Письмо самому себе: Стихотворения и новеллы

Нарциссов Борис Анатольевич

3

Два голоса

Я люблю тебя, чужестранец, За озера холодные глаз И за то, что бешеный танец. Я в их глуби видала не раз. – Быстроводны холодные реки В моей родной стороне, И, должно быть, осталась навеки Эта дикая воля во мне? Волоса, твои мягки и тонки, Но ты мягче своих волос. Ты похож на большого ребенка В плену моих черных кос. – И пахучи, и тонки травы В моем дремучем краю, И, должно быть, они отравой Напоили душу мою. Но

душа твоя, о любимый, Непонятна, темна и страшна: Точно туча, висит недвижимо Над моею душою она. – Тех, кто в скорбные годы заката В обреченной земле рождены, Всё равно не поймешь никогда ты, Ты, дитя счастливой страны!

4

Луна

Ее одежды из тумана И запредельной синевы, И ночь течет за тонким станом. И бледен свет вокруг главы. Ее глаза полузакрыты: Она извечно в полусне. Планетной вязью перевиты Ее шаги по глубине. Неуловимо-тонкой тканью Ее окутал звездный свет. Она скользит по самой грани Того, что – есть, того, что — нет. И ей оттуда лучше видно, Как нити жизней сплетены. И вот, – молить ее не стыдно О том, чтоб цепкий свет луны Завил и сплел две нити вместе В каких-то глубях бытия И к нам пришел с чуть слышной вестью, Что эта нити – ты и я.

5

Глаза

В альпийских глетчерах пещеры Сквозят глубоким синим льдом, И камень древний, камень серый Для льдов воздвиг свой строгий дом. По камню горные потоки Стремят взволнованный сафир, Как бы разбитый гневным роком Небес лазоревый потир. И я люблю, когда во гневе Глубоким льдом блеснет твой взор, Как небо в грозовом запеве, Как рябь встревоженных озер. И я люблю – подобны льдине – Твои бездонные глаза, Когда сквозь лед сияньем синим Сверкнет альпийская гроза.

6

Встреча

На севере сосны, и море – Как викингов серая сталь Тут море и небо не спорят: Всё – теплая, синяя даль. На севере тяжкие камни Затупят мечи на излом. Тут белая глыба легка мне Под бронзовым верным резцом. Я – варвар, ваятель в Элладе, И тело чужой красоты Резец мой ласкает и гладит, И это – из мрамора ты. Закрылись глаза и открылись: Я – северный варвар опять. И узкие брови, как крылья, – – Тебе при свиданьи поднять. В столетье машинного лязга У глаз твоих снова воскрес Такой, как на вазах пелазгов, Овальный микенский разрез. И смуглое тело Мелитты В тебе вспоминается мне Видением старого Крита В открытой Колумбом стране.

7

Прощанье

Вечерами бывает, В октябре, в листопад: Принахмурит по краю, И леса загрустят. Но на самом закате Вдруг прорвет облака, И березы охватит Ветровая рука. И смеется, и рада, И

лепечет слова, Золотым водопадом Опадая, листва. Так, при самом прощаньи Ты, взметнув головой, Вся оделась сияньем, Как береза листвой. И вот, в сумерках светят До сих пор с того дня, По плечам точно сети Из живого огня, Как в осеннем пожаре На закате леса, Золотой Ниагарой Мне твои волоса.

* * *

Волны и ветер в бреду, В ропоте вечного горя. Черным монахом приду На берег дикого моря. Будет светиться в потемках Белая пена у ног. Черным, иссохшим обломком Рухну тогда на песок. Черная женщина-ночь В сизых туманах возникнет. Сердце подскажет мне: «прочь!» – Сердце!Молчи и привыкни… Будут нестись над водою Крики последней тоски. Черный, я тенью худою Скоро приду на пески.

* * *

На небе, мутном и черном, Редкие проблески звезд. С Берега Смерти упорно Тянет холодный норд-ост. Цели былые – забыты. Путь по течению вод. Острая стрелка магнита К полюсу жизни ведет. Скоро в тумане забрезжат Темные камни земли. Там, у скалистых прибрежий, Тонут во мгле корабли. На небе, мутном и черном, Тусклые проблески звезд. С Берега Смерти упорно Тянет холодный норд-ост.

* * *

Искривленные щупальца сучьев Протянулись к озябшей луне. Острый ветер, деревья измучив, Их оставил в томительном сне. Но, одетая саваном белым, От земли отвернулась луна. Между ними без дна и предела Голубая легла глубина. Воздвигается выше и выше Погребальных туманов опал. Ты меня никогда не услышишь, Как бы горько тебя я не звал. И меня будешь вечно ты мучить. Так застыли мы в нашей судьбе: Я – бессильные, мертвые сучья – Протянулся в пространство к тебе.

* * *

1

О сновиденьях, о бериллах Холодных глаз, о топких мхах, Об одержимых лунной силой, О лунной деве в дальних льдах. Не вызывай ее ночами, – Взгляни на прелесть дев земных. Предай забвенью и молчанью Свой сон, о, бедственный жених! Сквозят зеленым светом льдины, Горит Полярная звезда. Движеньем ласково-змеиным, Как ртуть, колышется вода. Кругом леса из черных елей И мхи заржавленных болот. По ним безвольно к дальней цели Лунатик брошенный идет. Но чащи хмуры и дремучи. Но топи спрятались и ждут. В постели тинной и зыбучей Лучи луны его найдут. Его зрачки с немым укором Блеснут холодным светом в них: Так бесконечно-долгим взором С Невестой встретится жених.

2

С каждым годом туманы забвенья Беспросветнее ткут свой покров. Отголоски и бледные тени – Это всё, что осталось от снов. Вот и я заблудился, лунатик, В этом мире, как в темном лесу. Только память о давней утрате, О тебе, сохранил и несу. Безотраднее сумерки бора… В них мне чудится чаще твой лик… Я устал. Это значит, что скоро Будет страшный и радостный миг.