Пассат
Шрифт:
— Дядя Нат, так что же с принцем? — настойчиво опросила Геро. — Как понять твое «в некотором смысле»? В тюрьме он или нет?
— Трудно сказать. Смотря, сколько собираются держать его там; и удастся ли им это вообще! Он под домашним арестом.
— Слава Богу! — с облегчением вырвалось у Кресси. — На, как ты меня напугал. Я подумала, он в темнице.
Геро предостерегающе глянула на младшую кузину. Клейтон спросил:
— Кресси, с чего ты так разволновалась? Тебе-то что до всего этого?
Та поймала взгляд Геро, жарко покраснела и с легким смущением ответила, что она не волнуется, и
Геро спешно прервала это путаное объяснение, твердым голосом спросив у дяди, значит ли это, что принц Баргаш является арестантом в собственном доме.
— Можно сказать и так, — согласился дядя Нат. — Дом окружен вооруженной стражей, ей приказано никого не впускать и не выпускать до особых распоряжений. В городе из-за этого поднялся немалый переполох. Однако готов держать пари, он не идет ни в какое сравнение с тем, что поднялось в доме, когда Баргаш проснулся поутру и обнаружил, что его на этот раз перехитрили! Наверное, он рвал и метал от злости. Хорошая папайя, миссис Холлис. Наша?
— Нет, дорогой, очевидно, с фруктового рынка. Кресси, милочка, ешь, пока не остыло.
Та, пропустив эту просьбу мимо ушей, взволнованно обратилась к отцу:
— Па, но почему? С какой стати султан поступил тек? Он не дал никаких объяснений?
— Думаю, с полдюжины — у нею, поверь, есть из чего выбирать. Но расспрашивать меня не имеет смысла. Я знаю только то, что сказал мне Абдул, когда я утром спустился вниз, и поскольку все слуги в доме, кажется, располагают теми же сведениями, они, видимо, правдивы. Дорогая, налей, пожалуйста, еще кофе.
С этой темой было покончено, и когда Кресси вновь попыталась поднять ее, Геро движением бровей заставила ее умолкнуть, оживленно заговорила о намечаемом пикнике и не давала разговору свернуть с этой колеи, пока завтрак благополучно не закончился. Дядя Нат и Клей отправились в кабинет. И когда наконец тетя Эбби пошла обсуждать меню с кухаркой, дочь ее разразилась взволнованной речью:
— Геро, как ты можешь спокойно говорить о пикнике? Неужели не понимаешь, до чего это ужасно? Значит… может быть, султан узнал обо всем! О Чоле, Салме, золоте и… О, что же нам делать?
— Не терять головы, — невозмутимо ответила Геро. — Право, Кресси, я готова побить тебя! Ты совсем, как Оливия; заламываешь руки и выказываешь тревогу по каждому пустяку. Даже если на душе у тебя неспокойно, хотя бы старайся выглядеть сдержанной, если не хочешь погубить все.
— Прекрасно знаешь, что не хочу, — с дрожью в голосе ответила несчастная Кресси. — Но я не владею собой так, как ты, не могу вести разговор-об увеселениях, когда… когда все наши надежды поставлены под угрозу, бедный принц сидит под арестом, и нас всех, наверное, кто-то выдал… тебя, меня, Оливию, Терезу, возможно, нашли сундуки с золотом и…
Ее поразила внезапная мысль, и она вскинула руки ко рту.
— Геро! Может, все из-за него? Может, это он рассказал султану?
— О ком ты? — в недоумении спросила та.
— О капитане Фросте. Ты сказала, он знает…
Рори Фрост!., да, капитан Фрост знает и сказал — что он говорил? «…в противном случае мне придется заняться вами
— Да, — неторопливо заговорила Геро. — Должно быть, он. Презренный работорговец. Ну что ж, я не собираюсь терпеть от него поражение, пусть не думает, что победил меня. Не победил и не победит; это я тебе обещаю. Только предоставь все мне… и Терезе.
— И Чоле, — добавила Кресси в легким вздохом, потом заговорила, обнаруживая неожиданную проницательность: — Она такая же, как вы с Терезой: сильная и смелая. Я, к сожалению, нет. Как думаешь, стоит нам нанести сегодня визит в Бейт-эль-Тани, просто… просто посмотреть, что там делается?
— По-моему, нет, — ответила Геро, обдумывая предложение кузины. — Это будет слишком явно, и мы еще не знаем, под арестом ли Чоле и другие девушки. Если поедем туда, а солдаты заставят нас повернуть обратно, то нам это ничего не даст. Подождем, что скажет Тереза. Она наверняка разузнает все новости и, не теряя времени, свяжется с нами или поручит это Оливии.
Насчет мадам Тиссо Геро не ошиблась. Примерно через час в консульство доставили написанное в осторожных выражениях письмо от миссис Кредуэлл. Она просила обеих мисс Холлис развеять ее скуку и приехать к ней завтра на чаепитие. Сожалела, что нельзя сделать это сегодня, так как обстоятельства складываются неблагоприятно. Выражала уверенность, что они поймут и будут сдержанными. Джейн и Хьюберт, добавляла она в постскриптуме с подчеркнутыми словами, собрались на морскую прогулку под парусами с супругами Кили. «Поэтому мы соберемся вчетвером, и никто не будет нам мешать!».
Вышло так, что собрались они восьмером. И не на чай в доме Плэттов. Им подали щербет, кофе по-турецки и маленькие пирожные в доме, находящемся за милю от города и скрытом за высоким забором и густым плодовым садом. Добирались они туда по плохим дорогам в экипаже Терезы Тиссо.
Дом принадлежал одной из многочисленных свойственниц покойного султана Саида, тучной старухе, которая не могла передвигаться без помощи юных рабынь-негритянок, они усаживали ее на диваны с подушками и поднимали на ноги. Однако трое знатных женщин, поднявшихся навстречу чужеземкам, оказались сеидой Салме, ее племянницей Фаршу и пожилой их родственницей, выполняющей, по-видимому, роль дуэньи и служанки
— Чоле не могла приехать и отправила меня, — объяснила Салме, когда с приветствиями, вопросами и выражениями сочувствия было покончено, напитки поданы и рабыни отпущены. — Она сказала, что вам будет интересно узнать наши новости.
Салме не, стала объяснять, что на самом деле Чоле сказала: «Передай этим дурам, что мы здесь в безопасности, что они должны молчать о сундуках и не болтать об этом по забывчивости своим мужчинам. Две из них совершенно пустоголовые, но похожая на мальчишку американка обладает каким-то разумом, а француженка хитра, как мангуст. Расскажи им все и посмотри, можно ли добиться от них какой-то «пользы».