоже нужна, но дядя Бэтти говорит… Ты не уйдешь, правда?
— Нет, милочка, конечно, не уйду. Теперь помолчи, если ты хорошая девочка, полежи спокойно. Я расскажу тебе сказку про русалку. В давние-давнис времена…
Слушая ее, доктор Кили удивился снова, каким образом мисс Холлис узнала о существовании девочки,
Ему не казалось странным, что Геро озабочена здоровьем этого маленького ребенка-полукровки; по своей простоте, он считал, что все нормальные женщины души не чают в детях. А если и вспомнил о Рори Фросте, то лишь с удовольствием, что он в тюрьме, и поэтому мисс Холлис не придется унижаться до знакомства с ним. Ему представлялось, что ребенок, отпрыск белого заключенного, серьезно болен, а остальное довершило женское сострадание. Она добрая душа, это всем известно. И все же ее родственникам это не понравится! Ему самому это не особенно нравилось, но его несколько утешала мысль, что работа в благотворительной больнице не может быть ни приятной, ни легкой, а Геро на нее пошла.
Доктор дал несколько указаний, пообещав вернуться через несколько часов, понуро ушел; ему предстояла неприятная задача сообщить американскому консулу, что его племянница намерена провести несколько дней в Доме с дельфинами, ухаживая за тяжело больной брюшным тифом…
Поднялся невероятный, как доктор и ожидал, шум. Жених девушки гневно заявил, что он не имел права брать ее с собой в подобный дом, а мистер Холлис суровым тоном сказал, что Геро уже вывела его из себя! Она вечный источник беспокойства, из-за собственного безрассудного упрямства ее смыло за борт по пути сюда, и чем скорее он отправит племянницу обратно в Бостон, тем лучше. Это возмутительно, сказал дядя Нат, аккредитованный представитель демократического государства вынужден идти в дом арестованного работорговца, чтобы вернуть домой избалованную, упрямую, самодовольную девчонку, которую давно пора отшлепать как следует. Но мало того, она вполне способна отказаться уйти вместе с ним и тем самым подвергнуть его постыдной необходимости уводить ее силой.
— Мне об этом неприятно говорить, с неловкостью сказал доктор Кили, — но, думаю, у вас ничего не получится. Боюсь, что люди Фроста, да и все жители дома не допустят этого…
— Я не могу поверить… начал было консул сердитым тоном и не договорил, так как мог поверить всему о людях Фроста. И почти всему о Геро Афине Холлис.
Он хмуро поглядел на бедного доктора, которого склонен был полностью обвинить в этой скандальной ситуации (Клей совершенно прав, этот человек не должен был брать Геро с собой), и повернулся к Дэну, всецело занятому утешением Кресси. Это зрелище ничуть не смягчило его гнева, оно напомнило ему не только, что это его будущий зять, но и что именно Дэн опрометчиво сообщил Геро о болезни дочери Фроста, а потом даже не попытался помешать ей выйти из дома или догнать ее.
— В таком случае, — ядовито сказал он, — предлагаю лейтенанту отправить туда отряд вооруженных матросов, чтобы они привели домой мою племянницу. Думаю, поскольку Фрост сейчас в тюрьме, и его люди находятся здесь просто из милости, серьезного сопротивления они не окажут. Это гораздо лучше, чем мне или моему пасынку идти в этот дом и, возможно, нарываться на дерзости!
Дэн торопливо спрятал платок, которым утирал слезы Кресси, и с легким смущением ответил:
— Да, конечно, сэр. Это прекрасная мысль. Уверен, что мисс Холлис образумится и согласится вернуться, не подвергая вас дальнейшим неприятностям.