Перевод с английского

Полонский Георгий Исидорович

Ваня подавленно молчит.

А Галке этот странный разговор внушает интерес, но и смутное беспокойство.

–  Ясное дело - не может, - продолжает печально рассуждать Леня.
– Или вот Буратино твой любимый. Все знают, что его не было. Только маленькие дурачки верят, что из полена можно сделать живого пацана. Нельзя, правда же?

И тут случилось нечто непредвиденное: Ванечка моргал, моргал и вдруг заревел.

–  Ты чего издеваешься над ребенком?!
– взвивается Галка.
– Очень умный вырос,

да?!

Она усадила Ваню рядом с собой и, заглядывая искательно в его полные горя глаза, говорит с жаром:

–  Не верь ему, все они были! И Буратино был, и Кощей, и князь Гвидон, и Снежная Королева, и Кот в сапогах… Слышишь? По правде были! Вот честное пионерское…

Ванечка ревет, заглушая ее слова, а Леня с досадой катает ногой камешки поодаль от них.

–  Эй, ты! Скажи ему, что они были!
– требует Галка.

Леня подошел.

–  Да не реви, я пошутил. Галя лучше знает. Если она говорит "были" - значит, были.

–  А… а щас?
– несколько успокоившись, спрашивает Ванечка.

–  И сейчас где-нибудь есть!
– уверяет Галка. И в награду ей Ванечка удовлетворенно улыбается сквозь дрожащие на ресницах слезы. Да и Пушкарев- старший, честно говоря, благодарен ей за спасенные сказки.

–  Ну, Ванечка, пошли. Поздно уже, - миролюбиво говорит он.

–  Галя, а ты с нами?
– спрашивает малыш.

Галка не в силах отказаться. Да и куда ей идти - ведь Тамара уехала с Родионовой…

Взяв Ваню с двух сторон за руки, Леня и Галка бредут по бульвару.

15.

Андрей и Гродненский в будке телефона-автомата.

–  Алло, Колька, ты?
– Андрюша заливается счастливым смехом.
– Да, здорово он вас околпачил! И вы ему за это ничего не сделаете?… Ну мало ли что… подумать надо. Вот приходите сейчас, тут Гродненский родил одну идею…

Гродненский очень удивлен.

–  Какую? Я не родил…

Коробов зажал рукой микрофон.

–  Да я для смеху…

На всякий случай Гродненский подхихикнул.

Андрюша - в трубку:

–  Алло! Так придете? Угол Красина и Садовой… Ну все, ждем. Привет ежам, хомякам и так далее. Эй, марки не забудьте, вы мне еще двадцать штук должны!
– Он повесил трубку.
– Так, Козлята будут. А ты сбегаешь за Курочкиным.

–  Ладно. Андрюх, а для чего тебе марки чужие и значки, если отец тебе и так привозит сколько хочешь?

Тень досады пробегает по лицу Андрея.

–  Ты думаешь, я из-за этой ерунды у гостиницы крутился? У меня задание, понял?

Где уж Гродненскому понять!

–  От кого? От отца?

–  От кого надо. Давай дуй за Курочкиным!

Андрей повернул его за плечи и слегка придал ему ускорение.

16.

Уже вечер, а Леня и Галка все бродят по улицам. Малыша с ними нет, он давно

спит. А у них идет свой разговор. Пушкарев уже знает то, что камнем лежит на душе у Галки.

–  Знаешь, что самое противное в этой истории?
– думает он вслух.
– Машина!

–  Как это, почему?
– оторопела Галя.

–  Вот если бы Родионова была не с "жигулем"… а с авоськой! И шла бы не веселиться… а тащила бы, например, белье в прачечную - что тогда? Побежала бы за ней твоя Тамара?

–  Не знаю… - самой Галке не приходило это в голову, но теперь она уверена: Пушкарев смотрит в корень.

–  Нет, не побежала бы, - горько заключает он. Но так как Галке делается еще горше, пробует обнадежить ее: - Хотя, знаешь, рано еще переживать… Ты поговори с ней на всякий случай! Вдруг она уже все поняла? Вдруг ищет тебя… ждет…

–  Ты вообще-то, оказывается, ничего… - задумчиво говорит Галка.
– Ты тоже не переживай. И не думай ни о каких глупостях. Приходи завтра в школу. Плевать нам на них.

Леню подкашивает это "нам".

–  Ты так считаешь?
– с надеждой спрашивает он.
– Ты правда так считаешь?

17.

В понедельник небо с утра затянуло низкими неповоротливыми облаками. Моросит. На бульваре пустуют мокрые скамейки под голыми деревьями. И на одной из скамеек мается Галя Мартынцева. Она сидит напротив большого серого дома, неотрывно глядя в глубину его двора. Мимо нее проходят по своим делам люди: ведут малышей в ясли, спешат на работу.

Наконец в глубине двора появляется Тамара. Завидев Галку, она делает шаг назад, но, внезапно передумав, вступает на бульвар. Галка вскочила и преграждает ей дорогу.

–  Тамара, - говорит она, заставляя себя не прятать взгляда, - надо поговорить.

–  Обязательно сейчас? Опоздаем!

–  Да, сейчас! Потому что в школе с тобой теперь не поговоришь.

Галка делает паузу. Может быть, Тамара опровергнет это предположение? Но Тамара молчит, и Галка решается:

–  Ты что, больше не хочешь со мной дружить? Скажи честно!
– спрашивает она в лоб.

–  Ну что ты, Галчонок, - говорит Тамара. Тон нарочито беспечный.
– Как ты можешь даже подумать?

–  У меня тоже есть самолюбие, - горестно и гордо произносит Галка.
– Как ты можешь? Мы с тобой столько времени… со второго класса… и все, буквально все рассказывали, и вот - пожалуйста, какая-то Аленка, мы даже ее не знали…

–  Почему не знали, - лицемерно удивляется Тамара.
– Ну, не знали, а теперь узнали. Уж целый год, как она к нам пришла…

–  На нее никто внимания не обращал - и вдруг, пожалуйста. И мама ее вовсе не интересная, а какая-то вот именно даже подозрительная женщина…