Пассат
Шрифт:
— Почему же? Простите, но это, похоже, немаловажный вопрос.
— Пожалуй. С другой стороны, я не хотел заострять на нем внимания. Это могло напугать моих женщин.
— Да, разумеется, — согласился полковник. — Дам никогда не нужно тревожить. Я наведу в городе несколько справок и скоро узнаю, есть ли в этом слухе какая-то правда. Такие сведения имеют обыкновение утекать. Задерживать Фроста, разумеется, бессмысленно; он будет все категорически отрицать. Не понимаю, как может англичанин… Впрочем, это к делу не относится. Проходимцы, наверно, есть среди любой нации.
Мистер Холлис небрежно спросил:
— Вам не кажется, что, возможно, оружие завезено на остров для использования против
— Исключено. — Полковника, казалось, возмутила подобная мысль. — С какой стати? Эти люди с нами не ссорились.
— Со мной, как с американцем, определенно нет! Но простите, ни о ком из вас нельзя сказать того же.
Полковник плотно сжал губы, затем холодно произнес:
— Боюсь, я не понимаю вас, Холлис.
— Оставьте! Здешние люди не совсем уж дураки и, возможно, начинают учиться на примере. Вы, британцы, проникли в половину восточных стран, как мирные торговцы, потом отправили туда консулов блюсти свои интересы, а потом, не дав туземцам опомниться, целиком завладели странами. Смотрите, что сейчас происходит в Африке. Ее используют, как место легкой наживы, почти каждое европейское государство отхватывает там себе лакомый кусочек — а вы говорите мне, что подданные султана не могут ополчиться против белой общины! Откуда вы знаете, что они не намерены уничтожить всех нас, пока не оказались в положении Индии, Бирмы, Южной Африки и еще дюжины стран, которые я мог бы назвать?
На сухощавом лице полковника застыло суровое выражение, светлые английские глаза смотрели отчужденно и холодно.
— Уважаемый сэр, я знаю этих людей…
— Позволю себе усомниться в этом, — перебил его мистер Холлис. — Можете считать, что знаете, но не столь уж давно ваши офицеры и администраторы в Индии говорили то же самое о бенгальской армии. И что там произошло? Кровавое восстание, в результате которого вы едва не лишились этой страны.
— Положение в Индии, — ледяным тоном сказал полковник Эдвардс, — совершенно несравнимо со здешним. У нас нет влаети на Занзибаре, нет и желания приобретать ее.
— Неправда! — грубо ответил мистер Холлис. — Покойный султан правил империей. Занзибар, Пемба и территории на побережье являлись всего лишь ее частью, но теперь один его сын правит Оманом и Маскатом, другой — островами, третий удерживает владения в Восточной Африке. А кто сказал последнее слово в этом прекрасном соглашении? Правительство Индии! Британское правительство.
— Уважаемый сэр, вопрос этот был предоставлен — добровольно предоставлен соперничающими сеидами на рассмотрение правительству Индии, вердикт его лишь подтверждал волю покойного султана и, вне всякого сомнения, являлся мудрым. Давно пора было разделить империю на более управляемые части, поскольку половина волнений прошлого царствования была прямым результатом долгого и частого пребывания султана на Занзибаре, а они привели к ослаблению его власти в Маскате и Омане.
Мистер Холлис, пожав плечами, сказал:
— Хорошо, по этому поводу я не стану с вами спорить. И, насколько я понимаю, притязания Маджида были вполне законными даже без вердикта индийского правительства. Но тут есть и другие аспекты: вы, британцы, уже сумели подорвать наиболее щедрый источник доходов султаната, ограничив работорговлю. Вы также не допустили войны между Маджидом и его старшим братом, вели себя по-диктаторски властно в Момбасе и на побережье. А поскольку я считаю, что арабы и африканцы способны понять зловещие предзнаменования, слух о ввозе огнестрельного оружия на остров не радует меня. Если он правдив, то я хотел бы знать, что происходит, кому потребовалось оружие — и зачем.
