Пассат
Шрифт:
К трем часам она прошла около десяти миль. После остановки и краткого совещания было решено, что британский контингент поедет вперед на разведку. Англичане, возглавляемые недовольным проводником, поскакали напрямик к роще, расположенной сразу же за границей усадьбы «Марсель». Возле рощи они обнаружили сожженный крестьянский дом, зола была еще горячей, от обугленной балки поднимался дымок.
Зрелище это оказалось впечатляющим, оно превращало войско мятежников из абстракции в реальность. Сожженный и разграбленный дом, уныло чернеющий на фоне буйной листвы, был вполне явственным, как и злобный вой с мушкетными выстрелами, которыми мятежники встретили появление авангарда из рощи. Пули не могли долететь до него, однако лошади пугались выстрелов.
На лежащей перед ним полосе земли укрыться было, в сущности, негде, недавно зеленевшие там пальмы и гвоздичные деревья мятежники безжалостно вырубили для ведения огня. Большой двухэтажный дом с толстыми стенами походил на крепость. Его со всех сторон обступали надворные постройки и окружала высокая стена, люди Баргаша наверняка обложили ее мешками с песком и наделали в ней бойниц. Подступы к стене преграждал труднопреодолимый частокол из недавно срубленных пальм.
Дэн пожалел, что не взял с собой подзорной трубы, она была бы сейчас гораздо нужнее парадной шпаги, которая раздражала его с тех пор, как на рассвете он пристегнул ее. Но и невооруженным глазом он мог довольно точно оценить силу сопротивления, которое будет оказано солдатам султана при атаке; если только — в чем он начинал сомневаться — их удастся заставить пойти в атаку!
Лучи солнца блистали на бронзовых стволах По крайней мере трех пушек, установленных у внешних ворот, за стеной было полно вооруженных людей. Дэн видел во всех окнах мушкеты и темные лица. Люди, глядевшие вниз из-за мешков с песком, которыми обложили низкий парапет крыши, продолжали стрелять по нему. Пули на излете то и дело шлепались в траву или на камни у его ног, но лейтенант оставался на месте, поскольку необходимо было выяснить, есть у людей Бар-пива винтовки или нет. Он считал это маловероятным, так как винтовка Ли-Энфилда оставалась на Востоке новинкой, винтовок оказалось здесь и попало в руки мятежников.
Труднодоступный товар приносил немалые доходы, и крадеными армейскими винтовками, контрабандой поступающими из Индии в Афганистан и страны Персидского залива, оживленно торговали.
Дальнобойность винтовок значительно превосходила старые мушкеты, и Дэн прекрасно понимал, что, стоя там, подвергается немалому риску. Для орудийных расчетов султана это имело громадное значение. Лейтенант был уверен, что вооруженный винтовкой человек не удержится от выстрела по такой соблазнительной цели. А поскольку подвергать кого-то риску, какого старался избежать сам, было не в его натуре, роль мишени он отвел себе.
Спустя несколько тревожных минут, заставив мятежников израсходовать немало пороха и с удовлетворением убедившись, что винтовок у них нет, он повернулся и с облегчением зашагал к остальным морякам, ждущим на опушке рощи.
— Надо доставить сюда пушки и несколько ракет [14] , — сказал Дэн. — Не имеет смысла начинать приступ, пока не пробьем брешь в стене. Поехали обратно.
Чтобы выкатить вручную пушки на позицию, ушло больше получаса, люди взмокли от пота и посерели от пыли. Дэн, как и другие моряки, снял мундир, шляпу, портупею и трудился в одной рубашке, замотав голову одолженным шарфом для защиты от жгучего солнца. Ходом дел он был недоволен. Войско султана состояло главным образом из необученных, недисциплинированных людей, они имели слабое представление о слаженных боевых действиях и ни малейшего представления о тактике. Многие, не дожидаясь, пока пушки пробьют брешь, бросились без команды в атаку и были встречены разящим огнем. Земля перед пальмовым частоколом была усеяна убитыми
14
Ракетой в те времена назывался разрывной или зажигательный снаряд в виде трубки, набитой порохом
Эта неудача крепко обескуражила султанское воинство, и, когда пушки были наконец установлены, Дэн обнаружил, что обслуживать их и вести огонь придется ему с другими офицерами, так как, за исключением горстки турок-артиллеристов, солдаты, получившие основательный урок и не желающие его повторения, отказывались двинуться с места.
