Пассат
Шрифт:
— Он не позволяет, — сухо произнес доктор Кили.
— Знаю. Сначала мне казалось, Дэн совершенно не пара ей, но теперь думаю иначе. Он станет любить ее, заботиться о ней, будет… — Геро заколебалась на секунду, потом сказала: — …надежным. Кресси нужен именно такой муж. Может, она все-таки не зря влюбилась в него.
— Думаю, да, — согласился доктор.
— Правда? Очень рада. Передайте ей, что я… Нет. Лучше не передавайте ничего. Просто скажите «спасибо» им всем за беспокойство обо мне, и что, надеюсь, они простят меня за отказ плыть с ними, но вы здесь позаботитесь о моем здоровье.
— Непременно, —
— баша жена? Остается?
— Говорит, ей надо следить, чтобы я соблюдал предосторожности, какие рекомендую другим. Но это просто отговорка. Настоящая причина в том, что она упряма, как… как…
— Как я! — досказала Геро с легкой улыбкой.
— Я хотел сказать «как мул», — признался доктор, но, возможно, вы правы. Постарайтесь отдыхать немного больше, дорогая моя. У вас очень усталый вид.
Он передал слова Геро родственникам и сообщил Дэну, что мисс Холлис не может принять его любезного предложения.
— Я так и думал, — промолвил Дэн. — Ребенок все еще нетранспортабелен?
— Ребенок умирает, — напрямик сказал доктор Кили и увидел, как лицо Дэна вытянулось.
— Очень жаль. Я надеялся, может… Сколько осталось жить девочке?
— Не знаю. День-два. От силы три.
— Так долго ждать мы не можем. Отплывать надо немедля.
— Мисс Холлис это знает. Она просила сказать вам, чтобы вы не позволяли Крессиде беспокоиться.
Дэн, уставясь в пол, долго молчал, потом наконец лаконично ответил:
— Скажите ей, что постараюсь.
И, подняв голову, улыбнулся, доктору.
— Мне кажется, к ее имени Геро следовало б прибавить: — иня!
37
Геро не знала, когда отплыл «Нарцисс», но Бэтти увидел в жарком небе клубы дыма, взял подзорную трубу Рори и провожал шлюп взглядом, пока тот не исчез из виду. Потом облегченно вздохнул — капитан и мисс Геро остались на острове, а он смертельно боялся, что на шлюпе уплывет кто-то из них или оба.
Наконец-то Дэнни и его матросы покинули гавань! И от Занзибара до Кейптауна путь долгий — а обратный еще дольше, потому что ветер будет встречным! Вернуться они могут не раньше, чем через несколько недель. Бэтти склонялся к мысли, что произойдет это месяца через три — Дэн получит приказ ждать, пока эпидемия на Занзибаре не кончится, и окончание «долгих дождей» принесет юго-восточные ветры чтобы «Нарциссу» легче было возвращаться под парусами — и таким образом сократить скупому адмиралтейству расходы на топливо. А теперь, когда угрозы вооруженных матросов и пушек нет, вполне возможно, что охраняющие форт белуджи клюнут на взятку и позволят капитану бежать. «Фурия» стоит в гавани, готовая к отплытию, и теперь ее некому задерживать или проверять. Можно будет сниматься с якоря, как только Амра…
Поток мыслей Бэтти оборвался, словно имя девочки оказалось широкой пропастью, внезапно разверзшейся на тропинке, по которой он с удовольствием прогуливался; он не хотел признаваться в этом даже себе, но видел, что девочка не идет на поправку (мистер Поттер даже мысленно не смел выразиться определеннее).
Она маленькая, думал Бэтти, но для своего возраста крепкая, сильная. Не то, что туземная детвора, гаснущая при первых признаках
Бэтти с содроганием вспомнил об иссохшем тельце, раньше казавшемся таким сильным, а теперь едва заметном под тонкой простыней. Усилием воли отогнав эту мысль, он отложил подзорную трубу, прикрыл ставни от жгучего солнца и лег поспать, потому что нес последнее ночное дежурство, пока Геро спала, и уступил ей место возле больной через час после рассвета.
Утро стояло жаркое, тихое, поскольку пассат тоже уснул; но в полдень он пробудился, к вечеру принес густые дождевые облака и погнал по улицам города дурно пахнущие тучи пыли. В Доме с дельфинами захлопали незакрепленные ставни, Амра беспокойно зашевелилась, и когда Геро коснулась девочки, та ухватилась за ее руку горячими слабыми пальчиками и горячечным шепотом попросила:
— Расскажи… расскажи…
— О чем, голубушка? Что ты хочешь послушать?
— Рассказ про… про…
— Про русалку?
— Нет… про человека… который сеял… яблочные семечки.
— Про Джонни Яблочное семечко? Ладно, дорогая. Только обещай лежать тихо, как мышка. «В давние-давние времена…».
— Нет! — девочка слабо дернула руку Геро. — Это… неправильно. Нужно говорить: «Это подлинная история из настоящей жизни…».
Шепот оборвался; но сердце у Геро радостно екнуло, она подумала: «Ей лучше! Определенно. Говорит осмысленно, узнает меня!» (Накануне девочка никого не узнавала и слабым голоском обращалась в бреду к Зоре на смеси арабского, суахили и лондонского просторечья). Это ведь должно означать, что ей лучше?» А вслух произнесла:
— Да-да. Я забыла. Извини, милочка…
И вновь принялась рассказывать, теперь уже, «правильно». Амра довольно вздохнула, закрыла глаза и вскоре, убаюканная негромким, преднамеренно монотонным голосом, погрузилась в сон.
Ветер завыл под дверью, ставни захлопали снова, оглашая тихий дом своим стуком. Геро осторожно поднялась и вышла на веранду; во дворе она услышала голоса, перегнулась через перила и увидела женщину в белом платье и широкополой шляпе, украшенной розами и лентами. В следующий миг хлынул ливень, женщина и голоса исчезли за струями воды. Но Геро узнала шляпку и, жестом велев Дахили занять свое место, подобрала юбки и пустилась бегом по веранде и винтовоц лестнице, думая, что только Оливия способна так нелепо одеться при сильном ветре и перед самым дождем.
Миссис Кредуэлл, придерживая шляпку одной рукой, все еще спорила со сторожем. Геро коснулась ее руки, она повернулась и, нисколько не удивясь, сказала:
— А, Геро, вот и ты. Я как раз говорила этому глупому старику, что хочу повидать тебя, и… Ой, милочка, какой шум! Пойдем куда-нибудь, где можно поговорить. Здесь я едва слышу свои мысли!
Ей приходилось повышать голос, чтобы перекричать грохот ливня, но больше всего она была занята тем, чтобы держать шляпку прямо и не замочить платье. Только Оливия способна на это, снова подумала Геро, удивляясь тому, как рада ее видеть. Казалось, она целый век не видела ни одной белой женщины, хотя прошло меньше недели…