На скулах полковника под темным загаром появились красные пятна, губы снова сжались в тонкую прямую линию. Он явно
— У нас пока нет доказательств, — заговорил он очень сдержанным тоном, — что подобное оружие действительно доставлено на берег. Но я непременно наведу справки. Однако, как вы прекрасно знаете, остров серьезно страдает от налетов арабских пиратов с севера, они нападают ежегодно, когда задуют муссоны, и терроризируют население. Если слухи о доставке оружия окажутся сколько-нибудь правдивыми, думаю, вы узнаете, что доставлено оно Его Величеству. Возможно, ему надоело откупаться от пиратов, и он предпочитает отогнать их пулями — на что имеет полное право.
— Вот именно! Вы повторяете мой довод, полковник. Он имеет полное право ввозить оружие. Но если этот слух верен, его доставили контрабандой. Следовательно предназначается оно не для Его Величества и не для какой-то законной цели. Если бы не одно обстоятельство, я склонился бы к мысли, что покупатель оружия собирается поднять вооруженный бунт и захватить трон.
— Вы имеете в виду Баргаша? Да, я знаю, что он еще лелеет надежды в этом плане. Или что его подстрекают наши коллеги. Мне иногда хотелось… — Полковник умолк, сухо кашлянул и после недолгой паузы сказал: — Мы стараемся не вмешиваться во внутренние дела острова. А что до сеида Баргаша, то вряд ли Фрост станет ему чем-то помогать.
— Вот именно, полковник. Фрост — друг султана и потому не друг законному наследнику. Это обстоятельство я и имел в виду. Судя по всему, что я слышал о Фросте, он продал бы родную мать, если б кто-то предложил ему хорошую цену, но поскольку от тюрьмы его спасает лишь благоволение султана, можно быть уверенными, что Фрост не убьет курицу, несущую ему золотые яйца; и не продаст оружие никому из клики Баргаша, который его ненавидит! Возможно, конечно, его вынудили хитростью продать оружие какому-то посреднику, и он не знает, кому оно предназначается?
Полковник покачал головой, нахмурился и задумчиво уставился на противоположную стену кабинета.
— Нет, уж кем-кем, а дураком назвать его нельзя, он прекрасно понимает свою выгоду — и кому ею обязан. Фрост не продаст такой товар никому на Занзибаре, да и на прибрежных территориях, если не будет знать наверняка, кто воспользуется им, и с какой целью. Поэтому можете не сомневаться, что если оружие тайком доставлено на остров, оно не будет использовано против европейской общины. В конце концов, Фрост сам белый; и если б он дошел в своей безнравственности до того, чтобы потворствовать убийству себе подобных, то не забыл бы, что восставшие толпы вряд ли станут делать различие между одним белым и другим. Толпа не отличается разборчивостью — особенно восточная.
— Рад, что вы это понимаете, — сухо заметил мистер Холлис. — Именно этот аспект слегка беспокоил меня. Не думаю, что кто-то в этой части мира ссорился с Америкой. Нет, сэр! Если туземцы поднимутся против иностранцев их не станет волновать такая мелочь, как акцент, и иметь значение будет только цвет кожи — а не страна или политические взгляды. И могу сказать вам прямо, что не желаю получить пулю в живот из-за колониальных устремлений британского правительства.
— Такой опасности нет, — заверил его полковник, неохотно улыбаясь. — Очевидно, мы убедимся, что все это враки. Правда, Ларримор, остановив «Фурию», искал только доказательства работорговли, но говорил мне, что не пренебрег осмотром груза, и что он весь был включен в грузовой манифест. Лейтенант задал бы немало вопросов, если б обнаружил что-то похожее на оружие или патроны, поэтому, можно быть вполне уверенными, что история с контрабандой оружия очередной базарный слух, и ваш осведомитель ошибся.