Пассат
Шрифт:
Волосы ее прилипли ко лбу влажными завитками, платье не только ужасно измялось, но и пристало к потной спине, а гнутые носки восточных шлепанцев выглядели неприлично, как сапоги на балу. Надо было захватить с собой туфли и гребень. Но жалеть об этом поздно. Придется предстать перед капитаном Фростом в том виде, как есть, и поскольку он видел ее лишь неопрятной, то вряд ли теперь найдет в ней недостатки.
Геро вытерла пот со лба, встряхнула измятые юбки и, велев Фаттуме ждать ее в комнате, вернулась на веранду, поднялась вслед за маленькой негритянкой еще на один этаж, прошаркала еще
Убрана комната была почти как и та, которую Геро только что покинула, но здесь оказались еще несколько диванов со множеством шелковых подушек, белый попугай с серебристо-желтым хохолком и темноглазая женщина с золотистой кожей, одетая в просторную зеленую тунику и шелковые шальвары сиреневого цвета, с головной накидкой из вуали с блестками и множеством серебрянных украшений. Там была и девочка трех-четырех лет, одетая подобным образом. Геро в нерешительности остановилась, сочтя, что ее по ошибке привели в женские покои, и это, видимо, семья хаджи Ралуба или другого члена команды «Фурии».
Очевидно, как негритянке, так и Фаттуме не могло прийти в голову, что она захочет предстать перед мужчиной без вуали и без сопровождения. Женщина в комнате, казалось, тоже пришла в замешательство, а девочка, перестав гоняться за персидским котенком, широко раскрыла глаза и с любопытством уставилась на гостью.
Геро торопливо сказала по-английски:
— Боюсь, здесь произошла ошибка, миссис… э… Ралуб?
И вопросительно взглянула на негритянку, та оживленно закивала и что-то произнесла, слова ее, как правильно поняла Геро, означали, что хаджи нет дома. Женщина робко подошла и, запинаясь, спросила на родном языке мисс Холлис:
— Вы… хотите… говорить со мной?
Голос женщины был мягким, нерешительным и очаровательным, как и ее лицо. Геро впервые в жизни почувствовала себя слишком большой и нескладной. Хорошенькая женщина была очень маленькой, стройной, с замечательной фигурой! Изящной, словно портрет фаворитки султана на слоновой кости!
— Нет. То есть… Я хотела повидать капитана Фроста, но, боюсь, моя служанка не так меня поняла. Прошу прощения.
— Не за что. Он скоро вернется. Может… вы подождете?
Она грациозно повела рукой в сторону дивана с подушками, приглашая нежданную гостью сесть, потом повернулась с негритянке и отдала краткое распоряжение. Та поспешно ушла и почти тут же вернулась в сопровождении двух женщин, несущих подносы со стаканами щербета, набором сладостей и кофе в крохотных чашечках из тончайшего фарфора в филигранных держателях.
Геро взяла кофе и тут же пожалела, что не щербет, напиток оказался приторным, с неосевшей гущей. Девушка осторожно глотала его, стараясь не поперхнуться. Сладости казались столь же экзотичными, она отказалась от них с вежливой, как надеялась, улыбкой, и стала осторожно грызть очищенный миндальный орешек. Тем временем хозяйка позаботилась, чтобы подносы удобно расставили по разным сторонам, потом взмахом руки отпустила служанок. Дверной занавес за ними опустился, и Геро, чтобы завести разговор, сказала:
— Вы очень хорошо говорите по-английски.
Женщина
— Нет-нет. Амра говорит хорошо. Не я.
— Амра?
— Моя дочь. Я Зора.
— Мама, — твердо сказала девочка, вынув изо рта палец и указав на нее.
Женщина что-то сказала по-арабски, девочка подошла и с серьезным видом отвесила легкий поклон. На мать она не походила, кожа ее была почти столь же белой, как у Геро, темные глаза и кудрявые волосы — скорее каштановыми, чем черными. Ее можно было принять за европейку в маскарадном костюме, и у Геро мелькнула мысль, что, может, негритянка неправильно ее поняла, и глава этой семьи не хаджи Ралуб, а многоженец мистер Поттер. Нет, это невозможно! Бэтти пожилой, седой, а эта женщина так молода, так красива… Хотя арабы!.. Геро вспомнила, что у покойного султана появлялись дети, когда он уже давно стал дедушкой.
Она ответила на поклон девочки с подобающей серьезностью и сказала:
— Так ты говоришь по-английски, Амра? С твоей стороны, это очень разумно.
— Да, — ответила девочка — А как тебя зовут?
— Геро. Геро Холлис.
— Это не настоящее имя.
— Я ношу его, — заверила Геро девочку. — Оно греческое.
— Ты гречанка?
— Нет, американка.
— Что значит «тамериканка»?
Зора мягко упрекнула девочку, но та словно и не слышала.
— Где находится Тамерика?
— Это большая страна далеко за морем.
— Как далеко?
— О, за сотни миль. На другом конце света.
— Ты плыла на судне, видела китов, акул и русалок?
— Акул и китов — да. Русалок нет. А ты хоть раз видела русалок?
Девочка покачала головой, подошла поближе к Геро и, понизив голос, доверительно сказала:
— Я однажды подумала, что вижу, но дядя Бэтти сказал — это просто рыба.
— Да, русалок увидеть трудно, — серьезно сказала Геро.
Амра сделала еще шажок вперед, поглядела в лицо девушки с неподдельным интересом и слегка нахмурилась. Потом внезапно объявила:
— Ты мне нравишься!
От этой простодушной похвалы девушка зарделась и с удивлением поняла, что испытывает благодарность, словно неожиданно получила восхитительный подарок. Нельзя сказать, что она не привыкла к комплиментам, но подобного ей еще не доводилось слышать. Мисс Холлис почти не общалась с маленькими детьми и не умела говорить о них, захлебываясь от восторга, как било модно у ее современниц. Однако эта маленькая сильная личность в маскарадной одежде умилила ее тремя словами Чувствуя себя размякшей и глупо польщенной, она улыбнулась и сказала:
— Спасибо. Ты мне нравишься тоже.
Она с легкой застенчивостью протянула руку, юная обожательница уверенно взяла ее и спросила:
— Почему волосы у тебя такие короткие и смешные?
— Амра! — умоляюще произнесла ее мать, но Геро лишь засмеялась и сказала:
— Они так спутались, что пришлось их остричь.
— А отчего они спутались?
— История долгая…
Но эта история так и осталась нерассказанной, потому что на веранде послышались быстрые шаги, занавес отодвинулся. Геро — все еще держа руку девочки — повернулась, и на миг ей показалось, что видит незнакомца.