Пассат
Шрифт:
— Как? Что вы можете знать о моей кузине и ее приятельницах? — гневно спросила Геро.
— Только то, что известно всем. Остров невелик, и вы скоро убедитесь, что там все знают о делах других. Ваш дядя — беспечный человек, но ему пора бы понять, что его дочь сует пальчики в бочонок с порохом.
— Я все же думаю, — заговорила Геро нарочито нежным голосом, — что мой дядя, как консул, знает о внутренних делах на острове гораздо больше, чем вам представляется. Я далека от мысли, что он может научить вас чему-то в работорговле — и прочих ваших занятиях, но все же уверена, что
— Сомневаюсь, — нисколько не смущаясь, сказал капитан. — Я дрейфую в этой части мира много лет и растерял относительно нее все иллюзии. Но ваш добрый дядюшка лелеет их слишком много. Правда, думаю, даже он утратил за последний год одну-другую!
— Вы знакомы лично с моим дядей? — поинтересовалась Геро.
— Дорогая мисс Холлис — что за вопрос! Откровенно говоря, он будет весьма недоволен, что любимую племянницу вернет ему «неприкасаемый», поскольку для выражения благодарности он может посчитать для себя необходимым кивнуть мне при встрече на улице.
— Мой дядя, — ледяным тоном сказала девушка, — ни за что не допустит, чтобы личные взгляды отразились на его благодарности или манерах. Естественно, он сочтет себя обязанным вам за участие в моем спасении и наверняка поблагодарит и вознаградит должным образом.
— Наличными? — весело осведомился капитан. — Интересно, во сколько он вас оценит? И неужели вы полагаете, что он решится нанести мне визит, дабы лично выразить благодарность?
— Уж это непременно!
— Бедная наивная девочка! Даже не подумает. И вам не позволит совершить подобный поступок. В лучшем случае он через кого-то устно поблагодарит меня, и даже это будет ему костью в горле.
— Ерунда, — резко ответила Геро. — Возможно, ему не захочется заходить к вам —> и, позвольте сказать, мне это вполне понятно, но ручаюсь, что зайдет. Не только из благодарности, но просто из вежливости. А если не сможет сам, то отправит Клейтона… э… мистера Майо или меня. Мы не варвары.
— Бедная мисс Холлис! Неужели действительно думаете, что родственники позволят вам явиться в мой дом даже с этой целью? Если я хоть немного знаю вашего дядю, он скорее попытается засадить меня в тюрьму — и к черту вежливость с благодарностью. Вы, конечно, можете попытаться добиться от него письменного выражения благодарности, однако сомневаюсь, что вам это удастся. Такое письмо может служить рекомендацией; а поскольку мир становится чертовски нравственным, то, возможно, мне даже придется зарабатывать на жизнь честным трудом.
— Вряд ли вы знаете, как это делается, — не сдержалась Геро.
— Может быть, и нет.
Капитан улыбнулся и неожиданно спросил, обеспечена ли она или будет вынуждена полагаться на поддержку родственников.
— Видите ли, — любезно объяснил он, — на мой взгляд, единственное, что может скрасить перспективу женитьбы на невзрачной особе с неуживчивым характером, вспыльчивым нравом и острым языком — это крупное состояние. И ради мистера Майо надеюсь, что оно у вас есть. Если, конечно, слух о том, что вы плывете в такую даль с целью выйти замуж, верен — в чем я начинаю сомневаться.
Геро открыла было рот, Собираясь ответить ему в том же духе,
Резко пахнущая краска… Может, она используется для того, чтобы заглушить другой запах?… вонь дрожащих, потеющих, немытых пленников, набитых в душную тьму? И так ли невинно мурлыканье Бэтти, как может показаться, или он нарочно заглушает какой-то предательский шум внизу?
Геро с волнением спросила, чувствуя, что голос ее звучит не очень твердо:
— Мистер Поттер, для чего вы это делаете?
Бэтти поднял глаза и замигал от яркого света.
— Что? А, вы спрашиваете, зачем крашу парус. Он уже старый, и краска не дает ему сопреть. Так сказать, для сохранности. Мы иногда красим запасные. Подчас может потребоваться дополнительный парус-другой. Не испачкайтесь, мисс.
Геро отказалась от околичностей и спросила напрямик:
— Мистер Поттер, негры в трюме?
— Сейчас нет, мисс. Небось стряпают жратву. А молодой М’бола протирает желоба для стока воды.
— Вы прекрасно знаете, что речь не о членах команды. Я имею в виду рабов. Есть они внизу?
— С чего вы взяли? — удивился Бэтти, его загорелое лицо с бакенбардами выражало простодушный упрек. — Разве не знаете, что за пределами владений Его Величества султана торговля черным мясом запрещена? Рабы!… Еще чего! Наша старая карга повозила в свое время негров, но теперь этому конец. Мы стали честными.
— Тогда что у вас в трюме?
— Груз, мисс. Обычный груз.
— Какой? — не отставала Геро.
— Всего понемногу. Слоновая кость, носорожьи рога и всякая мелочь; заводные игрушки, султан их любит, диван и набор кресел для его дворца. Ничего интересного для вас, мисс. Да и груз упакован в ящики, так что смотреть там нечего. А теперь извините, мисс, буду продолжать свою работу.
Парус пролежал весь день, утром на его место положили другой и тоже стали красить. Вся шхуна пропахла краской, и Геро, хотя не уловила никаких подозрительных звуков, осталась в уверенности, что причина окраски парусов не имеет к сохранности никакого отношения.
Тут девушка была права. Только причина крылась совсем не в том, что она предполагала.
7
Геро проводила на борту «фурии» последнюю ночь, и ее вновь, на сей раз совершенно не таясь, заперли в каюте.
— Приказ капитана, — ответил Бэтти на яростное требование объяснений. Потом добавил с упреком, что «кто не задает вопросов, не услышит лжи», и ей нужно не волноваться, а хорошенько поспать, так как утром они должны достичь Занзибара.