Пётр и Павел. 1957 год
Шрифт:
Душа у неё болела.
С тех пор, как прочитала она письмо брата, места себе не находила. Никак не могла освободиться от страшного предчувствия, и такая тоска давила сердце, что хоть волком вой!.. Мутная волна воспоминаний, одно тяжелее другого, подняла со дна давно забытого прошлого всю мерзость содеянного и накрыла с головой.
Все мы грешны в той или иной степени, все стыдимся непоправимых ошибок, совершённых в молодости, все стараемся не думать о них, забыть и надеемся, порой, что уж больше вспоминать о них не придётся. Однако приходит час, и прожитая жизнь встаёт перед тобой во
Была у Валентины Ивановны одна страшная тайна, и собиралась она её с собой в могилу унести. Не вышло… Внезапное "воскресение" старшего сына всё сломало и перепутало.
По её расчётам, Алексей должен приехать не сегодня-завтра. То, что он исполнит её волю и постарается вызвать в Краснознаменск Павла, она нисколько не сомневалась. А вот сам Павел… Скорее всего его появление будет таким же внезапным, как и "восстание из мертвых". Значит, надо быть в постоянной готовности и не расслабляться ни на минуту.
Валентина Ивановна достала из-под подушки крохотную иконку с образом Казанской Божьей Матери и начала молиться: "Матерь Божия, Царица Небесная, спаси, сохрани и помилуй нас…"
Но слова молитвы путались с её дурными безпокойными мыслями, она произносила их машинально и поэтому, когда дверь в спальню приоткрылась, и в дверном проёме показалась голова Капы, даже обрадовалась.
– Ой!.. Чего это вы не спите?.. – удивилась домработница. – Забыли, вам беречься надо…
– Помню, помню… Иди сюда, – позвала хозяйка. – Сядь рядышком, давай покалякаем.
– А как же спать? – с укоризной спросила Капитолина. – Доктор велел…
– Если докторов слушаться, то и выйдет, что жить всем нам – вредно: рано или поздно помрём. Ведь так?..
– Ну-у, не знаю… – Капа отказывалась примириться с такой жестокой несправедливостью.
– А выспаться я и в могиле успею, – успокоила её Валентина Ивановна.
– Вы опять?!.. Что это за мысли у вас такие… глупые! – возмутилась домработница, но всё же присела на краешек кровати.
– Скажи мне, – после недолгой паузы попросила её хозяйка, – ты, действительно, ничего-ничего из прошлого своего не помнишь?.. Ни мать, ни отца?.. Ни дома родительского?..
Капа не ожидала в столь поздний час такого серьёзного и сложного для неё вопроса и потому ответила не сразу. Прежде подумала хорошенько.
– Почему?.. Помню кой-чего… Но так… вообще… Не конкретно… Лица откуда-то вдруг выплывают… голоса слышатся… И запах один… Вот его я очень хорошо помню.
– Какой запах?..
– Как молоко из мамкиной титьки пахло… Так… так… не передать как!.. Бывает, плохо сделается, и я тут же вспомню его… И сразу тут, в груди, тепло, мягко становится… ласково… И плакать отчего-то хочется… Хорошо. Вам, наверное, не понять…
– Счастливая ты, Капа! – искренне позавидовала ей хозяйка.
– Это почему же?..
– Одним настоящим живёшь…
– И чего хорошего?.. – фыркнула Капитолина.
– Если бы ты знала, как тяжко и день и ночь прошлое за собой таскать!.. – сокрушённо вздохнула старуха.
– Ну, нет!.. Не согласна!.. Я вот как живу?.. Как бы вам потолковей разъяснить?.. Человек без
Появление Капитолины в доме Троицких летом пятьдесят первого года было и неожиданно, и закономерно. В нём трагедия переплелась со счастливой случайностью. И чего в этом клубке было больше, они и сами не смогли бы определить.
Шесть лет назад у Валентины Ивановны случился инсульт, результатом которого стал частичный паралич – ноги слушаться совсем перестали. Для энергичной, бодрой старухи, которая всю жизнь сама обслуживала себя и за шестьдесят восемь лет ни разу ни у кого помощи не попросила, это обстоятельство явилось самой настоящей трагедией. Стать обузой для родных?!.. Да ни за что! Только этого ещё не хватало!.. Близкие её тоже были в смятении: отныне Валентине Ивановне требовался постоянный уход, а кто станет ухаживать за неподвижной старухой?.. У Зинаиды у самой был на руках больной сын, других женщин в доме не было, а двоих невестке не потянуть. Возникла очень серьёзная проблема… Как её решить? И, как всегда бывает в таких безвыходных ситуациях, помог случай.
На металлургическом комбинате произошла страшная авария – взорвался склад, где хранились баллоны со сжиженным газом. Машины "Скорой" едва успевали привозить в больницу раненых и обожженных. Все холлы, коридоры и даже лестницы были забиты пострадавшими людьми: их укладывали на матрацы прямо на полу. Тогда-то по просьбе главврача и с позволения Валентины Ивановны к ней в одноместную палату перевели трёх выздоравливающих женщин и среди них молодую симпатичная девушку, которая сама, без всякого понуждения стала ухаживать за больной старухой. Звали её Капитолина.
В начале марта того же, пятьдесят первого, года в ущелье, возле горы Бычья Губа, спасатели, разбирая снежный завал, обнаружили под сошедшей лавиной новенький УАЗ-ик с челябинским номером, а в нём три бездыханных тела – двоих мужчин и молоденькой девушки. На вид ей можно было дать 15–16 лет. Ближайшая к месту аварии больница находилась в Краснознаменске, и тела погибших отправили туда. Каково же было удивление санитаров морга, когда они увидели, что девчонка жива. Дышит!..
Личности мужчин установили сразу по найденным в их карманах документам, а вот, кто такая эта воскресшая девушка, так и осталось загадкой. Никаких документов при ней не было, и лишь в кармане байкового халата, а ничего другого надето на неё не было, следователь нашёл клочок бумаги, вырванный из школьной тетрадки в клетку. На клочке синим толстым карандашом было написано: "Капа, покорми Игорька." И всё.
Ждали, когда девушка придёт в себя и даст о себе хоть какие-то сведения. Напрасно. Лишь только она очнулась, выяснилось: бедняга потеряла память. Она не помнила ничего – ни как её зовут, ни где она живёт, ни как оказалась в челябинском Уазике, ни куда и зачем ехала. Родственники погибших мужчин тоже ничего не знали об этой девушке. Вероятно, она села к ним в машину по дороге. Но где и когда – неизвестно. Поэтому для начала ей дали имя Капитолина и решили повести расследование другим путём.