Пассат
Шрифт:
— Нет. Мы их не коснемся. Быстро отправьте их отсюда, пока мы все не заразились, — протараторила Фаттума.
— Тридцать секунд.
Клей, пожалуйста!… Дядя Нат, в саду есть летний домик. Я сама буду смотреть за ними… Я…
— Извини, Геро, но это невозможно. Пойми, я должен думать и о слугах. Может, мы добьемся, чтобы султан принял какую-то программу-заботы о них, тогда…
— Но будет уже поздно! Эти детишки слишком малы. Пожалуйста, дядя Нат!
— Сорок, — неумолимо произнес Клейтон.
—
О том, что парадная-дверь открыта, все забыли, и никто не слышал звука шагов. Но внезапно в проеме двери за спиной Клейтона кто-то появился и уставился через его плечо на забрызганную грязью женщину с держащимися за ее мокрую юбку ошеломленными, отощавшими детьми.
— Рори! — произнесла Геро с всхлипом. В нем не звучало ни удивления, ни радости — только облегчение. — Рори, помоги мне!
— Непременно, — с готовностью ответил капитан Эмори Фрост. — В чем?
Клейтон обернулся с бранью, и Геро, сопровождаемая своими подопечными, пробежала мимо него.
— Мне запрещают оставить здесь детей, но бедняжкам некуда идти. Если их вышвырнуть отсюда, они умрут, у них никого нет, и они не могут… я не могу…
— Успокойся, — сказал Рори, взял из ее конвульсивно сжатых рук одного младенца и с легкой неприязнью поглядел на него.
Геро, силясь овладеть собой, издала судорожный вздох. Клей быстро шагнул к ней и обнаружил, что путь ему преграждает рука, словно бы состоящая из стали и жил.
— Осторожней, не задень малыша! — спокойно предупредил капитан Фрост.
— Что ты здесь делаешь? — Клейтон говорил резким шепотом, гневный румянец сошел с его лица, оно побледнело. — Что тебе нужно? Эдвардс говорил, ты дал ему слово… Тебя не могли выпустить!
— Меня выпустили неофициально. Просто забыли запереть камеру и разбежались. Результат тот же.
Клейтон произнес тем же сдавленным голосом:
— Если хочешь что-то сказать мне — говори и проваливай.
— Имеешь в виду — о Зоре? Нет. Я пришел не к тебе.
— Тогда зачем…
Но его перебил суровый голос отчима:
— Никого не интересует, зачем вы пришли и кого хотели видеть. Но если сейчас же не уберетесь отсюда, я вызову стражу.
— Какую? — вежливо осведомился Рори. — По-моему, никакой стражи уже нет.
— Я бы не стал на это полагаться. В городе еще достаточно белых мужчин, они будут рады заменить ее, так что советую уйти.
— Разумеется, сэр. Геро, идешь со мной?
Кулак Клейтона стремительно рассек воздух, Рори столь же стремительно уклонился от удара. В следующий миг консул схватил пасынка за руку и оттащил назад.
— Хватит. Клей!
Потом обернулся и резко велел уйти округлившим глаза слугам, стоящим в глубине холла. Когда двери за ними закрылись, лаконично сказал:
— Драки в присутствии слуг, да
— Ну как, Геро? — спросил Рори. — Можно взять детей?
— Почему бы нет? Места в доме много.
— Геро! — воскликнул Клейтон. — Неужели ты… Не смей! Я запрещаю! Я…
Голос его осекся.
— Успокойся, Клей! — резко сказал консул. — О ее уходе не может быть и речи.
— Может, — возразила Геро. — Извини, дядя Нат. Мне очень жаль. Я хотела…
Она умолкла, беспомощно потрясла головой и увидела, как обеспокоенное лицо дяди посуровело.
Мистер Холлис был терпеливым человеком, но в последнее время ему пришлось многое вынести, и его терпение иссякло.
— Отлично, — негромко произнес он ледяным тоном. — Ты совершеннолетняя; всеми силами стремишься показать, что сама себе хозяйка. Но знай, Геро, если уйдешь с этим работорговцем, назад не возвращайся. Я умываю руки и не желаю иметь с тобой ничего общего. Понятно?
— Да, дядя Нат. Мне… мне очень жаль.
— Мне тоже. Я отправлю тебе твои вещи. Прощай.
— Прощай, дядя Нат.
— Геро!
Клейтон отвел сдерживающую руку отчима и бросился к уходящей невесте. Рори подставил ему ножку и, когда он падал, ударил пинком.
Нанести удар Фросту мешал ребенок. Но он сводил счеты, и ненависть придала удару силу. Клейтон отлетел в сторону и, раскинув руки, упал ничком на порог гостиной.
— Я задолжал тебе это, — бесстрастно сказал Рори. — Пошли, Геро.
Он нагнулся, поднял еще одного плачущего малыша, и они вместе вышли под дождь; ошеломленные дети покорно последовали за ними.
39
— Кажется, история повторяется — заметил капитан Фрост, критически оглядывая гостью. — Рекомендую побыстрее переодеться. Дахили одолжит тебе что-нибудь сухое на то время, пока не доставят твои вещи.
Они снова были в Доме с дельфинами, и хотя большинство отнеслось к приему голодающих, бездомных, по всей видимости, зараженных холерой детей без особого энтузиазма, распоряжение Фроста, подкрепленное несколькими текстами из Корана, превозносящими милосердие, сломило их нежелание.
— Все в руках Аллаха, — согласился с ним хаджи Ралуб. — Кормить голодных сирот — доброе дело. А раз время и причина нашей смерти уже предначертаны, стоит ли беспокоиться о неизбежном? Аллах велик!
Детей увели кормить, доктору Кили отправили записку, Джума пошел купить еще молока; Геро и капитан Фрост сидели одни в длинной комнате, где белый попугай по-прежнему красовался на своей серебряной жердочке, а персидский котенок, уже превратившийся в крупного, величавого кота спал, свернувшись клубком на подушке.