Пассат
Шрифт:
— Потому что, — нелюбезно ответил Рори, — вам, в конечном счете, не дадут выбора. Нельзя противиться канонеркам, если у тебя только каноэ и дротики — это не клевета на твой флот, просто я образно выражаюсь. С незапамятных времен существует довод, суть которого лучше всего передает такая изящная фраза: «Если откажешься, я вышибу тебе зубы». Это, мой друг, и предстоит вам услышать!
Султан покачал головой и печально произнес:
— Временами я боюсь, что ты прав.
— А я, к сожалению, уверен, — удрученно сказал Рори. — Сейчас лишь утро Дня Белого Человека, Маджид. Солнце еще не достигло
Казалось, при этой мысли Фрост почувствовал удушье. Внезапно встав, он повернулся к низкому парапету, поглядел на океанский простор и широко раскинул руки, словно хотел наполнить легкие ветром, дующим с африканского материка.
Так он стоял с минуту, его высокая фигура темнела на фоне вечернего неба, белокурые волосы серебрились под звездами. Потом, опустив руки, повернулся снова и негромко произнес с яростью:
— Дай Бог, чтобы я не дожил до этого!
— И я, — искренним тоном сказал султан.
Он пристально посмотрел снизу вверх на друга и, протянув пухлую, мягкую руку, властно дернул его за подол расшитой золотом джуббы.
— Не возвышайся надо мной, будто ястреб. Это беспокойная поза, она нагоняет на меня усталость. Я провел утомительный день, теперь мне хочется только спокойно сидеть, наслаждаться вечерним воздухом и приятной беседой. Сядь.
Рори со смехом повиновался.
— Только не надейся заговорить мне зубы тем, каким трудным выдался день. У меня он оказался тоже не особенно легким, и я приехал не ради пустых разговоров.
— Знаю, знаю. Ты приехал сказать, что Баргаш плетет против меня заговор, о чем и без того мне известно.
Что ж, спасибо за предупреждение. Теперь давай поговорим о чем-то другом. Я слышал, что английский лейтенант настиг Педро Фернандеса с полным трюмом рабов, забрал тех, кто еще был жив, а также все паруса. Через три дня судно попало в шторм, и Фернандес, не умевший плавать, утонул. Это хорошо, такие люди ничем не лучше животных. Зачем грузить в трюм триста негров, если выжить может от силы треть, и выгружать живых в таком плачевном состоянии, что за них дадут самую низкую цену? Это безумие. И непрактичность.
— Полнейшая глупость, что еще хуже. Но мы говорим не о покойном Фернандесе и таких, как он. Речь у нас шла о Баргаше. Почему ты стараешься уклониться от этой темы?
— Потому что если будем продолжать, ты заставишь меня что-нибудь с ним сделать. А я не хочу. Я не такой, как ты. Или как он. Тебе не дает сидеть на месте кровь белого человека. Ая хочу сидеть. Хотя мой брат тоже араб по отцу, мать его была абиссинкой, и ее черная кровь не дает ему покоя. А адоя — черкешенкой, безмятежной, как прекрасная корова, среди цветов жующая траву; может, потому я предпочитаю сидеть — и не тревожить себя делами.
— В этом-то и заключается твоя беда, — упрямо сказал Рори. — Завтра я отплываю с утренним отливом, вернусь недели через две, поэтому тебе надо потревожить себя делами немедленно.
— Я так и знал! — вздохнул султан, горестно покачивая головой. — Давай отложим это до твоего возвращения.
— Тогда может быть поздно, — бесцеремонно перебил Рори. — Нет, Маджид, действовать надо сейчас. Безотлагательно.
— Ну ладно, что-нибудь сделаю. Только не сегодня. Сейчас ничего нельзя предпринять. Уже поздно — сам видишь. Может, завтра я подумаю об этом. Да, конечно, подумаю об этом завтра.
— И решишь ничего не делать до будущей недели, а там отложишь решение до будущего месяца — или следующего года. Но тебе пора уже уразуметь, что твой братец не сидит, сложа руки. Он собирает приверженцев, подкупает твоих министров и чиновников, замышляет мятеж, который сметет тебя с трона, и ты попадешь в рай гораздо раньше, чем рассчитывал. Соблазняет вождей племени эль харт, маленького Азиза, трех твоих сестер помогать ему, и они уже все спланировали. Дом Брагаша — их штаб-квартира, и пока Баргаш запасается огнестрельным оружием, сестры пекут десятки хлебов, передают их туда по ночам, а там их складывают на случай осады. Я знаю, ты следил за ним, велел останавливать и обыскивать его слуг, вел какую-то проверку его визитеров, однако совсем не присматривал низа сестрами, ни за их племянницами, им позволялось ездить, куда угодно, и делать, что хочется. А хочется им свергнуть тебя с трона!
Султан с жалким видом поерзал на шелковых подушках, подергал их золотые кисточки, нахмурился и вскоре заговорил:
— Я об этом слышал. Другие сестры, жена, многие тетушки, живущие в Мотони, говорили мне, что Чоле объединилась с Баргашом в заговоре против меня… Салме и Меже примкнули к ним. Другие все время требуют, чтобы я наказал их, оштрафовал, посадил в тюрьму, изгнал, высек — даже удавил! Поразительно, до чего жестоки могут быть женщины друг к другу. Особенно к тем, с которыми поссорились! Но я не Moiy поверить…
— Что они говорят правду? Уверяю тебя, это так.
— Да, правду. Однако я не могу поверить, что они всерьез замышляют против меня зло. Они молоды, а после смерти отца жизнь их совершенно переменилась. Они горевали, скучали, тосковали полому времени, когда мы все жили в Мотони, устраивали скачки, плавали под парусами и были счастливы в тени отца. А поскольку то время прошло, и сам Бог не может его вернуть, они беспокойны, несчастны, поэтому заводят ссоры с другими женщинами и со мной, ищут, чем бы занять долгие дни. Баргаш им это дал. Он змея, которую нужно уничтожить (да, я знаю это не хуже тебя! Может, даже лучше!), но сестры совсем другое дело. Как я могу обозлиться и наказать их? Или сердиться на маленького Азиза, ребенка, считающего Баргаша героем? Лучше ничего не предпринимать и надеяться, что со временем они поймут, как были глупы, и все умрет само собой.
Рори сурово сказал:
— Умереть можешь только ты, притом мучительной смертью и в ближайшем будущем. И если тебя не заботит спасение собственной шкуры, меня очень беспокоит спасение моей. Мне Баргаш не друг, и если ты позволишь ему поднять против тебя мятеж, чтобы занять твое место, на троне, то чем скорей я выйду из игры и покину эти воды, тем лучше. Думаешь, я долго проживу после твоей смерти?
Султан, опершись на локоть, повернулся и глянул на друга с улыбкой.
— Думаю, достаточно долго, чтобы успеть со своей командой спалить город, ограбить пол-острова и скрыться, пока не восстановят порядок.