Пертская красавица (ил. Б.Пашкова)

Скотт Вальтер

своем коварстве. Гадюка, хоть и заползает под камень,

жалит смертельно. Говорю тебе, Генри, сынок, этот ходя-

чий скелет при своей угодливой повадке и боязливом раз-

говоре не так боится опасности, как любит зло… Но вот

перед нами замок мэра. Величавое место этот Кинфонс, и

для нас это к чести, что во главе нашего городского само-

управления стоит владелец такого прекрасного замка!

– Хорошая крепость, что и говорить, – подтвердил

Смит,

глядя на широкий, извилистый Тэй, катящийся под

крутогором, где высился старый замок (как ныне высится

новый) и смотрел властителем долины, хотя на противном

берегу реки мощные стены Элкоу, казалось, оспаривали

его верховенство.

Но Элкоу в те годы был мирным женским монастырем,

и стены, его окружавшие, служили оградою затворни-

цам-весталкам, а не оплотом вооруженного гарнизона.

– Славный замок! – продолжал оружейник и перевел

взгляд на башни Кинфонса. – Он броня и щит на нашем

добром Тэе. Изрядно иззубрится клинок, прежде чем на-

несет ему ущерб.

Привратник Кинфонса, издали распознав, кто эти

всадники, уже отворил перед ними ворота и послал извес-

тить сэра Патрика Чартериса, что к замку подъезжает

главный бэйли Перта и с ним еще несколько видных го-

рожан. Славный рыцарь, собравшийся было на соколиную

охоту, выслушал сообщение с тем примерно чувством, с

каким депутат, представляющий в современном парла-

менте небольшой шотландский городок, узнал бы, что к

нему нагрянула в неурочный час делегация от его поч-

тенных избирателей. Иначе говоря, послав в душе непро-

шеных гостей к черту и дьяволу, он отдал приказ принять

их со всею пышностью и учтивостью, стольникам велено

было немедленно нести в рыцарский зал горячее жаркое из

дичи и холодные запеканки, а дворецкому – раскрыть не-

початые бочонки и делать свое дело, ибо если Славный

Город время от времени пополнял погреб своего мэра, то

равным образом граждане Перта не отказывались при

случае помочь барону осушать его бутыли.

Добрых горожан почтительно ввели в зал, где рыцарь в

кафтане для верховой езды и в сапогах с голенищами выше

колен принял их с любезно-покровительственным видом,

тогда как в душе желал гостям сгинуть на дне Тэя, ибо из-за

их вторжения пришлось отложить утреннюю забаву. Об-

нажив голову и держа шляпу в руке, он прошел им на-

встречу до середины зала и рассыпался в приветствиях:

– А, мой добрый мастер верховный бэйли, и ты, мой

достойный Саймон Гловер, отцы Славного Города!. И ты,

мой ученый составитель зелий… И ты, мой храбрый

Смит!.

И мой лихой рубака шапочник, который больше

рассек черепов, чем покрыл их своими шапками! Чему я

обязан удовольствием видеть у себя стольких друзей в этот

ранний час? Я собрался было пустить в полет соколов, и,

если вы разделите со мной потеху, она станет приятна

вдвойне… (А про себя: «Матерь божья, чтоб им свернуть

себе шеи!») – понятно, если город не собирается возложить

на меня каких-либо дел… Гилберт, дворецкий, что ты за-

мешкался, плут?. Надеюсь, у вас нет ко мне более важного

поручения, чем проверить, сохранила ли мальвазия над-

лежащий вкус?

Представители города отвечали на любезности мэра

поклонами, отражавшими их нрав, причем аптекарь сделал

самый низкий поклон, а Смит – самый непринужденный.

Видно, он как боец знал себе цену. За всех ответил главный

бэйли.

– Сэр Патрик Чартерис, – начал он веско, – когда бы нас

привело к вам одно только желание лишний раз попировать

под гостеприимным кровом нашего благородного мэра,

простая благовоспитанность подсказала бы нам, что с этим

можно подождать, покуда вы соизволите пригласить нас,

как приглашали не раз. А что касается соколиной охоты,

так мы в это утро уже довольно имели с нею дела: некий

неистовый охотник, пустивший сокола здесь, над ближним

болотом, выбил из седла и крепко отдубасил достойного

нашего друга Оливера-шапочника (или, как называют его

некоторые, Праудфьюта) только за то, что мастер Прауд-

фьют спросил его от вашего почтенного имени и от имени

города Перта, кто он такой и почему взял на себя смелость

охотиться на землях Сент-Джонстона.

– И что же он сообщил о себе? – спросил мэр. – Клянусь

святым Иоанном, я покажу ему, как сгонять дичь с болот до

моего прихода!

– Разрешите мне вам объяснить, ваша светлость, –

вставил шапочник, – он захватил меня врасплох. Но я по-

том опять вскочил на коня и ринулся на него, как рыцарь.

Он назвался Ричардом Дьяволом.

– Постойте, сударь! Это тот, о ком сочиняют стихи и

повести*? – спросил мэр. – А я-то считал, что мерзавца

зовут Робертом.

– Думаю, это разные лица, милорд. Я назвал молодца

полным именем, сам же он представился как «Дик Дьявол»

и сказал, что он из Джонстонов и состоит на службе у лорда

этого имени. Но я загнал его назад в трясину и отобрал у

него свою охотничью сумку, которую он захватил, когда я

лежал на земле.