Хотя ветер перед закатом утих и стало прохладнее, грохот и пыль в течение следующего часа представляли собой сущую пытку. Сильно пахло пороховым дымом и кровью, пушки так раскалились, что обжигали руки. Расчеты трудились под непрерывным огнем мушкетов с крыши, из бойниц в стенах дома и старых бронзовых пушек у ворот. Дэна сильно поранило в руку осколком камням расколотого снарядом, который упал меньше, чем в пяти футах, и убил турка-артиллериста.
Еще трое офицеров и двое турок были ранены железками, которыми мятежники стреляли вместо ядер. Однако этот урон был ничтожен в сравнении с тем, что понес гарнизон осажденного дома, и Ларримор, хоть отталкивающие зрелища были ему не в новинку, кривился, испытывая тошноту при виде кровавого месива от попадавших в гущу вопящих людей ракет и ядер.
В усадьбе, думал он, находится пятьсот-шестьсот человек. Арабы племени эль харт, пираты и бедуины с берегов Персидского залива, освобожденные рабы-африканцы. Все они мечутся с воплями, словно испуганные животные, отчаянно пытаясь укрыться за стеной и надворными постройками. Но вскоре они нигде не найдут убежища, путь для атаки наконец открыт: наружные ворота представляют собой груду камня и трупов, а внутренние двери превращены в щепы.
Теперь уже Маджид взялся командовать сам — и не смог заставить свое воинство двинуться с места, хотя смело встал во главе его и призывал следовать за собой. Человек нерешительный, мирный, он все же понимал, что атака в данную минуту почти не встретит сопротивления деморализованных сторонников Баргаша. Однако неудачная вылазка, оглушительный грохот орудий и треск мушкетов над их головами, и особенно вид своих убитых и раненых лишили солдат мужества, и ни угрозы, ни просьбы не могли заставить их вести боевые действия.
— Черт возьми!.. — пробормотал Дэн сквозь стиснутые зубы. — Неужели им непонятно, что от них требуется просто войти туда? Там как в мертвецкой! По меньшей мере половина тех бедняг мертва или умирает, и возможно, усадьба сдастся без единого выстрела. Или это трусливое отродье ждет, что ею завладеем мы? Не знаю, почему они ждут, что мы сделаем за них грязную работу, но если они откажутся, нам, пожалуй, придется попытаться.
Он оглядел группу черных от порохового дыма, измотанных оборванцев, еще утром нарядившихся для аудиенции у монарха, и понял, что идти вперед одним нельзя. Их слишком мало: притом все они молоды, измучены, неопрятны, чтобы произвести нужное впечатление даже на потрепанный гарнизон «Марселя». Защитники усадьбы при виде идущей против них горстки таких пугал, осмелеют и расстреляют ее в упор. Но все же…
Уже темнело, и пострадавший дом как-то странно покачивался в глазах Дэна, словно земля под ним была не совсем твердой. Ветер утих, и он должен был замереть. Дэн не понимал, почему он не замирает. Левая рука его была липкой от полузасохшей крови, жгут, наложенный повыше рваной раны, врезался в тело, причиняя сильную боль. Лейтенант попытался шевельнуть пальцами этой руки и не смог. Далекий дом снова сильно зашатался перед его глазами, мелькнула мысль, что если там остались живые люди, они должны падать с крыши и из окон. Может, они все мертвы, а если так, ничто не мешает ему с другими офицерами занять усадьбу самим. Доведем дело до конца, — смутно подумал Дэн. — Да, конечно, доведем…