Пассат

Кэй Мэри Маргарет

— Что стряслось? — спросила она, встревоженная выражением лица Бэтти.

— Ничего, — спокойно ответил по-арабски Ралуб. Тогда почему… Бэтти, Амре хуже?

— Дело не в ней, — неохотно ответил Бэтти. — В нем.

— В нем? О ком это вы?

— О капитане Рори. Я предложил этому гаду-белуджу в форте сто монет, чтобы он устроил побег. Белудж говорит: «Покажи деньги». Я показал, он сгреб их, потом заявил, что ему очень жаль, но капитан дал Эдвардсу слово, что не станет бежать, поэтому так его не вызволить.

—

Я же говорил тебе, — спокойно сказал Ралуб. — Это вопрос его чести.

— Ерунда! — отмахнулся Бэтти. — Слушать не хочу эти глупости! Я бы попытался выкупить его и раньше, только знал, что пока Дэн здесь, это бесполезно; теперь лейтенанта нет, и все будет на мази. Если б я мог сказать пару слов капитану — всего парочку!..

— Это ничего б не дало, — успокаивающе сказал Ралуб. — Ты напрасно потратил бы время и деньги. Но он дал слово не бежать только из форта, а держать его там дольше, чем необходимо, они не станут. Как только он выйдет за ворота…

Араб умолк, смущенно кашлянул и бросил на Бэтти предостерегающий взгляд. Он вспомнил, что Геро, хоть и стала в доме своей, может иметь иное мнение на арест капитана Фроста. Но Бэтти был слишком встревожен и рассержен, чтобы обращать внимание на предостерегающие взгляды.

— Знаю, знаю! Ты говорил мне. Как только он выйдет из форта, его можно будет отбить. Допускаю. Но гораздо легче вызволить его теперь! «Фурия» готова к отплытию, и никто не может ее задержать.

— Бэтти, вы уплыли бы с ним? — спросила Геро.

— Не говорите ерунды! — гневно обернулся к ней Бэтти. — Как бы я уплыл, пока Амра больна?

Ралуб обнажил в улыбке белые зубы.

— И думаете, что он уплыл бы без вас? Плохо вы его знаете!

Бэтти хмуро поглядел на обоих и плюнул через перила веранды.

— Хорошо, хорошо! Но я не могу примириться с тем, что капитан заперт в какой-то вонючей кутузке!

— Там ему ничего не грозит, — рассудительно сказал Ралуб, потом вежливо кивнул Геро, повернулся и спустился на улицу.

Дождь еще шел, когда появился доктор Кили. Уже стемнело, в комнатах горели лампы, туман вползал в окна и двери теплыми призрачными струйками, очертания знакомых предметов расплывались в нем, и все выглядело каким-то нереальным. Кровать девочки, тонкая простыня, служившая одеялом, были влажными, словно побывали в воде, на кожаном переплете книги, которую Геро читала утром, появилась похожая на изморозь пленка плесени.

Шум дождя заглушал все остальные звуки и создавал странную иллюзию тишины Геро видела, как мотыльки и другие насекомые вьются возле лампы, задевая крылышками стекло, но не слышала их, и даже кокосовая циновка на дверном проеме вздымалась от сквозняка беззвучно.

С тех пор как начался дождь, Геро то и дело казалось, что девочка перестала дышать. Она наклонялась над Амрой, напряженно ловя легкий звук неглубокого дыхания. Услышав, успокаивалась, и говорила

себе, что ведет себя глупо, ведь это хороший признак, что девочка может спать так спокойно.

— Кажется, ей лучше, — сказала Геро, уступая свое место доктору, и даже не заметила, что произнесла это вызывающе, словно не сомневалась в собственной правоте.

Но Бэтти, наблюдавший от двери за лицом доктора, понял, что надежды уже нет. С этим пониманием внутри у него что-То распалось и безвозвратно исчезло. Уходящий средний возраст, последние остатки сил пришли к концу. Он внезапно стал стариком, и впереди его ждала только дряхлость.

Доктор Кили ушел, сознавая, что уже ничего не сможет сделать, и жался, что не убедил Дэна Ларримора подождать еще один день. Но, может, оно и к лучшему, холера распространяется с невероятной быстротой, и даже воздух города пахнет смертью. Он уже видел эпидемии, но такой еще ни разу. А это только начало!

Геро не следила за лицом доктора, как Бэтти, боялась того, что может в нем увидеть. Но прислушивалась к сдержанному, ничего не выражающему голосу и механически отвечала. Когда врач ушел, она опустилась у кровати на колени и стала читать молитву, которой ее учила мисс Пснбери:

— Молим Тебя, Господи, освети нашу тьму и по великой милости Своей избавь нас от всех угроз и опасностей этой ночи…

Бэтти Поттера молиться никто не учил, но он тоже обращался к Богу с мольбами, однако не теми, что Геро, потому что не ждал чудес и не просил их.

— Пусть она умрет легко, — умолял Бэтти, — и повстречается со своей матерью.

Стоявшие на веранде женщины, седеющая Дахили и маленькая, полная Ифаби, кивнули и пошли спать. Лампы гасли одна за другой, и в конце концов свет остался только в комнате девочки. Старинные часы-луковица показали полночь.

Лампа вспыхнула ярче от внезапного порыва ветра, хлестнувшего дождем под темные арки веранды, старик наконец шевельнулся, подошел к ссутуленной Геро и коснулся ее плеча.

— Пора вам спать, мисс Геро. Я здесь, так что укладывайтесь, будьте умницей.

Обращался он к ней, будто к Амре. Геро подняла голову и попыталась улыбнуться; лицо ее в желтом свете лампы выглядело бледным, изможденным, почти детским.

— Это несправедливо, Бэтти, — гневно прошептала она. — Несправедливо!

— Будет, будет, — вполголоса сказал старик. — Вы очень долго сидите здесь; все дело в этом. Поспите, так вам станет легче.

— Я не засну. Амра может… проснуться и позвать меня.

— Много толку будет от вас завтра, если не поспи-те, Не надо утомлять себя до чертиков, сами знаете. Идите, мисс Теро. Если понадобитесь, позову.

Геро устало поднялась, уходить ей не хотелось, но она понимала, что Бэтти прав, что без отдыха не сможет сменить его на восходе.

— Напомните Дахили, чтобы разбудила меня, ладно, Бэтти?